– Интересно… – выдохнула я. Было бы, наверное, здорово нарисовать боэнские пейзажи. – А почему на следующей картинке обычные люди?

С одного из лучей звезды действительно смотрели вниз простые люди в максимально несовременной крестьянской одежде: женщины в чепчиках и длинных платьях с передниками и мужчины в штанах, рубашках и накинутых поверх грубых кожаных жилетах. На плече у мужчины сидела тёмно-синяя птица с фиолетовыми прожилками на крыльях – словно от космоса откололся маленький кусочек и превратился в живое существо.

– Это Урда, мир Эдриана. Большая часть населения – люди, двуипостасных там почти нет. Зато очень много магических животных – поверьте мне, намного больше, чем в других мирах. К сожалению, Урда достаточно отсталый в, кхм, общественном и торговом отношении мир и с Междумирьем почти не взаимодействует. Нас там…скажем, очень не любят.

Мир расистов? Я снова посмотрела на пару, только теперь под другим углом. Что ж, если подумать, она и правда выглядит враждебно: позы закрытые, со скрещенными руками, глаза прищурены и направлены прямо на тебя, губы поджаты. И мужчина, и женщина пытаются отдалиться от тебя, но почти прижимаются друг к другу. Однако они всё-таки часть Стеллы…

– А как же получилось, что Эдриан оттуда? Он же такой сильный, а там и обычных-то двуипостасных почти нет.

– А как вы, или я, или Арина, появились в мире, который не имеет к Стелле отношения? – риторическим вопросом ответил Александр Мстиславович. – Возможно, раньше Земля входила в её состав, возможно, у нас в роду были двуипостасные. Как бы то ни было, на Земле даже есть точка перехода, и находится она в вашем родном городе.

– Неужели в той самой роще? – Ошеломлённая собственной догадкой, я в ожидании уставилась на Александра Мстиславовича.

Вот почему там такая странная атмосфера…

– В тот день мне хотелось увидеть знакомые места. – Он с интересом посмотрел наверх. – Нам с вами осталось обсудить всего три мира. Там, где вы видите силуэт из ветра, показан Вентанор. Очень необычный мир. Больше половины – горы, а водоёмов совсем мало, поэтому там живут преимущественно вентеры, воздушые двуипостасные, которые, как и агаванцы, больше времени проводят в нечеловеческом облике, и чем-то похожие на терранцев берги. Они живут в горах. Также там много змееносов, химер и мантикор, – на лице Александра Мстиславовича на мгновение проступило отвращение. – Змееносы делят пространство с бергами, а химеры и мантикоры благодаря хорошей выносливости живут в основанных ими горных поселениях.

– Простите, мы можем завтра продолжить? – попросила я. Очередные потоки информации ураганом носились в моей голове, смешивая в кучу новое и старое.

– Я бы не стал вас так мучить, но у нас мало времени. Слушайте внимательно…

Из библиотеки я вышла в пришибленном состоянии, потому что изо всех сил пыталась осмыслить происходящее. Кто-то, наверное, скажет: ты же человек 21 века, у тебя мозг заточен на поглощение гигантских потоков информации. Да, заточен, но за эти дни случилось столько всего, что сразу не охватишь.

Последние два мира, о которых рассказал Александр Мстиславович, назывались Хальден и Диктен. Хальден своим климатом сильно напоминал нашу земную Арктику. Зима царствовала в нём не меньше девяти месяцев и очень часто «баловала» местное население низкими температурами, а лето осмеливалось показываться всего на каких-то пару-тройку недель. Основными жителями этого мира были хальдены, двуипостасные, похожие на гигантских белых медведей с ярко-голубыми глазами. Они виртуозно владели магией обледенения и могли без проблем вызвать снег или устроить снежную бурю (при надлежащем уровне силы), но, с особым почтением относясь к своему дому, почти никогда не вмешивались в естественные природные процессы. Как сказал Александр Мстиславович, ещё ни один мир не подарил Стелле столько поэтов, философов и писателей, сколько Хальден, где время растворилось в вечной космической красоте полярных ночей и равнодушном холоде.

