Услышав, как затворились двери, старичок поднял голову и просканировал меня мутными серыми глазками.
– Имя и ипостась. Определить не могу, – неожиданно приятным старческим голосом потребовал он.
– Ангелина Александрова. А что…
– Равный Вулу, ипостась ещё не определена, – перебил меня Александр Мстиславович.
– Кого попало не пущу. – Старичок задрал голову, тряхнул бородкой, поднял перо, словно защищаясь. – Мне хватает того, что приходится вашему грифону по десять исправительных работ в день назначать, на которые он не ходит. А выговор я ему лично сделать не могу, в моём-то возрасте на такую верхотуру подниматься…
– Равный Вулу, я делаю всё возможное, чтобы убедить его соблюдать дисциплину, но, поскольку стремление к нарушению…
– …правил в них заложено природой, подчас вы бессильны. – Господин Вулу словно смаковал каждое слово. – Потому как вы своих слов не держите и обещаний не исполняете, я вашу неопределенную никуда не пущу, пока она не определится.
– Господин Вулу, – начала я, и голос мой неожиданно задрожал, —прошу, войдите в моё положение. Я здесь оказалась совершенно случайно, и не знаю ничего о ваших разборках. Меня сегодня до чёртиков напугал Эдриан, плюс я спала всего четыре с половиной часа, промокла под этим дурацким дождём до нитки, промёрзла насквозь и…Я очень, очень хочу домой!
Когда я прокричала последнее слово (случайно, правда), на улице громыхнуло, а в комнате на мгновение вспыхнула и тут же исчезла – как такое возможно?! – шаровая молния.
Да что со мной происходит?! Я никогда, ни-ког-да не повышаю голос!
С самого утра с моим поведением творится какая-то ерунда. То я пугаюсь каждого шороха, то проявляю чудеса отваги и грублю парню со смертельно опасным даром, несмотря на то, что в таких ситуациях обычно даже рта раскрыть не могу!
В меня как будто что-то вселилось…
– П-п-простите, – стушевалась я. – Простите, пожалуйста! Я не хотела кричать…Я просто…Не знаю, что на меня нашло.
Господин…или, если на местный манер, равный Вулу кивнул, но ничего не сказал, глядя на меня широко распахнутыми глазами.
Я плюхнулась в кресло с рюкзаком в обнимку и зажмурилась, пытаясь стряхнуть накатившую усталость. Поскорей бы закончилось это бесконечное утро!
– Вы знаете, – у господина Вулу голос тоже почему-то задрожал, и совсем не по-старчески, – я теперь точно знаю, что писать. Только распишитесь здесь и идите.
Перед уходом Александр Мстиславович предупредил:
– Надеюсь, вы пока никому…
– В таких делах спешить нельзя, – буркнул равный Вулу. – Да и Знающие всемогущие сейчас все в зале на первом этаже, обсуждают Закрытие. Не буду пока их беспокоить…Девочка не нарочно, это ж видно.
– Спасибо, Дим.
Старичок махнул своим пером и уткнулся носом в тетрадь, напоследок выдав странный комментарий:
– Это дисциплинарное нарушение и ста исправительными работами не искупить.
Александр Мстиславович только вздохнул.
Из небольшого помещения с идеально круглым отверстием в потолке и несколькими статуями мы свернули налево, в узкий длинный коридор, усыпанный по обеим сторонам дверьми. Он вывел нас в маленькую угловую комнату с винтовой лестницей.
Пока мы поднимались по ней, заляпывая грязью блестящие, кипельно белые ступени, Александр Мстиславович рассказывал мне об устройстве крепости.
– Поскольку вы задержитесь у нас, а возможно, станете даже полноценной частью нашего коллектива, я думаю, вам нужно объяснить, как устроен Трим. Прежде всего, крепость расположена на очень большом участке, который ограждён забором из ровена – материала, балансирующего энергии двуипостасных. Вам пока это ни о чём не говорит, но со временем вы поймёте. Перед крепостью, как вы, возможно, уже заметили, разбит сад для магической практики травтоправов. Остальные участки для отработки способностей расположены за крепостью, там обычно занимаются двуипостасные со стихийной или разрушительной энергией.
– Понятно, – пробормотала я. – А можно…можно спросить, почему на вас не влияет свет от башен?
