«Не может этого быть…»

В дверь громко и настойчиво постучали. Домоправительница поднялась, но Мару ее остановил и пошел открывать сам.

— Где она? — глухо раздалось из глубин коридора. Послышались шаги, и в гостиную вошел господин главный дознаватель. Домоправительница слетела со стула как ошпаренная, и поклонилась, и перекрестилась. Служанки вторили за ней, как марионетки. Милтон был при параде, в своей инквизиторской рясе, с крестом на шее. Лысина его делала еще более внушительным и пугающим. Имельда только косо глянула через плечо и отвернулась обратно к еде.

— Сидишь, ешь, — злобно произнес мужчина, — Оставьте нас, — приказным тоном кинул всем присутствующим. Домоправительница сгребла в охапку служанок, и они ретировались с кухни в два счета. Мару прошел к дивану в глубине гостиной и развалился на нем, давая понять недовольному господину Милтону, что никуда не уйдет. — Скажи этому… туземцу уйти. Нам нужно поговорить.

Имельда взглянула на Мару, отвернулась.

— Я не госпожа ему, чтоб командовать. Он здесь гость Абрахана. Хотите выгнать? Идите, пожалуйста, беспокойте господина Вельта на этот счет. Он сейчас в своих покоях, отдыхает и ничем не занят.

Инквизитор скрипнул зубами, громко отодвинул стул и уселся напротив некромантки. Обычно, Васлид Милтон был образцом сдержанности, но последнее время его хваленная выдержка дала трещину. Все чаще он ловил себя на том, что дергает ногой.

— Я жду от тебя вразумительных объяснений, — Имельда коротко взглянула на господина Милтона, продолжая медленно поедать индейку. — Я договаривался с Матильдой и Тимором, что буду хранить одну твою тайну, а не две. Что это было в доме Каила? Что с твоими глазами? Почему они ничего не сказали мне об этом? Почему ты ничего не сказала? Соврали мне. Подставили. Уже сегодня тебя могли заметить, не будь люди таки поглощены рабочими задачами и не отвлеки я их на себя. Ты представляешь, что будет, если все это всплывет наружу? — Имельда представляла и поэтому молчала. — Имельда, — требовательно зарычал, — Не зли меня. Ты сидишь здесь только потому, что я не привык рубить сгоряча.

— Не называйте меня так, пожалуйста, — наконец, ответила, совладав с криками родных в своей голове. — Я сделала то, что сказала мне делать Матильда. Когда они нашли меня в той деревне, только Матильда увидела мою душу. Как я поняла, она не доверяла еще Тимору, поэтому утаила от него факт того, что я не совсем человек. Сначала она самостоятельно замаскировала мою ауру, потом только обратилась за этим к профессионалу — Каилу. И только когда вся суета улеглась, спустя год она рассказала еще и Тимору. Мы стали семьей, лучше узнали друг друга, и поэтому Матильда открылась ему. Больше никто не знал. Да спустя столько времени поздно было уже что-то кому-то рассказывать. К тому же, если бы вы узнали, что я поглотила нежить, и сама, по сути, частично не человек, согласились бы вы оставить меня в живых?

Инквизитор молчал. Он глянул косо на молчавшего Мару и вернул хмурый взгляд к Имельде. Конечно, он бы ни за что не согласился. Он приказал бы убить опасного представителя несмотря на то, что это была четырнадцатилетняя покалеченная соплячка.

Много лет назад он согласился помочь Матильде потому, что она была не последним человеком в его жизни. Когда-то он даже питал к ней особые чувства, но с годами они развеялись, оставив лишь совместное непростое прошлое. Но этого хватило, чтобы Васлид согласился прикрыть ее. К тому же, уже тогда он думал наперед, и иметь в рукаве козырь в лице юного валара ему показалось неплохой идеей. Вот только он и подозревать не мог, что спустя годы, этот козырь станет костью в горле.

Инквизитор напряженно тарабанил пальцами по крепкой столешнице кухонного стола.

— Кого именно ты поглотила?

— Моро́ка.

Инквизитор недоверчиво усмехнулся.

— Морок? Серьезно? Эту тварь, что активизируется зимой? Как тебе удалось вообще?

— Жить хотелось.

