Дома достал чистую тетрадку и решил вести в ней бухгалтерию — чтобы не запутаться. Итак, первые доходы: двадцать семь рублей от Марка Абрамовича, почти полтора рубля — мелочь за сданную макулатуру. Так, теперь расходы: пять рублей тридцать копеек за две купленные в магазине книги и еще проезд на метро и троллейбусе (восемнадцать копеек туда-обратно). Вычитаем одно из другого, чистая прибыль — двадцать три рубля. Делим на троих, каждому получается по семь рублей шестьдесят шесть копеек. Ну что же, приятно.

Разумеется, его личный доход оказался несколько больше — за счет выигрышного билета, целых двенадцать рублей, но это уж его везение, его фарт, к делам фирмы «Три товарища» (так он решил неофициально назвать их общее предприятие) отношения не имеет. Конечно, двенадцать рублей — не слишком офигительная сумма, особо не разгуляешься, но зато теперь у него точно есть возможность пригласить Майю в кино на Челентано. С цветами и мороженым. Что, несомненно, не могло не радовать.

На следующий день Паша решил устроить «оперативное совещание» с Сашкой и Володькой. Надо же порадовать друзей (и коллег по бизнесу) первыми успехами! Собрались на большой перемене в одном из пустых классов, сели в уголке — чтобы никто не мешал. Паша рассказал о своем удачном знакомстве с Марком Анатольевичем, показал тетрадь с бухгалтерией. После чего вручил каждому из своих «деловых партнеров» по семь рублей пятьдесят копеек. И попросил перед родителями деньги не светить — чтобы не было лишних вопросов. Ребята дружно кивнули: уже не маленькие, всё понимаем!

Договорились после уроков забрать макулатуру из Вовкиной квартиры и оттащить ее в приемный пункт — чтобы закрыть еще два абонемента. Бизнес фирмы «Три товарища» набирал обороты… Разобравшись, таким образом, с делами общественными, Паша решил заняться наконец делами личными. Выбрал удобный момент и подошел к Майе, спросил, что та делает в воскресенье.

— А что? — кокетливо посмотрела на него Киселёва.

— Ты вроде бы хотела на «Блеф» сходить? — напомнил ей Паша.

— У тебя есть билеты? — удивилась Майя.

— Пока нет, но скоро будут, — твердо пообещал ей Паша. — Так что ты воскресенье особо не занимай…

— Ладно, — кивнула Майя, — как достанешь — звони.

И написала на бумажке номер своего домашнего телефона.

День пролетел без особых проблем, если, конечно, не считать одного небольшого происшествия в самом конце пребывания в школе. Паша и Катя убирались в классе — были дежурными: Мелумян усердно терла тряпкой доску, а он подметал пол — вытаскивал веником из-под столов тот мусор, что накопился за день.

По традиции дежурные наводили чистоту в том классе, в котором был их последний урок, и это оказался кабинет математики. Учительница, Светлана Васильевна, оставила их убираться, а сама ушла куда-то по делам, сказала, что скоро придет.

Закончив с доской, Катя перешла к учительскому столу — стала протирать и его тоже, но вдруг остановилась и удивленно произнесла:

— Смотри, Пашка, Светлана Васильевна забыла убрать в ящик свой сборник задач!

И указала на толстый справочник, лежащий на столе. Это было специальное учебное пособие по алгебре для учителей, так называемый решебник. В нем содержались контрольные упражнения для девятого и десятого классов средней школы (и, разумеется, ответы на них). Светлана Васильевна обычно брала проверочные задания именно оттуда.

— Ну и что? — пожал плечами Паша, продолжая выгребать бумажки из дальних углов.

— А то, что скоро у нас будет контрольная по адгебре, а в конце пособия есть ответы на ее задачи. Поэтому Светлана Васильевна обычно убирает это пособие в средний ящик стола и запирает на ключ, это все знают. Чтобы никто ничего не подсмотрел. А сегодня почему-то забыла…

— Верно, — кивнув Паша, — забыла. Она сегодня вообще очень рассеянная была, я тоже это заметил. Наверное, какие-то личные проблемы или неприятности по работе. Что же, бывает…

Катя продолжала задумчиво смотреть на пособие.

— Ты предлагаешь посмотреть ответы? — догадался Паша.