Диктен отличался от других миров тем, что его населяли люди без второй ипостаси, но с разнообразными ментальными способностями. Среди них были так называемые чтецы, которые могли, прикасаясь к предмету, «считать» с него ту или иную информацию, мыслеведы (те же телепаты), целители душ, проникающие в разум и меняющие его по своему усмотрению (за глаза их звали мозголомами, потому что некоторые из них буквально «вскрывали» психику человека, разрушая его или сводя сума; большая часть, конечно, помогала справляться с психологическими проблемами «изнутри» без уничтожения личности), оракулы, или ведающие будущее, готулы, или ведающие прошлое, сентиды, чувствующие человеческие…двуипостасные эмоции и влияющие на них при необходимости и ещё много-много других, с которыми мне только предстояло познакомиться.

Диктен делили пополам два государства: Ясневад и Гелен. Они почти не взаимодействовали между собой, потому что, хоть и официального запрета на межнациональное общение не было, один из них не поощрял развитие международных культурных связей. А теперь представьте: есть две страны, в одной мозгоправы служат правительству, образуя специальный гос. отряд, а в другой их деятельность запрещена под страхом смертной казни. В одной права и свободы двуипостасного признаются высшей ценностью, а в другой всеобщее благо значит всё, в то время как благо отдельного индивидуума – ничего. В одной на применение способностей не накладываются почти никакие ограничения, а в другой возможности каждого зафиксированы и обозначены специальным номером. И у той, и у другой всего одна общая черта: обе не позволяют использовать дар предвиденья без специального разрешения. Раскрытие чужого будущего является уголовно наказуемым и в большинстве случаев приводит к пожизненному запрету на применение своего таланта. Нельзя играть судьбой и жизнями, поэтому все сильные провидцы проходят особое обучение.

Ясневад был первой страной, а Гелен – второй. Несмотря на то, что разделение Диктена на два государства произошло очень давно, ясневадцы и геленцы до сих пор глубоко переживали этот разрыв и по-прежнему считали себя одним народом.

На этой грустной ноте сегодняшняя лекция закончилась, и Александр Мстиславович позволил моей измученной голове сделать маленький перерыв в бешеной гонке за новыми знаниями. Правда, в этот раз он не соблаговолил проводить меня, видимо, решив, что у драконов не должно быть проблем с ориентированием на местности.

Наверное, мой дракон ещё не совсем пробудился, потому что обратный путь до комнаты я бы ни за что не нашла, если бы двуипостасным не было любопытно, что я за зверь такой (в прямом смысле этого слова). Знаете, лучше бы я потерялась.

Обычно я просто устаю от общения с людьми – сегодня я это ненавидела. Хотелось домой, именно домой, в свою, как бы сказал папа, пропитанную одиночеством комнату, а не отвечать на бесконечные непонятные вопросы незнакомцев. Мне бы прибор из «Людей в чёрном», стирающий память, и телепорт домой – разве это много? Пускай Эдриан разбирается с проблемами, в конце концов, это он заварил эту кашу!

Но ни прибора, ни телепорта у меня не было, и полагаться приходилось только на себя. Жизнь буквально заставляла меня социализироваться, удерживая в эпицентре ридданской магической катастрофы. Спрячешься – найдут, сбежишь – вернут, а если нет, сама вернёшься, потому что, как бы сильно ни хотелось скрыться, есть одна вещь, которую мама в меня вбила намертво: нужно нести ответственность за свои действия, даже когда страшно.

Однако что я могу сделать?!

Остаток вечера я потратила на чтение книги о магических расах, которую дал мне Александр Мстиславович. До сих не верилось, что в мире действительно были другие…ой, в нашей Вселенной действительно были другие миры, не только Земля, и что кто-то правда мог творить волшебство.

Я читала эту книгу до тех пор, пока Арина не заставила меня лечь спать, а потом до утра смотрела в потолок, потому что каждая свободная минута вонзалась в меня мыслями о папе и доме. Ночь была вором, который крал возможность забить все незанятые часы делами, и инструментом, который безжалостно обнажал зияющую в груди пропасть…