— Скоро спущусь, — улыбнулся я и, разблокировав телефон, посмотрел почту.

Хм, Иосиф зачем-то писал. Неужели контракт с певичкой пролетел? Нужно будет ему позже набрать и всё узнать. Да и не мешало бы позвонить одному старому хрычу. Мысли о Разломах никуда не ушли, а значит этот вопрос необходимо решать. Но после оладьей.

— Дим, а что это? — полюбопытствовала Кристина, наклонившись над яйцом и дотронувшись до него. — Ого! Оно тёплое!

— Смотри, чтобы палец не откусило! — хохотнул я.

— Это же камень, братец, — как дурачку, начала она объяснять мне. — Как он может откусить палец?

Ты увидишься, сестрёнка, но этот может. Ферокс вообще много чего может и ещё кое-что сверху.

С яйцом этим, кстати, оказалась сложная ситуация. Оно было почти мертво. Хрен знает, сколько оно хранилось у Суня, а также в Разломе, где он его достал, но это факт. Мне пришлось почти пол ночи потратить на то, чтобы вернуть яйцу жизнь. И это не считая пропущенных через пламя очищения десятка душ, что стали топливом для моих манипуляций. Ведь как я уже говорил? Ферокс — это антимагическое создание, но раз он ещё в яйце, то восприимчив к энергии извне и потому мне удалось справиться, но ценой колоссальных усилий, нерв, и опять же душ.

Вопрос только в том, когда яйцо проклюнется. Это может занять как дни, так и годы. Но судя по отклику и моим ощущениям, всё же дни. А раз так, то мне уже позарез нужны Разломы. Без достаточного количества энергии мне не удастся привязать Ферокса в себе и тогда пиши пропало. Нет, я конечно одолею его, ведь он будет ещё ребёнком, но поместью точно кранты.

С этими мыслями я привёл себя в порядок. Сходил в душ, а точнее в то, на что он сейчас был похож, а также сбрил щетину, после чего спустился вниз и принялся за завтрак.

— Как всегда идеально, Тамара Петровна, — зажмурив глаза после одного кусочка оладушка с вареньем, произнёс я.

— Рада, что вам нравится, Господин, — улыбнулась полноватая женщина в переднике, наливая мне чай и отвечая привычные слова.

Когда с завтраком было покончено, а Кристина украла у меня два оладушка, за что получила по рукам, я вышел с чаем на крыльцо особняка. Работа кипела и слуги принялись за восстановление поместья. Вот только их было мало, а бойцов, которых по моему приказы определили квартироваться в дом, привлекать к работам я не хотел. Уставший воин — слабый воин. Сейчас, после всех этих тёрок с местным бандосами, мне нужно, чтобы бойцы были готовы. Поэтому я и отдал приказ по прибытию, чтобы бдели и докладывали мне.

Сделав глоток душистого чая с мятой и чебрецом, я достал телефон из кармана и нашёл нужный контакт. В динамике зазвучали гудки, сдобренные звуком работ на территории поместья, а затем раздался картавый голос на том конце провода:

— Альё, Тоденхёфер слушает?

— Здаров, Юрген, — хмыкнул я.

Голос затих, как и дыхание оппонента, а затем прозвучало характерное:

— Шайзе! Опять ты, шайскерль⁈

— И я рад тебя слышать, старый брюзга, — засмеялся я, и спросил: — Как там в Санкт-Петербурге? Ещё коптишь небо и ведёшь дела?

— А кому ещё их вести? — отчётливо вздохнул Юрген. — Что хотел? Чтоб ты знал, после нашей последней встречи, моя нога до сих пор ноет и её нужно отпаривать не меньше трёх раз на дню! А это время! А время это деньги!

— Нехер было меня подставлять, — добавил я в голос стали, отчего он затих со своими высказываниями. — Помощь твоя мне нужна.

— Помощь⁈ Тебе⁈ Ха-ха! — заржал этот старый мудак. — И почему я должен помогать тебе?

— Потому что дороже своей семьи ты ценишь только деньги.

Ну давай же, немчура, не разочаровывай меня.

— Я тебя слушаю, — спустя пару секунд сказал он, перейдя на деловой лад. — Что нужно? Ты, надеюсь, не забыл, что цена моих услуг не меняется?

— С тобой забудешь, — хмыкнул я. — А нужно мне не активированное кольцо Охотника.

— В убийцу на чудовищ податься решил? Мелко берёшь.

— Ты заказ выполнишь или мне Абраму позвонить?

