-Реально? – выдохнула Ива. Сама удивилась вопросу и постаралась обрести вид удалой и чтоб никто не догадался. Но бояться нечего – на слабость медика никто не обратил внимания. Потому как заглянули вниз…

Скажу честно – посмотрел и пожалел. Внизу присутствовали нечи – не колыхались вяло в ожидании, как принято у сухостоя, а сновали бодрячком между нор цокольных провалов. Самое мерзкое, сука – серые шустрые тени, что перечеркивают улицу в жадных рывках. Иногда замирают посреди обломов, подрагивают в поиске и шустро срываются, растворяясь в сумраке. А мысль одна – задерут хитиновую башку, увидят и заблажат.

Николя прижала палец к губам и жестом показала посыл к очень осторожному движению. Вот только мостик нехорошо покачивался, играя вестибулярной – вроде веселых качелей над пропастью, наполненной смертью. Пробирает по самые пяточки, держу в курсе.

Метр за метром – движение и дыхание. Аккуратным приставным и чтоб, не дай Ось, не скрипнуло.

Внизу откровенно клекотало и щелкало - звук сухой, стремный и нервирующий.

Крайние метры одолели, задержав дыхание. Перевалились через фронтальную стесанную стену квартиры и приникли к растрескавшемуся паркету. Дышать и радоваться – необоснованно, но от души. Коля показала большой палец, и я невольно проникся – ребята смелые, умелые. Живут в постоянном контакте с ля муэрте и еще в разуме. Хотя, по справедливости – у кого по-другому?

-Полоса отчуждения, - едва уловимо прошептала клановая и для акцента ткнула пальцем вниз.

Дальше чуть попроще. Переход по соседствующим квартирам, поэтапный спуск в арматурно-бетонной мешанине и выход на узкую улочку, огороженную кирпичными оползнями. Видимость ноль, понимания еще меньше. Но тихий шепот зоны почти приятен в отсутствии сухой музыки. Погнутый фонарь, перекрученная оградка, надломленные от сухости деревца, чутка ржавчины от машин на вечном приколе и надтреснутый баскетбольный щиток с красной футболкой.

-И как долго держится тропа? – спросил я у проводниц спустя минуту, потраченную на дыхание и созерцание красного.

-Нам хватит, - отрезала Николя.

-Кто прокладывает? - шепнул в мою сторону Замес. И опять в яблочко. Мне все больше хочется пересечься с топовыми позициями парковой общности. Поговорить за жизнь, то да се…

-Часа за два дойдем, - определилась Николаевна.

И не сглазила, чертовка – дошли ровно, без эксцессов. Двигались медленно, с оглядкой, используя неприметные квартальные отнорки. Десяток метров к цели, выждать, прислушаться и еще десяток метров. Зональные осторожные черепашки на повышенной бдительности. Одобряю и приветствую.

В секторе мне резко не понравилось – без видимых причин. Вроде как подышал, понюхал – и захотелось выжечь достопримечательности. Непонятная реакция напряженного сознания. Но не функция и уже хорошо – с электронным пассажиром общаться пока не готов. Слишком стремает.

Николаевна замерла на дорожном повороте - в прямой видимости от просевшего короба подстанции. Стенка, стенка, дырка и много почернелых кирпичей. Выцветший асфальт, пыльные пятна земли, непонятные обломки, темневшие зубьям металла.

Вы дыре мелькнула тень.

-Не соврали, - прошипела клановая с видимым облегчением. – Теперь бы выманить сучат…

-Тощий, Замес, со щитами право сзади. По команде рывок и удар. На максимум. Остальным контроль провала.

-Ты че… - растерялась Наивная. А ведь почти молчала всю дорогу, создавая образ основательности.

Я бодро потрусил к развалинам – одна рабочая схема имеется, пользовал в прошлом, но тогда у меня был бульдозер. Херня вопрос – гео шустрее.

Грохнул выстрел – пуля подловила тень, и из сумрака дыры вывалилась членистая лапа. Сказать, что зашумело – соврать. Звук нахлынул и прям разбередил инстинкты – ускорение, смещение, прицел.

Жахнул шмалабой. За спиной усиленно задышали бойцы защиты.

В темноте зашевелилась масса, по-другому не скажешь. Лапы и оскалы, бельма глаз, текстуры панцирей -пятна скудного освещения лепили мозаику угрозы.

Выстрел, рывок, выстрел. Дал отмашку:

-В стену справа!

