И меня там уже действительно ждут.
- Игорь Александрович - представляется мне темноволосый крепкий мужчина лет сорока, сорока пяти - а тебе, Виктор, и представляться не нужно. Тебя и так весь Союз и вся Япония знают!
- Ну, прям уж и вся… - скромничаю я
- Вся, вся… не прибедняйся - улыбается он - Второй месяц в Японии только и разговоров, что о “Red Stars” и о твоей борьбе за ядерное разоружение. Ты очень там популярен. Сейчас на японском ТВ анонсируют выход документального фильма о тебе. Ты в курсе?
- В курсе - вздыхаю я - это канал NHK Educational. Они здесь в Москве большое интервью снимали, и даже за мной во Францию летали, когда мы тело Веры забирали.
- Прими мои соболезнования… - становится серьезным Игорь Александрович
- Спасибо. А не знаете, с чего вдруг такая спешка с моим вступлением в ваше Общество?
- Так ведь мы в Японию летим. Разве тебе еще не сказали?
Я ошалело качаю головой. Нет, ну охренеть просто..! “В Японию летим”. А предупредить? А подготовка к гастролям в США?!
- У них 15 августа каждый год проходит Церемония памяти жертв ядерного взрыва. Нам прислали приглашение. Тебе - персональное от императорского дома. В ЦК не хотели тебя отпускать, но Романову лично премьер-министр Японии позвонил.
Ох, ты ж…! Но тогда понятно, чего такая суета началась. Генеральный ТАКИМ японцам отказать, конечно, не может. Так что и загранпаспорт он мне вернет, никуда не денется. Я ехидно хихикаю, но про себя. Вслух же спрашиваю:
- А где сама церемония будет проходить?
- В Токио. На арене Будокан.
- Знакомое место, мы там выступали - улыбаюсь я - Значит, пора снова японские поклоны вспоминать.
Игорь Александрович понятливо усмехается. Видно, тоже от души японцам накланялся.
- А вы журналист?
- Пять лет оттрубил собкором “Правды” в Токио. Сейчас зав. отделом Японии в Институте востоковедения АН СССР.
- Солидно… - я уважительно качаю головой - А кто еще с нами полетит?
- Александров. Владимир Валентинович. Он физик, занимается математическим анализом последствий ядерной войны.
- Понятно…
Похоже, что наши ученые с подачи Веверса занялись разработкой концепции ядерной зимы, которую я озвучил на пресс-конференции в Токио. Молодцы какие…
Ну, а мы занялись оформлением документов, которые уже были заранее подготовлены. От меня понадобились только заявление и анкета. Судя по всему, дел у Латышева было перед поездкой невпроворот. Так что задерживать меня он долго не стал: выдал удостоверение, пожал руку, и мы расстались, довольные друг другом.
Уже в машине я начинаю прикидывать в уме все неотложные дела в Японии. Набралось дня на три - и это как минимум. А больше я и сам себе позволить не могу - работы в студии полно. Сердце мое, конечно, рвется в Киото, к Мизуки, но об этом даже и мечтать нечего. Никто меня туда не пустит. Обидно приехать в Японию и не увидеть ее…
В студии первым делом перезваниваю из кабинета Веверсу.
- А сразу нельзя было сказать? - без предисловий наезжаю я на генерала. Главное же первым наехать, чтобы потом можно было поторговаться.
- У меня были люди. Я и сейчас говорить не могу, в Кремль уезжаю.
- Вячеслава вернешь? - нахально делаю вид, что последних слов не слышал.
- А стоит?
- Еще как стоит! Знаешь поговорку? За одного битого, двух небитых дают. На его месте тогда любой бы облажался. Зато он всю японскую специфику теперь знает, а новые ребята будут тыкаться, как слепые котята. Ну, постращал парня, и хватит.
- Это я без тебя решу, когда хватит - недовольно обрывает меня генерал - два дня в Токио тебе на все дела хватит?
- Три. Я сам в Москву рвусь, но у меня там художник клип рисует, нужно проконтролировать. И обязательно надо встретиться с главой SONY Моритой. А еще Ояма…
- Ладно, три. И ни днем больше.
- А где мой паспорт?
Но в трубке уже снова частые гудки. Я фыркаю. Что за манера у человека трубку бросать? Хотя в целом торг прошел успешно: Славку мне вернут, три дня в Токио мои. Конечно, еще какое-нибудь интервью наверняка придется давать, но это уже мелочи.
