Некромант уже схватил парня за голову, и хотел было свернуть тому шею, но Имельда стремительно протиснулась в комнатушку и, схватив Поларда ворот рубахи, впечатала в стену одной лишь рукой. Мужчина на секунду ошарашенно уставился на нее.

— Никаких убийств, — тяжелым шепотом припечатала девушка, глядя в глаза Поларду и держа его за рубаху у шеи. Швы ткани заскрипели. Имельда почувствовала, как к шее тянется нечто холодное, острое и опасное… Она повернулась в тот миг, когда спутница Поларда уже протягивала к ней небольшой узкий кинжал. Хотя эту острую иглу тяжело было назвать кинжалом. Имельда посмотрела на застигнутую врасплох девушку. Та не ожидала, что некромантка так резко обернется и уставится прямо на нож.

Полард спокойно и даже примирительно коснулся руки Имельды. Она разжала кулак, в котором держала ворот.

— Тавия, убери нож.

Она что-то пропела на своем языке. Да, этот язык действительно был их родным, Имельда чувствовала ту уверенность, с которой они изъяснялись на нем. В ней разбуженной кошкой поднялось недовольство. Хватит с нее и одного инакоговорящего.

— Прекращайте изъясняться на вашей тарабарщине. Это как минимум не вежливо, — она опустилась рядом с бесчувственным телом инквизитора. С ним было все в порядке. Отделается головной болью и только. Девушка стащила ключи с его пояса и пошла к двери. Чутье подсказало, что за дверью больше никого нет.

Они выбрались в широкий коридор с окнами, в которые было видно внутренний дворик тюрьмы, где проводили казни. От него даже сквозь толстые каменные стены и стекла тянуло холодом, кровью и страхом.

Имельда ускорила шаг, чтобы как можно быстрее миновать этот отрезок пути. Благодаря чутью Имельды и ключам молодого инквизитора из тюрьмы им удалось выбраться так никем и незамеченными. Они выскользнули в неприметную дверь с другой стороны каменного здания, миновали крошечный двор, обезоружили двух стражников, что клевали носом под светом двух чадащих факелов у железных ворот, сложенных из листов железа, и стремительным шагом направились прочь. Полард помогал своей спутнице. Та была бледная и начинала тяжело дышать уже сейчас, хотя ходили они не так уж и долго, но, видимо, досталось Тавии здорово. Правда, Имельда не испытывала по отношению к ней ни единой нотки жалости. Не уменьшая скорости, выкинула связку ключей в канализационный сток.

— И куда теперь? — со свистом протянула Тавия, когда они свернули на очередную узкую улочку, уходившую куда-то вниз меж литых стен высоких зданий, и остановились перевести дух. — Мы беглецы… Опять, — она тяжело откинула голову, ткнув затылок в шершавую каменную кладку. Имельда отметила это ее обреченное «опять», но промолчала.

— Нужно убираться из города. У нас крайне мало времени, примерно до рассвета, пока тех послушников на постах не нашли, — произнес Полард.

Имельда молчала. Она находилась с ними только потому, что сейчас была в одной с ними лодке. Пока держаться лучше было вместе, но это не значило, что она горела желанием сбежать из города. По крайней мере, не без брата. Она не могла бросить Митриша.

— Кто вы такие? Почему ты выглядишь, как Итан? — тяжело спросила она, глядя на них исподлобья. Света звезд и тонкого месяца было достаточно, чтобы видеть пятно лица.

— Ты хочешь это обсудить сейчас? — недовольно произнес мужчина, поудобнее перехватывая руку своей спутницы.

— Если хотите помощи, да.

— Если ты готова ее оказать, то тогда расскажу по пути к ней.

Он смело торговался, находясь не в очень выгодном положении, и не чувствовал себя ущемленным. Имельде стало ясно, что ему не впервые находиться в такой ситуации… В целом, складывалось ощущение, что это привычная атмосфера для его жизни, а тон голоса это подтверждал.

Перед глазами начали мелькать видения, как Тавия и другой мужчина — настоящий Полард — бегут сквозь рыночные палатки, дилижансы с товаром и повозки торговцев с разной снедью, товаром и продуктами. Они спасались бегством, а за ними по пятам бежали стражники в тюрбанах вместо шлемов…

Имельда отвернулась, с силой моргнув, и направилась вниз по улочке. Полард и Тавия, с трудом протискиваясь в узком проходе вдвоем, старались не отставать.