Инквизитор измучено потер лицо и поцарапал зудящую лысину. Мару, почти не мигая, наблюдал и слушал, скрестив руки на груди. По его каменному выражению лица нельзя было понять, что он думает. Имельда неуверенно взглянула на него и отвернулась. Ей было стыдно и неприятно. Она никогда не хотела этого рассказывать вообще никому. И думала, что так и будет, но Каил на смертном одре решил иначе.

— Тебе нужно сделать хоть какую-то замену той защите, что была, — сосредоточенно начал инквизитор. Имельда подняла на него слегка удивленный взгляд. Она не особо рассчитывала на его расположение после всего произошедшего, — Надо затаиться и не высовываться наружу, пока вся эта история не уляжется. Соберешь вещи и уедешь в какую-нибудь глушь…

— Нет, — сокрушенно покачала головой Имельда, перебив.

— Что значит «нет»? Да!

— Нет. Мне нужно в школу.

— Что? — не понял инквизитор и кисло скривился, — Зачем? Что тебя туда так тянет!? Ты разве не понимаешь, что там все без исключения — маги, черт бы тебя задрал!

Имельда укоризненно посмотрела на инквизитора.

«То же мне, святый представитель Всевышнего»

— Прекрасно понимаю.

— Но все равно суешь голову в петлю!

— У меня нет выбора.

— Может, расскажешь почему? — ядовито произнес мужчина, уперев руки в стол. — Потому что без веской причины я не выпущу тебя даже из этого дома. Свяжу, приставлю охрану, закую, лишу магических сил — сделаю все, чтобы ты и шагу отсюда сделать не смела!

— Так может сразу прибьете? — индифферентно отозвалась девушка, Васлид возмущенно набрал в легкие воздуха, чтобы отчитать Имельду за ее категоричность, но так и не успел сказать ни слова.

— Что за крики? — слабо раздалось из коридора. У арочного входа в гостиную стоял Абрахан. Вид у него был болезненный, но он вполне был способен ходить и говорить.

— Господин Вельт, — инквизитор поднялся со стула и коротко кивнул в знак приветствия.

— Здравствуйте, Абрахан, вот и наступил тот момент «потом как-нибудь», а? — припомнила их разговор на балу без тени улыбки. Мэр невесело усмехнулся, давая понять, что лучше бы не видел ее при таких потом-как-нибудь причинах.

— Я услышал, как вы кричите, хотя мой слух еще даже не восстановился в полную силу. — Мэр прошел к Мару и присел на диван. — А где мои слуги? Хочется горячего чаю…

— Я отослал их. Здесь очень личный разговор, — сдержано проговорил инквизитор.

— Да? Очень личный? — мэр развернулся к своему другу и очень красноречиво посмотрел на него. — Я рад, что вы настолько сблизились с моим другом, господин Милтон, — мэр позволил себе сдержанную холодную улыбку. — Прошу продолжайте, мы вас не потревожим, — Абрахан великодушно и немного лениво взмахнул кистью руки. Васлид недовольно поджал губы.

— Мы воспользуемся вашим задним двором, — тоном, не терпящим возражений, отрезал он, беря Имельду за плечо и заставляя слезть с высокого стула.

— Только не сломайте ничего, — холодно отреагировал мэр, прекратив фальшиво улыбаться. — Там очень долго трудились садовники.

Инквизитор манерно дернул головой, сочтя, что отвечать на сарказм — это ниже его достоинства, и потащил не сопротивляющуюся некромантку вон из дома.

— Если не ошибаюсь, ты хотел «отдохнуть» перед отъездом. «Что я пропустил?» — спросил Абрахан, когда Милтон и Имельда покинули кухню. Мару тяжело вздохнул, глядя куда-то в начищенный пол глубоко задумчивым взглядом. Абрахан похлопал его по руке и поднялся. Он все еще хотел чаю. — Давай по порядку.

Господин Милтон вытащил некромантку на задний двор резиденции, что представлял из себя полноценный сад со своим стилем и декором. Узкие тропинки, отсыпанные белой каменной крошкой, декоративные колонны, увитые плющом и диким виноградом, небольшой прудик в окружении диковинной растительности, подстриженной в форме разных фигур. Все это дополняло друг друга и лаконично смотрелось на фоне фруктовых деревьев, на которых только-только начали набухать почки. Сейчас в самом начале весны здесь было немного неуютно. Истинная благодать этого места раскроется, когда наступит тепло и сад укутается в зеленую вуаль.