— Ваше благородие, — поприветствовал меня один из них, приложив руку к каске. — Старший сержант Лешков! Цель вашего прибытия?

Дежурный вопрос, который вояки обязаны задавать по регламенту. Таков их устав Патрульной Разломной Службы.

— Белов Дмитрий Борисович, — представился я, показал документы, а затем пропуск в Разлом, который обошёлся мне в хорошую сумму. Но так надо. Для дела.

Сержант всё проверил, затем взглянул на меня и на жующего камень Славика и кивнул.

— Не смею задерживать. Удачи, ваше благородие.

Вот! Вот, как надо! Красавчик, мужик! Без лишних тупых вопросов из разряда: «А вы что, один? А где ваш отряд?»

— Хорошей службы, — улыбнулся я им и двинулся к Разлому.

Хм, странно. Слишком уж он насыщенный. В прошлый раз такого не было. Есть у меня предчувствие из-за чего это, но проверить возможно только внутри.

— Так, — глотнул я порядком остывший кофе, растягивая удовольствие. — От меня далеко не убегай. Потеряешься — и потом я хрен тебя найду.

Вру, конечно, но куда деваться? Сейчас окажись малой в Разломе и как даст по тапкам, а мне потом гоняться за ним.

Славик выплюнул камень, который заменил ему леденцы монпансье и печеньки, а затем посмотрел на меня.

— Намана!

Мелкий зашёл в Разлом, а я ухмыльнулся и двинулся за ним, поправляя клинок деда на штанах.

Стоило мне перейти на ту сторону, как в лицо сразу же ударил порыв тёплого ветра, принёсший за собой приятные запахи. Хм, фрукты? Похоже на то.

Здесь реально пахло яблоками и вишней, а когда я осмотрелся, то подметил, что мы со Славиком оказались на неком подобии равнины с высокой травой. В небе вовсю светило палящее солнце, вдалеке виднелись леса, а за спиной вниз уходил крутой склон, заканчивающийся у берега либо моря, либо океана.

— Хм, а тут красиво, — покрутил я головой.

Славик тоже осматривался и привыкал к новому месту, изучая его и лазая вокруг. Вот только вскоре малыш замер и быстро-быстро вернулся ко мне, встав рядом. Шерсть Славика вздыбилась, а сам он зарычал. Опасность.

И я был с ним солидарен, отчего криво улыбался. Трава, что несколько секунд назад колыхалась от ветерка, вдруг ожила! Точнее, то, что в ней пряталось, почувствовало нас.

— Оп-па! — резко вытянул я руку и схватил прыгнувшую на меня… Чего, белка в латных доспехах?

Зверёк размером с добротного грызуна трепыхался и пытался проткнуть меня миниатюрной шпагой, вопя и явно бросая оскорбления в мой адрес.

Трава заколыхалась ещё сильнее, а затем на наш со Славиком спокойный участок начали вылазить ещё белки. Много, очень много белок со злыми взглядами и оружием.

— Слушай, Славик, — хмыкнул я и посмотрел на мелкого, что плотоядно взирал на грызунов. — На, глотни кофе.

Малой, не отрывая глаз от белок, взял у меня почти пустой стакан и допил двойной эспрессо одним глотком…

— Намана! — выдал он и бросил стакан в голову одной из белок, отчего та завопила.

Славик затрясся всем телом, его шерсть будто наэлектризовалась и распушилась, и он начал бешеными темпами качать из меня энергию.

Гхм… Похоже, надо было брать капучино…

Царицын… То же время… Неподалёку от поместья рода Беловых…

— Что такое, Вов? На тебе лица нет… — нежно провела Кристина ладонью по щеке юноши.

— Да нет, всё хорошо, — попытался улыбнуться парень.

Сейчас они с Кристиной сидели на раскинутом одеяле и наслаждались обществом друг друга. Девушка собственноручно приготовила бутерброды и другие закуски, попросив подсказать Тамару Петровну, но не помогать ей. Кристина хотела сделать что-то сама для того, кто был мил её сердцу. И пусть в процессе она несколько раз порезала пальцы, отчего на них сейчас были лейкопластыри, но всё же она была рада. Да и Владимир оценил подобный жест, пришедшийся ему по душе. И всё же… Он был не спокоен. Вчера ночью отец разбудил его и сказал, чтобы он был осторожен. Роду Самойловых, что были когда-то их союзниками, а теперь являлись лишь партнёрами по бизнесу, не прямым текстом объявили войну. То, что рассказал отец, не укладывалось в голове Владимира, но всё же он принял опасения и беспокойства родителя. Парень хотел рассказать о Кристине… Поведать, что хоть и выбрал путь Охотника, но всё больше желал тратить время именно на неё. Ради этого он даже перевёлся из Московского Центра в Царицынский, когда узнал о приказе императора. Отец и матушка были недовольны, но Владимир остался непоколебим. Пусть его порой и считали робким, но когда была нужда, парень не пасовал и доказывал, что не слабак.