— Куда мы?

В редких домах горел свет. Уже давно миновала полночь, а до рассвета было как минимум часа четыре. Обычный люд спал. Работяги всегда вставали спозаранку, чтобы отправиться на работу, и ложились рано. Поэтому на улицах прохожих не было. Район был бедным, но не теми трущобами, где обитала вся разбойничья шпана.

— К единственному человеку, который может помочь. Надеюсь, что он не выдворит меня ко всем чертям, — мрачно проговорила девушка.

— Не понял, так он друг или кто?

— Не могу назвать его другом.

— Я имею в виду, он не кинется нас сдавать местным властям обратно?

— Не знаю, — хмыкнула Имельда, обдумывая то, что Вельт и сам считался властью.

— Не могу, не знаю, — возмутился Полард, — Зачем тогда вообще к нему тащимся!?

— Потому что он единственный, кто может помочь, я же сказала. У меня больше нет друзей в городе. И знакомых тоже.

Девушка не стала вдаваться в подробности, что быть может Боилд и помог бы ей. Хотя бы вещи ее принес из школы… Но рисковать и возвращаться она не хотела. Да и такой уж сильной веры в Ремолуса она больше не испытывала. Он не стал прикрывать ее, фактически сдал. Но в то же время, он закрыл ее собой от взрыва. Знал, что толку от этого будет мало, но все равно закрыл. Боилд не был безнадежным, но и доверия не вызывал.

Пешет испытывала странную смесь чувств, думая об этом человеке. Жизнь его тоже потрепала, хоть и не так сильно как ее саму, но за ним больше не было силы его отца, а без его авторитета и сам Ремолус Боилд становился незначительным в своих глазах. А как можно довериться тому, кто сам в себя не верит?

Полард понял ее слова по-своему.

— Я не знал, кто был Итан, и не виноват, что он оказался твоим другом. Я не хотел забирать его у тебя.

Имельда повернула голову в сторону этой парочки. Вот уже несколько минут мужчина нес Тавию на руках. Та была плоха.

— Я и не виню тебя. Мне только нужно знать, как так вышло, — устало произнесла она.

— Я думал, что вала́ры все знают.

Имельда скривилась, как от лимона. Она ненавидела это слово, а эта фраза успела набить оскомину. Те люди, что еще каким-то чудом несли в себе хоть какие-то знания о вала́рах, размышляли узко, стереотипами. А новые поколения так и вообще могли не знать о них. Правящая династия отлично постаралась, чтобы искоренить любое упоминание о таких, как она. Любые россказни пресекались, стараясь убить на корню желание передать сплетни из уст в уста. Правящие в прошлом Ваалаярви так боялись, что остались те, кто мог посягнуть на их власть, что использовали все силы и ресурсы, чтобы уничтожить вала́ров. До сих пор это происходило, хотя те, кто это все начал уже как пару веков сгинули. Только закон остался, и продолжал жить своей жизнью в руках таких фанатиков, как тот жирдяй-инквизитор. Даже сама Имельда осталась бы в неведении о своих способностях, если бы не Матильда. Эта женщина знала удивительно много и была достаточно смелой, чтобы поведать об этом даре своей названой дочери.

Имельда вспомнила, как мама в своем кабинете при свете теплой свечи рассказала ей печальную историю о таких удивительных магах, которых истребили, боясь их способностей. Ведь именно валары когда-то занимали трон… Не по наследству, а выбираемые другими людьми и советом. Но все когда-то кончается. Кончился и тот век. Кроваво и грязно.

— Не все так просто. Я не знаю всего на свете, как может показаться.

Полард помолчал, тяжело дыша. Он приостановился, встряхнул аккуратно девушку на руках, перехватывая удобнее и ускорился, догоняя Имельду.

Наконец, он заговорил:

— Меня зовут Полард. Это ты уже и сама знаешь. А эта девушка — моя сестра. Тавия. Мы арми́йцы. Знаешь, где находится А́рмия?

Имельда задумалась, припоминая географию близлежащих государств и стран.