— Говори, зачем тебе в школу. Живо, — Васлид вцепился ей в плечи.

Имельда почувствовала горечь, которой тянуло от мужчины. Раньше, когда он касался ее, она была под воздействием своего настоя и защитой Каила, и она не чувствовала и не видела об этом человеке абсолютно ничего. Имельда сложила о нем мнение исключительно по их очень редким встречам. И сейчас Имельда поняла, что ее суждение было крайне поверхностным.

Васлид был неприятным человеком. Он был холоден к страданиям большинства людей, хоть и был тем, кто их защищал. Он был жесток к тем, кто нарушал законы Божии. Она увидела, как он допрашивает разных людей, как одним документом лишает жизни десяток смертников, и в то же время как живет в полном одиночестве. Его дом — это скромные апартаменты при монастыре Святого Иосифа в Вааларе, но в них он почти не живет. Из-за своей должности он вынужден много ездить по стране для контроля исполнительной власти и магов. У него нет семьи: ни жены, ни детей, ни других родственников, потому что он из приюта, как и мать Имельды. Там то они с Матильдой и узнали друг друга хорошо, хотя до этого жили в одной деревне. Вот только жителей той деревни и их родителей убил бес, вырвавшийся из-за грани. Тогда они спаслись лишь благодаря священнику и его непоколебимой вере, что укрыла церковь своей силой. Бес не смог ступить на благословенную землю, так они и выжили.

С тех пор Васлид и Матильда пошли разными путями, но остались теми, кто пережил одно горе. Благодаря ему в юноше пробудилась сила истинной веры, и он встал на тот путь, по которому шел по сей день. А вот в Матильде проснулся дар к некромантии. В ту ужасную ночь она увидела, как Дух Смерти собирает свою жатву, и она не испугалась, а лишь прониклась той же сильной верой, как и Васлид в Бога. Имельда помнила из рассказов своей Матери, как Дух Смерти благословил ее, коснувшись своей невесомой рукой.

И сейчас Имельда могла узнать эту историю со стороны Васлида. Он тоже был частью жизни Матильды. Он ее даже любил. Имельда почувствовала эту нежность в нем по отношению к ее матери. Он всегда вспоминал о ней только с теплой грустью по утраченной возможности, но это был его собственный выбор. Он сам пошел после школы в послушники, чтобы в будущем стать одним из самых известных и сильных инквизиторов, и встретиться с Матильдой только тогда, когда и она сама уже сложила свою карьеру и определила судьбу, найдя в мертвой деревне девочку.

Имельда вывернулась из его рук и отдышалась. Васлид понял, что только что произошло и сделал шаг назад, глядя на свои руки. Он гадал, сколько она успела узнать за это мгновение.

— Там учится сын Матильды.

Инквизитор не шелохнулся. Только брови сдвинул в самый низ, к носу.

— Когда это у тебя проявились симптомы…?

— Чего? — не поняла Имельда.

— Искренних признаний. Или психоза. Не знаю, что более верно, — мужчина помахал озадаченно рукой. — Что значит, «там учится сын Матильды»? Какой такой сын? У нее ведь не было детей… Я знаю. С ее болезнью…

— Однако, он есть. Возможно, ее болезнь начала проявляться как раз после рождения мальчика. — Васлид закрыл глаза и помассировал переносицу. Еще одной тайной больше… — Я думаю, из-за него убили родителей, — тихо проговорила девушка. — И если это так, то мальчик в опасности. И я должна его защитить. Обязана.

— Да с чего бы? — устало всплеснул руками, — Он тебе даже не родственник. Он тебе никто.

— В вас есть хоть что-то человеческое? — измученно всплеснула руками. Имельда хотела бы злиться на него, но она устала. Устала злиться, удивляться, переживать. Она перегорела, но все же подобие чувств еще теплилось в ее постепенно коченевшей душе. У нее еще оставалась соломинка, за которую она продолжала цепляться, — Отсутствие кровной связи не делает его чужим мне. Он единственный близкий мне человек. И если он погибнет, то я…

— Я понял, — грубо оборвал ее мужчина и развернулся. — Значит, так. Сейчас ты мне расскажешь все. Все! В подробностях, без утайки. Мне надоело, что моя жизнь постоянно находится на волоске из-за чужих недомолвок! А потом мы восстановим тебе защиту. Хотя бы отчасти, чтобы не усугубить ситуацию, пока я в ней не разберусь. Это ясно? — он вперил в нее злой взгляд серых глаз. Имельда тяжело вздохнула, но кивнула, соглашаясь. Что ей оставалось? Ей тоже надоело тянуть это ярмо прошлого в одиночку.

