Зато все радовались дневному свету. Кроме меня. Ночью хотя бы помощники были.

После болот дело пошло веселее. Канализации я тоже успела облазить, сравнивая каждый поворот с картой, которая не совпадала с официальными чертежами градоуправления, зато была очень точной.

Так-то, выкусите! У меня есть туз в рукаве!

- Что такое туз? – Спросил Фрост.

- Я вслух это сказала?

- Вы вообще последний путь только и делаете, что под нос себе бормочите.

- Извините.

После болот канализации уже никто не боялся. И повозка пригодилась. Время уже близилось к ужину, когда мы, уставшие, грязные и голодные вышли из подвала в помещение закрытого книжного магазина.

Никто уже не разговаривал, все просто кучей свалились на свободные стулья, а кто-то даже моментально уснул.

Я плюхнулась на ступеньки, да так неуклюже, что проехалась попой по нескольким из них. Но тело так устало, что у него не осталось сил, чтобы болеть.

И вот мы лежим, где кто горазд, я в позе звездочки на ступеньках, испуская флюиды болотной кикиморы, мечтающая о ванне и бургере, а лучше – о массаже. Да-да, теми самыми смуглыми руками. Кажется, от одной мысли о Кенане я растеклась лужицей ещё больше, а Тыковка в жесте поддержки решил поделиться недогрызенным кирпичом, как дверь магазина открывается и залетает девочка из приюта:

- Макбул при смерти! Его невесту похитили!

Глава 27

Вопрос на засыпку: плохой ли я человек, если первой мыслью при новости, что Кенан при смерти, была «почему именно сегодня»? Серьезно, я значительно переоценила себя в рейде за партией вина. Все мои силы написали заявление об уходе и в обиде хлопнули дверями, на прощание показав неприличный жест, оставив мою бренную тушку неподвижной.

Но делать нечего. Кенан мне помог, и не раз, даже, когда я не просила. Сейчас он тоже не просит, но, вдруг, я могу ответить ему добром? Кто вообще может совершить покушение на Верховного Канцлера, да ещё и мага, и уйти незамеченным, прихватив его невесту?

Первой кандидатурой был, конечно Фитха. Честно говоря, если в королевстве случится засуха и торнадо, я тоже в него пальцем тыкну со словами «а я вот ви-и-идела…».

Свой отряд я отпустила по домам отсыпаться, только незаметно. А сама поплелась за девочкой, которая достаточно шустро лавировала по столичным улочкам. Я даже не знала, где живёт герцог.

И моя ошибка номер один: я не удосужилась помыться и переодеться, прежде чем нагрянуть в гости. Выглядела я, скажем так, не очень. То есть, очень не очень. В сапогах, казалось, собралась вся грязь болот и парочка останков мелких птиц, да и волосы пахли и выглядели так, что вот-вот начну притягивать местную фауну, ту, которая на падаль соблазняется. Даже Тыковка выглядел так, будто, если бы мог, заткнул нос копытом.

- Как я внутрь попаду? – Дом герцога производил неизгладимое впечатление. Это сколько надо денег иметь, чтобы содержать такую величественную махину? Даже с улицы я сквозь панорамные окна первого этажа видела массивные люстры с десятками свечей. Сколько бумаги за одну такую можно купить!

- Точно не через парадный, - девочка скептически осмотрела меня, а потом красноречиво перевела взгляд на гвардейцев.

- Ты вообще знаешь, что произошло?

- Ну, говорят, что невестушка с мамкой пришла чай пить, вроде как традиция у них там, не знаю. Там, наверное, ещё гости были. Так молодая леди, та, что не толстая мамка, а невестушка, так она себя плохо почувствовала, её в гостевую комнату повели. А там и герцог потом провёл гостей и поднялся справиться, как она. А её нет, - девчонка на слове «нет» так хлопнула в ладоши, будто пыталась изобразить новогоднюю хлопушку, - там уже Макбул куда-то кинулся, на черновой лестнице он и того.

- Что того?!

- Ну, ранен был.

- А где комнаты для гостей знаешь? И та черновая лестница?

- Знаю, мамка моя тут работала, я маленькая жила. А потом она уехала и померла.

