- Переехать?! Да, мы только-только здесь обустроились, и снова срываться незнамо куда?

Я расстроено откидываюсь на спинку кресла. Переехать! Легко им сказать. Как представлю, сколько в студии уже накопилось имущества, волосы на голове дыбом встают. Нет, понятно, что нам здесь уже с самого начала было тесновато, но я надеялся, что мы пару флигелей к основному зданию потом пристроим, благо место позволяет. В одно крыло переехала бы мастерская Львовой, со временем превратившись в полноценное ателье, а скорее даже в небольшой Дом моды как у Зайцева. Другое крыло я бы целиком занял под студию. Теперь, поездив по миру, много чего повидав и уже имея представление, как должна выглядеть настоящая полноценная студия, я бы все, конечно, устроил совсем по-другому. А учитывая, что скоро у нас в студии появится сразу два синтезатора, для которых нужно создать особые условия… Теперь же все мои планы по расширению летят насмарку. Или нет…?

- А Калинин что-то конкретно предлагает, или это все на уровне разговоров и пожеланий?

- Он предложил нам одно место, но я сам его еще не видел, тебя ждал.

- И что за здание? – заинтересованно поднял я бровь и потянулся за кофейником.

- Усадьба Нарышкиных в Филях.

Рука у меня дрогнула и крышка с кофейника со звоном покатилась по столу.

- Минутку… - огорошенно возражаю я - Это ведь памятник архитектуры?! Как его можно нам отдать?

- Да, какой там памятник… - машет рукой Клаймич - историческая деревянная усадьба сгорела в 74-м и ее потом заново отстроили из кирпича. Новодел одним словом.

- Ну, хорошо… а МВД тут причем?

- А им Моссовет это здание в апреле под отделение милиции отдал.

- Под отделение милиции…? - неверяще покачал я головой - Чудны дела твои, Господи! Там же парк гектар на триста, если не больше?! Можно концерты устраивать…

- Нет, сам парк это отдельная история. Его вроде бы собираются передать в ведение Парка культуры и отдыха «Фили». МВД же отдали только само здание усадьбы.

Нормально так - музыкальную студию заселить в памятник архитектуры! Хотя с памятниками этими сейчас настоящая чехарда в городе творится. И в запущенных зданиях похлеще этой усадьбы сидят какие-то непонятные конторы, а на нормальную реставрацию у города ни сил, ни средств не хватает. Олимпиада на носу! Да, и куда их потом девать - все эти памятники архитектуры? В столице столько музеев нет. Поэтому отношение к ним у города, как к чемодану без ручки.

Вот и я в больших сомнениях. Вешать себе на шею такой тяжелый хомут, с одной стороны страшновато. Но с другой - зато соседей там не будет. Выставить по периметру здания сигнализацию, усилить охрану и работай в свое удовольствие. А до дома в Серебрянном бору мне оттуда вообще один полет стрелы! Правда, пешком от усадьбы до метро минут пятнадцать чапать. Ну, так это и к лучшему - меньше незваных гостей будет. А для своих сотрудников у нас служебный транспорт всегда наготове.

Покопался в памяти, но толком ничего об этой усадьбе так и не вспомнил, кроме того, что она горела несколько раз и из-за этого постоянно попадала в хроники происшествий. А ведь я там точно бывал по делам в конце 90-х - в этой усадьбе тогда куча каких-то мелких фирм сидела. И даже смутно помню что было внутри главного здания - какой-то большой холл с лестницей. А еще запомнил клумбу перед зданием и два одноэтажных флигеля по обеим сторонам от нее. И какое-то отделение милиции там точно было. На этом все. Дальше нужно ехать на место и все осмотреть самому, чтобы не вляпаться в какой-нибудь долгострой.

- Так поедем, глянем? - прерывает мои размышления Клаймич

- Да. Завтра после обеда съездим. Если понравится, переедем туда после гастролей…

20 августа 1979 года, понедельник, 18.35

Москва, Дом кино

На Васильевскую улицу мы подъезжаем к половине седьмого. Показ фильма начнется в 19.00, так что полчаса на общение с Говорухиным нам за глаза хватит. Можно будет потом где-нибудь вместе поужинать. Наше появление в Доме кино вызывает оживление. Даже нет – ажиотаж. Потому что весьма оживленно там было еще и до нас.