Кажется, Эдриан что-то об этом говорил, но я не помню…
– Моё зрение не настолько чувствительно, как ваше. – Александр Мстиславович склонил голову набок, улыбаясь. – Но вам не стоит об этом беспокоиться. Левеном покрыты лишь наружные стены, чтобы управлять выбросами энергии двуипостасных. Внутренние, напротив, выложены из могового камня, чтобы усиливать её в самом здании. Этот материал для вас совершенно безопасен.
– А травоправы – это те, кто…управляет травами? – неуверенно спросила я и неловко уточнила: – Ничего же, что я у вас это спрашиваю?
– Задавайте столько вопросов, сколько вашей душе угодно, – он поощрительно улыбнулся. – Видите ли, в Триме существует неофициальная классификация двуипостасных по их способностям. Огневики – это, как нетрудно догадаться, двуипостасные, которые могут управлять огнём, водники – соответственно, водой, воздушники (таких, впрочем, мало) – воздухом. Земляных двуипостасных называют травоправами, а двуипостасных со способностями к разрушению, как, предположим, у грифонов или волотов, – разрушителями. Помимо этого, выделяются целители (полагаю, здесь пояснения не требуются), певцы, которые управляют магией голоса, и беаты – двуипостасные, способные манипулировать остальными с помощью красоты.
Как мне всё это запомнить…
– Значит, – медленно начала я, – Эдриан разрушитель. А вы…
Он улыбнулся.
– Я – огневик со способностью превращаться в феникса. Если не будете пропускать мои занятия – всё узнаете об огненных ипостасях, не переживайте.
Феникс? Настоящий феникс?!
– Эдриан сказал, что я…что-то сделала с вашим миром, – вспомнила я, поднимая взгляд на Александра Мстиславовича. – О чём он?
Улыбка тут же сбежала с его лица.
– Вы вскоре всё узнаете.
В эту минуту мы достигли четвертого этажа и свернули налево, в полукруглый холл с несколькими дверьми.
Что же всё-таки случилось в лесу…Эдриан напугал меня, и я сдёрнула вдруг возникшую оболочку, чтобы завернуться в неё, а потом стало холодно…Что это могло значить, а главное, с какой стати я всё это почувствовала?
Из-за неопределенности ситуации и нежелания окружающих объяснять мне, в чём же заключалась моя вина, или преступление, как хотите, я металась между собственными страхами и усердно воспроизводила в памяти путь на выход каждую минуту. Здесь некому меня защитить, никого не интересует моя судьба, никого не волнует, что со мной будет. Здесь иное…всё. Люди, деревья, семья, дома, жизненный уклад, языки, нравы…Здесь в школах преподают иную историю, миром правят иные личности, по улицам ходят иные горожане, в иные дни устраиваются иные праздники…Здесь я – чужая для окружающих, а они – чужие для меня. Я не являюсь частью этой реальности. И – самое страшное – другой мир не другая страна: так просто домой не вернёшься, обратного билета на поезд или самолёт не купишь.
Тот же Эдриан за собственную ошибку был готов расплатиться моей, возможно, жизнью – что с того, что он меня напугал, «катастрофу», как он выразился, устроил не он! Какая разница, что до сегодняшнего дня я не имела ни малейшего представления о других мирах, ведь незнание законов не освобождает от ответственности.
Эти мысли безостановочно крутились в мозгу, но, кажется, Александр Мстиславович моей нервозности не заметил.
– На две двери приходится по одному симулу, или, по-вашему, по одной команде. За каждый симул несёт ответственность определённый Знающий. Я, разумеется, поместил вас в мой симул. – Александр Мстиславович приподнял шляпу и галантно склонил голову. – Ваша комната крайняя справа.
Мы вошли внутрь и оказались в небольшой спальне с достаточно простым дизайном. В распоряжении каждого её обитателя находилась собственная кровать, прикроватная тумбочка и пара свободных полок в платяном шкафу. Кресло и письменный стол были общими, но, судя по тому, что одного было не разглядеть под горой одежды, а другого – под нагромождением каких-то баночек с разноцветными жидкостями, коробочек с порошками, странными приборами и кипами толстых тетрадей, их уже давно поделили.
