Найтвуд углубился в чтение. Понемногу все это начало обретать смысл, складываясь в единую картинку.

Грэм явился только после полуночи. В руке была бутылка, содержимое плескалось на донышке. Мужчину покачивало.

– Еще не спишь? – спросил он и завалился на диван.

– Грэм, – тихо позвал Найтвуд.

– Что?

– Это уже началось.

– О чем ты говоришь? – Грэм поднялся, не понимая.

Но голос был трезв. В расслабленных минуту назад движениях снова появилась готовность в любой момент броситься в драку.

– Я заметил это еще около месяца назад, но не знал, что это значит. А теперь знаю.

– О чем ты, черт возьми, говоришь? – набросился на него Грэм, подходя к компьютеру.

– Я пытался найти кого-то из них. Хоть кого-нибудь из Корпорации, – ответил Найтвуд, – когда понял, что они еще месяцы назад начали сворачивать деятельность на Земле. Распродавать акции, недвижимость, бизнес, заводы. Крысы бегут с корабля, Грэм.

– Что мы можем сделать?

– Ничего. Все высшие уровни замели следы и убрались с Земли. Все, кого надо было эвакуировать, эвакуированы. Остальные знают не больше этого ученого. Лазер уже выведен на орбиту и ждет запуска.

Грэм тяжело опустился на стул напротив. В темноте Найтвуд видел только очертания мужчины. Его напряженный профиль, сжатые в кулаки ладони. Они не говорили, но оба знали, о чем думает другой.

Мы проигрываем.

Переминаясь с ноги на ногу, Найтвуд стоял под дверью. В двадцатый раз спрашивая себя: «Зачем я здесь?». Он не собирался сюда приезжать, ноги сами привели его. Минуту назад он уже было решил отправиться обратно, но вернулся. «Да что я, мальчишка что ли?». И он позвонил в дверной звонок.

– Найтвуд? – на секунду Кейси оторопела. Еще ни разу он не приходил к ней по своей воле. Но самообладание тут же вернулось к ней.

– Проходи. Я никого не ожидала в такой час.

– Спасибо, – буркнул Найтвуд, протискиваясь в прихожую. Спрашивая себя, зачем же он все-таки здесь.

Девушка вопросительно смотрела на него.

– Полагаю, тебе уже сообщили, чем закончилась наша поездка. – сказал Найтвуд просто, чтобы не молчать.

Кейси пригляделась к нему, выражение лица стало озабоченным.

– Ты плохо выглядишь, – сообщила девушка.

– Почти не спал прошлую ночь, – отмахнулся Найтвуд.

– Ты принимаешь лекарства? – строго спросила Кейси.

Найтвуд вспомнил про пузырек с таблетками, который носил в кармане с тех пор, как в прошлый раз его скрутил приступ. Нащупав баночку, он вытащил ее на свет. Найтвуд уставился на нее с недоумением, будто и сам не знал, что она делает у него в кармане.

– Да она полная, как и была! – всплеснула руками Кейси и начала толкать Найтвуда в сторону гостиной.

Не раздеваясь, мужчина уселся на диван. Рядом на кресле лежала раскрытая книга и очки. А он и не знал, что Кейси носит очки.

– Сиди здесь. Я принесу воду запить лекарство, – скомандовала девушка.

– Лучше сделай кофе.

Кейси с сомнением покосилась на мужчину, но вид у него был такой, что спорить не стала. Она исчезла на кухне, а через минуту появилась с большой чашкой, от которой исходил дурманящий аромат.

Кейси поставила чашку на журнальный столик и опустилась на диван рядом с Найтвудом.

– Ты в порядке? – спросила она, забравшись на диван с ногами.

И как женщины чувствуют, когда с мужчиной что-то неладно? Как кошки. Она действительно напоминала взъерошенного котенка: с растрепанными рыжими волосами, которые обычно были аккуратно уложены. Сейчас же она казалось такой… близкой.

– Нет, – неожиданно для себя ответил мужчина. – Я не в порядке.

И прежде чем он успел заткнуться, слова полились из него, как вода из выкрученного до отказа крана.