Следующий час посвящаю тому, что составляю для себя подробный список дел в Японии, стараясь ничего не забыть. Мысли мои то и дело возвращаются к гейше. Но возможности встретиться с ней я не вижу, у меня ведь даже телефона ее нет. Послать телеграмму? А куда? Я и адреса ее не знаю.
От грустных размышлений меня отвлекает Роза Афанасьевна
– Виктор, пойдем знакомиться с новым преподавателем по вокалу.
...В репетиционной собрался весь коллектив, рижане тоже уже здесь. Это хорошо.
- Прошу любить и жаловать. Михаил Юрьевич - представляет нам Роза Афанасьевна полноватого, улыбчивого мужчину лет сорока - опыт преподавательской работы у него большой, студенты Михаила Юрьевича просто обожают.
- Ну, вы прям скажете, Роза Афанасьевна…! - смеется он
Студенты? Мы кисло переглядываемся с Григорием Давыдовичем. Так надо понимать, что на гастроли он с нами ездить не сможет, по крайней мере, в течении учебного года. Плохо, конечно.
Но в результате все оказалось не так страшно - до октября, как минимум, Михаил Юрьевич свободен и он в нашем полном распоряжении. Значит, с США проблем не будет. А дальше вопросы с гастролями можно решить звонком “сверху”.
- Это же не проблема? - вопросительно приподнимает бровь Роза Афанасьевна - У нас есть кому позвонить?
- Есть - заверяю я ее.
Да, наша мадам и сама это знает, спрашивает она скорее для порядка. А дальше мы сразу переходим к делу. Времени мало, незачем его понапрасну терять.
У ребят рижан проверяют вокальные данные. Выясняется, что из троих более или менее прилично поет только Мартин. И что-то не слишком сложное, типа «I Want It That Way». На большее рассчитывать не приходится. Алику и Сашке придется тихо нам “подмяукивать” или просто открывать рот, изображая пение, а петь за них будут музыканты - Коля и Глеб.
Ладу и Альдону Михаил Юрьевич хвалит. Особенно Ладу. Говорит, что с ней будет меньше всего работы. Послушав «Summer Moved On» и “The Show Must Go On” в моем исполнении удивленно качает головой
- Ну, ты брат, замахнулся… Силенок-то хватит вытянуть?
- Надеюсь. Вы лучше скажите: можно как-то “раскачать” голос? Есть какие-то специальные упражнения?
- Методика-то такая есть, да времени нет. Это ведь дело не одного месяца. Тебе же нужен стабильный результат на каждом выступлении, а не одноразовый для студийной записи.
- Хорошо, а вот, за рубежом при активной концертной деятельности, когда надо чуть ли не каждый день петь и быть в отличной вокальной форме, исполнители прибегают к технологии "пререкорд"- решаю я поделиться “ноу-хау”.
- Это как?
- Ну... весь концерт артист работает "в живую", и только самые сложные вокальные места прописываются фрагментами в минусовку, чтобы не перенапрягать горло. Всё тщательно репетируется, и певец уже заранее знает, где он должен вовремя замолчать и просто открывать рот под записанный фрагмент. Запись делают в тот же микрофон, в который он поёт на концерте, поэтому услышать разницу в звучании практически невозможно. Это как страховка, на всякий пожарный случай, понимаете?
Весь коллектив удивленно переглядывается, для них это новость.
- Понимаю, чего ж не понять - вздыхает педагог - А ваш звукорежиссер с таким наложением звука справится? Это ведь тоже непросто.
- Постараюсь - кивает Кирилл
- Тогда попробуем - соглашается Михаил Юрьевич - я покажу тебе несколько упражнений, с них нужно будет начинать каждое утро.
Занимаемся еще пару часов, потом прощаемся до завтра. Роза Афанасьевна довольно щурится. Всю репетицию она просидела в зале, выходя только на перекур.
- Ну, как вам Михаил Юрьевич?
Мы с Клаймичем дружно показываем ей большой палец. Кажется, с вокалом у нас в группе намечается прорыв.
...А вот вечером в студию нагрянула беда. Только мы с Альдоной присели в кабинете попить чайку, как дежурный милиционер сообщил по селектору, что ко мне посетитель - девушка по имени Мирослава.