Любо дорого посмотреть, как два тарана состыковались с кладкой. Лязгнуло на славу – до легкого оглушения. Под эпичный хруст тощий нырнул в заваливавшуюся стену, а Замес отпал колобком.

Контроль, анализ.

-Прикрытие, вперед! – рявкнул, не оборачиваясь. – Чистим!

Сухостой помят и дезориентирован - чует био, хочет, но мертвая плоть дает осечки, ломается, рвется.

Рванул Шеста за ногу и без расшаркиваний выдернул на тротуар. Глаза у бойца нетипично круглые, рот раззявлен в попытке совместить дыхание с криком.

Выстрел, второй.

-Вобля! – налетела Коля и рухнула стальным коршуном на раздавленную плоть, что пыталась выбраться из-под обломков.

-Командир! – обрел звук тощий. И панические нотки мне не понравились. – Там…

Передо мной опустилась лапа – то есть херовина, которая не заканчивалась на высоте моего роста, а уходила в пылевую взвесь, где сгущалась тень, Удивительно – если сказать вежливо.

-Матерый!! – завизжала Наивная. Но к ее чести – не дрогнула, а разрядила оружие в надвигавшийся клекот.

-Командир!! – вопль Ивы, спешившей на помощь. Конечно, с сумкой. Ну вот какого, а?

А затем резко, из неопределенности света, ко мне придвинулась оскаленная пасть, из которой разило химической горечью. Навскидку, в такую глотку я зараз войду наполовину. И зубки под стать – с мою ладонь.

-Стреляй, стреляй, стреляй! – непонятно кому орала Николя.

На Фрау навелась мелочь крабьего племени, и женщина заработала сталью - дважды попала, на третий заорала – потеряв кусок плоти.

-А вот не надо, сука! – предложил я клекотавшей пасти. Просел в уклон, задвинул автомат под верхнюю челюсть и выжал спусковой.

Тварь эпилептически дернулась и откусила дуло. Обиделся ли муа? Да, блять!

Раскаленная ладонь вошла в первый выпученный глаз. Зашипело, накатило дымной вонью. А я надавил, чувствуя пальцами подобие сетчатой плоти. Радуйся пиро, сегодня у тебя целая оргия.

-Шиты! – прохрипел. Как же воняет… - Поджимай!

Откликнулся Замес, в броске подперев содрогавшуюся тварь. Немного не понял – а костлявая смертушка где?

-Взяла! – гаркнула Наивная. – Ребром бей! Ребром!

-Дави!

-Сдохни, - предложил я твари и вложил остатки сил в давление.

Жарко полыхнуло – над непомерным панцирем развернулась корона пламени под аккомпанемент испуганного стрекота. Сухостой дрогнул, пытаясь забиться в нору. Только кто же ему позволит?

-Статус! – нарушил я боевое пыхтение через пару минут.

-Фрау удержала. Шеста удержала, – донесся из тылов рапорт Ивы. Голос болезненный, надо отметить.

-Бинтуйся, дура, - жесткий посыл Крысы. – Дай сюда!

Николаевна дышала, точно загнанная лошадь – обтекала синевой и поочередно смотрела на трупы, да на меня. Потом вздрогнула:

-Завалили матерого… - И опять смотрела. Через десяток секунд выдала с придыханием: - Ты же псих. Прям на всю голову долбанутый.

-Благодарю, – кивнул степенно. – Собираем и валим.

-Командир, - прошептал Замес. Да что за день-то такой – нельзя выдать чет из положительных интонаций?

Но умника можно понять – он разглядывал, как у туши гигантского неча сформировалось био размером с кулак, три аквы, два гео, а чуть дальше в развалинах вроде и аэро подоспело.

-Это нормально? – спросил я у клановой.

Опомнившаяся Николаевна торопливо кивнула:

-Даже маловато для такой туши. Говорила же, можно навариться…

Пока шел сбор, успел наведаться к Иве и Фрау, приткнувшимся у бетонного блока. Жестом заткнув попытку доклада, быстро осмотрел бойцов на предмет повреждений. Лады, жить будут – раны обработаны и замотаны. Выцепил взглядом тощего, пытавшегося пролезть в развалины, и повернулся к бледной Иве:

-С ним что?

-Руку подрали, - честно призналась она. – Когда неча от меня отдирал. Не успела среагировать, командир…

-Согласен, - кивнул. – И мы над этим поработаем. Фрау, еще раз изобразишь сочувствие, я расстроюсь.