— Этому еврею⁈ — Тоденхёфер аж воздухом подавился. — Будет тебе кольцо, шайскерль! Доставят в твоё поместье в Царицын завтра!

Иж ты, старый прощелыга, держит руку на пульсе. Уже в курсе, где я обитаю и где меня искать. Ну другого от Тоденхёфера ожидать не стоило. Этот немец, как пиявка болот Зарзии. Если учуял кровь, то хрен ты от него скроешься.

— Тогда держи оплату, — в несколько кликов, я зашёл в мобильный банк и перевёл нужную сумму на один из сохраненных счетов старика.

— Принял, — отозвался он и перед тем, как повесил трубку, добавил: — Компания Тоденхёфер и сыновья берётся за этот заказ. Спасибо, что выбрали наши услуги. С вами неприятно иметь дело.

Слушая гудки, я отклонил телефон от уха и посмотрел на сбросившийся звонок, криво хмыкнув.

— Вот же ж, старый пень.

Но одно хорошо. Кольцо скоро будет у меня, а значит сегодня вечером нужно будет прошерстить открытую базу данных Охотников на приметы подходящего Разлома. Деньги благодаря моей фирме есть, но доить её до конца я не собирался. Не правильно это. И как же хорошо, что в этом мне поможет старина Сунь, сумка из сейфа которого лежит сейчас в углу моей комнаты.

— Господин, — подошёл ко мне Иваныч. — Первый пост доложил, что староста деревни Красная Слобода прибыл.

— Отлично, — кивнул я и допил чай одним глотком. — Пусть проводят, я скоро буду.

Старостой ближайшей из окрестных деревень оказался престарелый седой мужичок в рубахе. Большие круглые очки странно гармонировали с его обветренным морщинистым лицом, а в руках он держал худую потасканную папку.

— Дмитрий Борисович? — подошёл он ко мне, приглаживая волосы.

Я в этот момент сидел на полуразрушенной веранде, куда принесли небольшой столик и пару стульев. Мебель ещё продолжала прибывать, но малую её часть уже привезли.

— Он самый, — кивнул я. — С кем имею честь?

— Самофалов Иннокентий Викторович, — быстро представился он, осматриваясь вокруг и отмечая стройку. — Я являюсь старостой деревни Красная Слобода, что в километре отсюда. Вот…

С этим «Вот», он протянул мне папку.

Разумеется я её не взял, а просто с вопросом приподнял бровь, отхлебнув ещё чаю. Вкусный он всё же!

— И что это? — спросил я и сказал: — Вы присаживайтесь, Иннокентий Викторович. В ногах правда нет. Угощайтесь чаем с вареньем.

Он сел напротив меня, положил папку на стол, помялся немного, а затем налил себе кружку горячего напитка.

— Это отчёты касательно деревни, её жителей, площади и всего остального. Вы уж простите, Дмитрий Борисович, но они сохранились только до две тысячи двадцать первого года.

— О-о-о, как! — хмыкнул я. — А остальные два года куда делись? Убежали? Или лень было вести?

Староста деревни вздохнул, снял очки и начал протирать их рубахой.

— Можно на чистоту, Дмитрий Борисович?

— Чистоту я люблю, — кивнул в ответ и махнул рукой, указывая на стройматериалы и окружающий шум. — Правда ей тут не пахнет. От слова совсем. Выкладывайте, Иннокентий Викторович. Я вас слушаю внимательно и сосредоточено.

Мужик вновь замялся на несколько секунд, подбирая слова. Всё же в моём голосе до сих пор сквозили нотки старого Райнера, от которого короли и императоры портили портки.

— Мы маленькая деревня за Волгой. Проверки к нам не ездили уже лет эдак пять, а то и больше… До вас тут жил барон Михеев, а ему всё это и не надо было. Отчётам и своим землям он предпочитал вино и женщин.

Какой интересный барон. Чтоб я так жил в этом новом мире. Хотя… Не, я так уже жил и это скучно.

— И вы решили, как говорится, забить болт?

— Отрицать глупо, но да.

— Что ж, понятно, — кивнул я и, пододвинув папку, открыл её.

Иннокентий тихо сидел, попивал чай и не мешал мне читать, вникая в ситуацию, хоть та и отставала на пару лет. Впрочем, даже того, что я видел, было достаточно, чтобы удивиться, понять, и принять.

— Серьезно? — поднял я на мужичка взгляд. — Как-то эти бумаги не сходятся с тем, что мне предоставили ранее.