Сам замок находился тыльной стороной на утёсе. На эту же сторону выходили и дворцовые стены. А вот тропинок не было. Если бы похитители выбирались через парадную дверь, их бы увидели и герцогские охранники, и местные жители. А все «рабочие» выходы направлялись на скалу. Но обслуга ведь не могла пользоваться парадным входом, верно?

Я облазила по кустам весь задний двор. Если не знать, где искать, то эту скрытую плющом, калитку можно и пропустить. Тропинка вела на отдельную дорогу, которая напрямую сообщалась со средним и нижним городом. Как раз удобно ходить на рынок, не беспокоя своим внешним видом и продуктами местную знать.

Из множества соседних особняков выходили такие же тропинки на «рабочую» узкую дорогу. Хорошо, хоть так, а не со скалы спустились.

Девочка помогла отвлечь внимание прислуги, пока я пробиралась в особняк через чёрный вход.

У герцога было много, очень много народа: его заместители, гвардейцы, воющая, аки белуга, леди Лавариан, лекари, Божечки, даже поверенный со скорбным видом.

Неужели всё настолько плохо? Не хочу верить.

Кенан не может просто так взять и умереть. А как же наши препирательства? А на ком ещё я могу оттачивать свою язвительность? И Сессилия, неужели такая юная и красивая девушка останется без жениха? Да, что уж греха таить, о ком я буду украдкой мечтать перед сном?

Ну не погибают такие мужчины молодыми. Мне кажется, даже Смерть их тайно уважает.

Коридоры стали наполняться возмущенными слугами, которые ругали мою маленькую помощницу и Тыковку, устроивших погром на заднем дворе. И, конечно же, потом их след пропал.

Быстро юркнула в коморку, где приметила ряд платьев для служанок. Бедные девочки, я даже сквозь свою рубашку ощущала, как колется это чёрное нечто. Зато фартучек миленький. Почти как у советской школьницы, только более грубого помола.

Прихватив поднос с кувшином воды, быстро ретировалась с кухни, пока сердитая женщина меня не догнала и не увидела чужачку.

Как же здесь светло и красиво, а главное – просторно. В сравнении с этим особняком, Найран-Моэр – затхлая конура для самой беспородной собаки. Здесь и ковры, и шёлковые обои и свет… Свечей было столько, что, казалось, сами стены светились.

Перед спальней Кенана подпирали стену гвардейцы. И да, ошибиться с выбором комнаты было невозможно – охрана была приставлена только к этим дверям, из-за которых доносились тихие голоса. А вот в той гостевой, откуда похитили Сессилию, было уже пусто.

Судя по всему, весь персонал сейчас вызывают на допросы, оставляя мне пространство для маневра. Гостевая комната, вызывающая несвоевременный приступ зависти со своей работающей ванной, осталась нетронутой. По крайней мере, на постели остались следы: девушка пыталась укутаться в покрывало, не расправляя саму постель. У подножия валялась шёлковая салфетка возле ночного горшка. Видимо, Сессилию затошнило во время чаепития, и она поднялась наверх. Судя по сбитым предметам, на пути к кровати, её изрядно пошатывало.

На подоконнике тоже остались следы. Окно недавно открывали нараспашку, а вот слуги плохо протирают пыль. Гостевая комната и спальня Кенана находились на третьем этаже. Незаметно среди белого дня человека отсюда не вытащить, тем более, кто-то должен был спускать бесчувственное тело девушка, а кто-то «принимать снизу». Почему бесчувственное? Сессилия подняла бы крик. Или шум, хоть что-нибудь, но обозначила бы, что что-то не так.

Судя по всему, те, кто это сделал, никуда не спешили. Не считая опрокинутых Сессилией ваз и пары безделушек, комната была идеально чистой. Ни следов, ни грязи, ни царапин - ничего.

- Ух ж ты, - а вот на окне я кое-что обнаружила. Мой внутренний криминалист-студент, тот, что жил во мне ещё до первого дела, когда я поняла, что никакой романтики в этом нет, возликовал: жирные, чёткие отпечатки пальцев.

В бюро нашёлся грифель, который я, за неимением лучшего, раскрошила зубами. Всего отпечатков было четыре. И, либо человек, открывая окно, придерживал его без участия большого пальца, либо его у него не было. Как у Коса.