Катя кивнула и залилась краской: с одной стороны, ей очень хотелось узнать ответы на трудные задачи (алгебра всегда была ее самым слабым местом, а получать плохую отметку не хотелось), с другой стороны, это было бы нечестно (и вообще — плохой поступок). А она девочка примерная, никогда никаких правил и запретов не нарушала.

Паша прекрасно понял ее душевные колебания и решил взять инициативу на себя (ему тоже получать тройку или даже двойку за контрольную совсем не улыбалось):

— Ты стой на шухере, смотри за Светланой Васильевной, — предложил он, — а быстренько всё перепишу. Какая у нас будет тема контрольной?

Катя назвала. Паша показал — чуть приоткрой дверь и следи за коридором, а сам быстро стал листать пособие. Так, где у нас ответы на нужную тему? Те, как и положено были в конце книги. Но какие именно переписывать? Здесь же три варианта, это будет долго, а в класс в любое время может вернуться Светлана Васильевна…

— Третий вариант, — поняв его затруднения, подсказала Катя. — Она всегда дает варианты слева направо, от стены.

Паша кивнул: ладно. Катя заняла пост у двери, периодически осторожно выглядывая в коридор (не идет ли кто?), а он нашел нужную тему и стал списывать ответы. Старался быть максимально аккуратным и внимательным — чтобы случайно не ошибиться. А то в этих математических значках и символах легко можно запутаться…

— Светлана идет! — вдруг тихо крикнула Мелумян.

Паша мгновенно закрыл пособие, убрал в карман листочек с ответами и сказал Кате:

— Иди сюда!

Оттащил ее к окну, плотно прижал к подоконнику и потянулся к ней губами — будто целует. В это время дверь открылась, и в класс вошла Светлана Васильевна. Катя громко ойкнула, отскочила в сторону и залилась густой краской. Паша отошел от девочки, опустил голову и смущенно потупился.

Светлана Васильевна внимательно посмотрела на них, слегка улыбнулась и спросила:

— Ну, так как, закончили с уборкой? Я вижу, вы что-то совсем не торопитесь домой…

— Мы уже закончили, — покраснела до корней волос Катя (даже уши стали багровыми), а Паша просто кивнул.

— Ладно, идите, — сказала Светлана Васильевна, — я сама закрою кабинет.

В коридоре Катя накинулась на Пашу:

— Ты что это себе позволяешь? Зачем меня прижал и целоваться полез? Мы, конечно, друзья, но…

— Катя, ты себя со стороны видела? — спокойно спросил Паша. — Ты совершенно не можешь контролировать себя в стрессовой ситуации. Вся краской залилась, когда Светлана Васильевна вошла… Если бы мы просто стояли, она бы точно что-то заподозрила — у тебя был слишком уж виноватый вид. А так подумала, что застала нас в очень неудобный момент — якобы мы втихаря обжимались, и поэтому такие смущенные. Элементарная психология! Она теперь нас ни в чем не заподозрит и не подумает, что мы списывали ответы, будет уверена, что у нас с тобой совсем иное на уме. Мол, мальчик с девочкой, первая любовь, шуры-муры и все такое прочее… В общем, обычная женская чушь.

— Ну, тогда ладно, — подумав, кивнула Катя. — Пожалуй, ты прав: я действительно не умею скрывать свои чувства, особенно когда в самом деле виновата. Краснею вся и теряю дар речи…

— Вот видишь, — усмехнулся Паша, — а так всё было в самом лучшем виде, и у нас с тобой теперь есть твердое алиби. Светлана Дмитриевна будет считать, что застала нас за делами, совсем не связанными с предстоящей контрольной.

— А вдруг расскажет кому-то? — испугалась Мелумян. — Пойдут слухи, что мы с тобой… ну, сам понимаешь…

— Нет, она никому не скажет, — твердо ответил Паша, — из симпатии к нам. Она ведь тоже была когда-то молодой, возможно, и у нее в школе тоже была первая любовь. А что я тебя там так сильно прижал, у подоконника, и целоваться полез, так ты это меня прости — надо было, чтобы всё выглядело правдоподобно. Не обиделась, надеюсь?

— Да ладно, ничего, всё нормально, — ответила Мелумян и почему-то снова густо покраснела.