- Пообещай мне, что не будешь вмешиваться – наклоняется к моему уху Альдона - что бы не случилось.

- Слушай, ну я все-таки мужчина…

- У нас гастроли на носу. Не нужно радовать своих врагов.

- А ты?

- А мне ничего не будет. Я защищаю свою честь и достоинство. Имею полное право.

- Как скажешь. Но, когда будешь труп прятать, не забудь меня позвать! Я приду на него плюнуть.

Алька насмешливо фыркает и тут же включает Снежную Королеву. Хотя скорее уж Ангела мщения – вся такая белоснежная и крайне, крайне опасная особа. Ну, а рядом я отсвечиваю черной тенью. Проходя мимо зеркала, скашиваю глаза. А все-таки эффектно мы смотримся! Хоть сейчас выпускай нас обоих на подиум шедевры Еджи демонстрировать. Вся местная тусовка аж шеи себе свернула, пытаясь разглядеть, что это на нас такое ультрамодное надето.

Сами-то они словно из детдома сбежали – все поголовно в джинсах, джинсовых юбках, джинсовых сарафанах и кожаных куртках. Зимой и летом одним цветом! И не жарко им?! В холле вентиляция еле справляется с таким наплывом народа. В воздухе висит удушливый запах женских импортных духов и советского лака для волос. Лидируют здесь явно Клема и Фиджи – от последних вообще повеситься можно, настолько это тяжелый аромат. Да еще из тамбура просачивается в холл сигаретный дым от толпы курильщиков.

Лишь небольшая часть публики в платьях или строгих костюмах – ну, это видимо чиновники средней руки, которые сразу после работы сюда заявились. Знакомых лиц вообще нет. Все же это немного не тот калибр. В ЦК проходят свои закрытые показы, так что здесь народец явно пожиже.

А вообще, около киношная публика – это особая история. Все-то они знают, во всем-то они разбираются, имена модных актеров и режиссеров у них аж от зубов отскакивают. И ведут они с умным видом свои бесконечные беседы о кино. Вот мы с Альдоной не разбираемся и знаменитостей из киношного мира в упор не узнаем, но нам с ней почему-то совсем не стыдно, и мы по этому поводу вообще не переживаем. Мало того – лично я считаю, что эта советская псевдоинтеллигенция внесла огромный вклад в развал нашей страны, занимаясь бесконечной болтовней за рюмкой чая, проклиная власть и обливая презрением простых работяг. Видел я в 90-х, как они бурно негодовали, когда ушлые либералы вышвырнули их на обочину жизни, оставив без привычных средств к существованию. Вот тут-то они про свой простой народ сразу и вспомнили, помчавшись по городам и весям зарабатывать творческими вечерами… Так что нет, простите, но пиетета у меня перед этой публикой нет.

И вот на этом фоне мы с моей Звездочкой проплываем словно два лебедя угу… в черно-белой гамме. Морды у обоих невозмутимые, у меня еще и слегка ехидная улыбка на губах поскольку я уже заранее предвкушаю предстоящее шоу.

- Личико попроще сделай… - усмехается подруга

- Да куда проще-то?! – возмущаюсь я

- Господи, ну где же этот Станислав Сергеевич, а?

- А где все приличные люди сейчас? В буфете, конечно.

- Хорошо, пойдем там его поищем…

Как кого-то можно найти в такой толпе, я не понимаю. Зрительный зал здесь всего на тысячу человек, а народу собралось не меньше двух. Интересно, где они все сидеть собираются, если на пригласительных билетах места указаны. Не знаю, что бы мы дальше делали, но тут на наше счастье Славка засек вдалеке компанию «Пиратов». Те и, правда, выпивали в узком кругу, оккупировав один из буфетных столиков.

- Морально разлагаемся, товарищи?! – приветствую я сплоченный коллектив

- О, Виктор, Альдона! А мы уж думали, вы не придете!

Здороваемся, обнимаемся, Алька даже со своим «убийцей» Геной расцеловывается. Вот уж не ожидал от нее. Но Еременко тут нет.

- А где наш герой любовник? – ехидно интересуюсь я у Талгата Нигматулина. И главное, никому даже объяснять не надо, про кого речь, все тут же понятливо усмехаются.