Она рассказала ему все, что могла, и все, что считала безопасным рассказывать о Митрише. В конце концов, она помнила, что еще недавно сам Милтон в угоду себе рассказал о ней Вельту. Доверия к инквизитору этот поступок не прибавлял.

Выслушав, Васлид поднялся с лавки, на которой они оба сидели последние минуты.

— Жди здесь, — бросил и оставил девушку. Правда, ненадолго. Через несколько минут он притащил какого-то грязного обросшего мужчину в лохмотьях. — Делай, на что условились, — Васлид грубо толкнул его в сторону некромантки. — А ты сиди и не сопротивляйся.

— Кто это? Что вы хотите сделать? — напряглась девушка.

— А меня точно отпустят? — с сомнением уточнил оборванец, от которого пахло помоями и застарелой грязью. На руках и лице запеклись язвы. У него отсутствовало несколько ногтей и зубов, а белки глаз были изжелта-грязными. Имельда даже предположить не могла, сколько ему лет. На его вопрос, конечно, никто не ответил.

— Тебе нужна хоть какая-то ментальная защита взамен той, что рухнула. Я не собираюсь терять, что имею, из-за тебя.

— Так, а это кто? — девушка ткнула на мужчину, что, ссутулившись, стоял, прижимая руки к своей груди.

— Заключенный. Он нарушил Божий закон и приговорен к смертной казни, — инквизитор специально сделал драматичную паузу, делая шаг к измученному магу, — Но если этот заключенный сделает все, как надо, — господин Милтон вкрадчиво продолжил, словно забивая гвозди в его гроб, — то приговор смягчат и подарят ему такую желанную жизнь, — медленно закончил инквизитор, а заключенный сжался еще больше.

— Можно начинать?

Заключенный маг пусть и был уставшим и измученным, но свое дело, чем бы он ни занимался до тюрьмы, знал хорошо. Конечно, до умений Каила ему было еще далеко, но сотворенная им защита смогла хотя бы скрыть ауру от посторонних глаз, замаскировать под обычную. Видения никуда не делись, звуки и чужие мысли продолжали поступать нестабильным потоком какофонии.

Она знала, что этот мужчина не переживет сегодняшний день. Милтон не оставит его в живых. Это было очевидно, но Имельда молчала. Жизнь Митриша она ставила выше жизни незнакомого мага.

— Не высовывайся лишний раз, сиди тихо, Бога ради, — с умоляющим тоном процедил инквизитор, уводя уставшего заключенного с заднего дворика мэра.

Имельда осталась сидеть на витой светлой лавочке, держась за гудящую голову. После магического вмешательства, перед глазами все двоилось, а съеденный обед просился наружу.

Когда раздались тихие шаги по шуршащей гальке тропки, Имельда даже не подняла головы, продолжая упираться локтями в колени. Мару присел рядом. В поле зрения девушки появилась протянутая ладонью вверх рука. Не снимая перчатку, девушка вложила свою руку ему в ладонь, с умиротворением ощущая такую сладостную тишину. Голоса затихли, а перед глазами распростерлось море зеленой степи.

— Маэстро Пешет, вы понимаете, что я не могу вечно заменять вас другими преподавателями на то время, пока вы занимаетесь своими личными делами?

Имельда молчала, стоя напротив стола директора школы. Ее отчитывали, как обычного студиоза, но это было не самой главной проблемой. Тревожило ее лишь то, что директор со своими способностями мог легко посмотреть сквозь ее защитную пелену ауры, если бы счел это необходимым. Имельда сжимала перчатки, держа руки за спиной, под плащом. — Если так продолжится и дальше, то мне будет проще найти другого практикующего мага на вашу должность. — Директор не злился, не повышал тон. Он одновременно заполнял документы, ставил подписи и методично расставлял слова в своей речи, иногда отрываясь от бумажек, чтобы кинуть проникновенный взгляд поверх очков. — Вы осознаете, Маэстро Пешет, что я пытаюсь до вас донести?