– Знаешь, за все годы я так и не смог привыкнуть к жизни на Земле. На моей родной планете жизнь людей идеальна, потому что они всегда знают, что делать, как поступать. Наперед знают свой путь. Но я… со мной всегда что-то было не так. Потому что я не знал. Я всегда сомневался в том, что мне говорили. И в итоге, ну, в общем, я оказался здесь.

Многие годы я презирал Землю, считал себя лучше. Я верил, что исправился, действительно верил в то, что встал на истинный путь. Но теперь я не знаю… Я просто снова облажался. И самое ужасное, что я не понимаю, где.

Должен был ли я быть с Корпорацией до конца? Верить в них, служить их идеалам даже после всего, что узнал? Или может, я сразу должен был догадаться, что дело нечисто? Если бы я не сделал этот дурацкий доклад, то… то тогда…

– Тише… – Кейси аккуратно погладила его по спине. – Это не твоя вина.

Но Найтвуд только замотал головой. Он ничего не видел перед собой и ничего не чувствовал. Совсем ничего.

– Я считал себя лучше, – продолжал он, – но я был не прав. Я не исправился и ничего не понял. Наоборот, только запутался еще больше. Я смотрю на Грэма и на тебя и вижу, что у вас есть цель. Вы знаете, что и зачем вы делаете. И вы уверены, что это правильно. А я просто… Я везде чужой. Мне нет места на Октавии, и здесь мне тоже нет места после всего, что я натворил.

Найтвуд задыхался. Ему казалось, что он тонет. Тьма смыкается вокруг, а свет отдаляется все дальше и дальше. Он не может выбраться, не может выплыть, не может дотянуться до удаляющегося света, потому что тьма, влекущая на дно, на самом деле – внутри него.

– Так создай его, – произнесла Кейси, заставляя его вынырнуть.

– Что? – не понял Найтвуд. – Он чувствовал себя разбитым, больным, сломленным.

– Свое место. Если у тебя нет места, создай его, – повторила девушка.

Найтвуд удивленно посмотрел на нее, не вполне понимая, что она имеет в виду.

– Ты не понимаешь. Как ты не видишь: мне нет места ни здесь, ни там. На Октавию я не смогу вернуться из-за того, что произошло. А на Земле… ну, Земли скоро не будет.

– Расскажи, что случилось на Октавии, – вкрадчиво попросила Кейси.

Найтвуд помялся. Он не привык раскрываться перед людьми. Честно говоря, до последних дней, до Грэма и Кейси, он годами ни с кем не говорил. Мальчишка, с которым они играли в шахматы по выходным, да старик мексиканец, продающий сигареты – вот и все его контакты.

Но сейчас что-то надорвалось внутри. Найтвуд чувствовал, что должен поговорить с кем-то, иначе эмоции просто разорвут его на части. К тому же, для человека, который хочет что-то скрыть, он и так сказал слишком много.

– Я был еще зеленым мальчишкой, – начал он, – когда мы создали «Башню». Мы – это я и мои друзья, по большей части хакеры. Те, кто не хотел следовать предназначенному им пути либо не верил в то, чему нас учили. В общем, в «Башне» состояли те, кто сомневался в общественной системе.

Суть «Башни» состояла в том, чтобы создать организацию, стоящую над общественными и государственными структурами. Организацию, которая следила бы за ними и могла беспристрастно судить об их действиях. Как я сказал, мы не верили правительству, а потому взламывали их сервера, влезали в базы данных, искали документы, а затем выкладывали в открытый доступ.

По сути, мы не занимались ничем серьезным. Просто мальчишки, что мы могли знать о реальных делах? Хаотичные сведения, собранные нами, никому не могли навредить, как и дать ответов на наши вопросы. Но однажды, почти случайно, я наткнулся на кое-что важное.

Я взломал правительственную военную программу и нашел документы, доказывающие, что правительство устраивает секретные военные операции на территории суверенных государств. Я был на седьмом небе от счастья, получив доказательства того, что мы были правы.

Конечно, мы выложили эту информацию в сеть, сочтя, что люди должны об этом знать. Я чувствовал себя настоящим героем.

А на следующий день ко мне в дверь постучали с ордером на арест. Меня обвиняли в том, что по моей вине пострадали люди. Но это была чистой воды ложь. Им нужно было дискредитировать деятельность «Башни», объявив нас преступниками.