— Как думаешь, что скажет твой дедушка, когда Дмитрий ему расскажет? — спросил он.

Владимира очень волновал этот вопрос. И если брат его возлюбленной был хоть и странным, но вполне себе мировым человеком, как парень понял по их знакомству, то о Белове Петре Алексеевиче ходило слишком много противоречивых слухов. Что он жестокий человек, изверг и убийца. Что для него нет ничего святого. Но как-то эти слухи не сходились с тем, что он слышал от бойцов Центра. Те, наоборот, считали Петра Алексеевича чуть ли не героем, который спас жизни ребят в том злополучном вторжении тварей, за которое он и получил награду. Владимир очень надеялся, что глава рода не станет считать его врагом, когда узнает его фамилию, а выслушает и поймёт стойкое решение. Ведь… Они оба любят Кристину и желают ей лишь лучшего.

— Всё будет хорошо, — слишком уж беззаботно ответила девушка, пожав плечиками и отпив сока. — Я больше переживала не за дедушку, а за брата. Но он тебя принял, а значит, всё хорошо.

— Эм… А разве не за Петром Алексеевичем последнее слово? Он же глава рода, — не совсем понял парень.

— Как тебе сказать… — задумалась Крис и постучала пальчиком по подбородку. — Деда — глава рода и выступает его лицом, но брат… Он с ним считается, понимаешь? Вот ты можешь прийти к своему отцу и сказать: «Этот план херня, у меня есть лучше, будем делать по-моему?»

Владимир поперхнулся апельсиновым соком, недоуменно посмотрел на улыбающуюся Кристину и задумался.

— Нет… Я бы, наверное, так не смог, — покачал он головой. — Одно дело, когда ты настаиваешь на определенном решении, которое напрямую связано с тобой, а другое — с политикой рода.

— Ну вот. А Дима так может. Мне вообще иногда кажется, что для него нет авторитетов. Нет, он не дурак и понимает, когда нужно действовать, а когда стоит промолчать. Но знаешь… Я бы больше переживала, когда он молчит. Это значит, что он от своего не отвернулся, а просто решил подождать, чтобы потом прийти и всё равно действовать. Такой вот у меня братик.

После слов Кристины Дмитрий открылся для юноши с новой стороны. Для выросшего в семье потомственных аристократов для него было дико, что наследник напрямую диктовал условия движения рода. Он мог давать советы, это да, как и выказывать точку зрения… Но действовать? Отец бы подобное не спустил Владимиру. В этом он был уверен.

«Стоп! Это ведь получается…»

— Ты сказала, что он принял меня. Это значит, что он уже всё решил, а не стал ждать и менять своё решение?

— Ага, — улыбнулась девушка, нежась в лучах солнца. — Ты прошёл его проверку, но я уверена, что будут ещё.

— Эм… какие?

— Не знаю, — ответила Кристина. — Но то, что они будут, я уверена. Для него ты хоть и являешься первым претендентом на мою руку, но всё же остаёшься врагом. И пока он не убедится в том, что тебе можно доверять, будет относиться несколько иначе.

«Помни про моё третье условие и Славика! Помни про…» — словно набатом зазвучали слова Дмитрия в голове парня, отчего он сглотнул ком.

— О, смотри, дядя Миша что-то поймал! — толкнула его Кристина в плечо и указала на шедшего в их сторону мужчину.

— И правда, — улыбнулся Владимир.

Тот, кого его любимая с такой радостью называла дядей Мишей, при первом знакомстве заставил парня не на шутку забеспокоиться. Врал его отец, когда говорил, что у Беловых не осталось сильных людей… Романенко Михаил Петрович был опасен. Чертовски опасен, а его мощь парень ощущал даже здесь, сидя на покрывале. Но почему-то улыбающийся мужчина, что показывал улов радостной Кристине, по ощущениям даже и близко не стоял рядом с Дмитрием.