Грэм удивленно хмыкнул, но ничего не сказал. Насколько Найтвуд мог судить, он действительно внимательно слушал.

– Те же, кто начинают сомневаться в опыте поколений, – продолжил Надзиратель, – в том, что правильно, а что – нет, те становятся на скользкий путь сомнений. Сомнения точат их до тех пор, пока они не пытаются идти своим путем, искать свои ответы на вопросы. Но все ответы на все возможные вопросы в нашем обществе уже существуют, а потому их собственные действия ведут только к одному – к ошибкам.

Найтвуд перевел дыхание, глядя на серую ленту дороги, скользящую между колес автомобиля.

– Я так и не понял, – вмешался Грэм. – Что такого ужасного в совершении ошибки?

– Это худший проступок, который может совершить человек, потому что сомнения и ведущие к ним ошибки подрывают устои всего общества. Одна ошибка одного человека способна разрушить все, что мы построили.

Потому совершение ошибок строго карается – вплоть до тюрьмы. У такого заключения нет конкретного срока. Человек сидит до тех пор, пока не осознает, что путь сомнений – это путь ошибок, и не исправится.

– Так было с тобой?

– Что?! – от неожиданности Найтвуд развернулся к Грэму всем корпусом.

– Мы долго следили за тобой и кое-что знаем, – невозмутимо ответил мужчина.

Найтвуд помолчал. Ему не хотелось говорить об этом, но какая теперь разница?

– Да, так было и со мной, – ответил он, закуривая сигарету.

Он вдыхал горький дым, а когда выдыхал, ветер подхватывал его и уносил в открытую форточку, словно воспоминания.

– Меня посадили в тюрьму, тем более что моя ошибка привела к серьезным последствиям.

– Каким? – поинтересовался Грэм, но Найтвуд не ответил.

– Я просидел недолго. Меня завербовали и отправили на Землю. Так поступают со многими заключенными, у которых есть потенциал для того, чтобы их использовать. Их отправляют в более низкие миры для того, чтобы они своими глазами увидели, к чему приводят ошибки. Как живут миры, где люди не знают, что правильно, а что – нет, и постоянно ошибаются.

Мой Супервайзер объяснял мне, что работа на Земле – это урок, – продолжил Найтвуд с грустным смешком. – И когда я усвою этот урок, то смогу вернуться.

Не знаю, сколько еще таких же, как я, брошено в низшие миры. Может, даже все Надзиратели – преступники, недостойные того, чтобы жить на родных планетах.

Найтвуд взял истлевший до фильтра хабарик и прикурил от него новую сигарету. Грэм молча покосился на него. Найтвуд смотрел в окно, и то, что он там видел, были отнюдь не умиротворяющие пейзажи северной Германии.

– Теперь ты понимаешь: то, что тебе удалось спасти меня на складе – было результатом случайности, логической ошибки? Такие вещи не должны происходить.

– Должны, не должны… – поморщился Грэм. – Главное – все закончилась хорошо. Я все же спас твою задницу. Ты все еще дышишь в результате случайной ошибки.

– Но это все-таки была ошибка. Ты же не споришь с этим? – снова попытался втолковать Найтвуд.

– Нет, не спорю. Это была ошибка. Ну и что? Может, ошибки – это не всегда плохо, приятель?

С этими словами Грэм резко свернул на заправку. Остановившись, он повернулся к Найтвуду и, как ни в чем не бывало, заявил:

– В этот раз кофе покупаешь ты. И не забудь про пончики! – крикнул он вдогонку, вытолкав Найтвуда из машины.

Мужчина был готов к спору, к ожесточенной дискуссии, к строгим логическим доводам. Но к такому – он точно не был готов. Так что ему не оставалось ничего иного, как поплестись за кофе, размышляя о том, как так вышло, что все его безупречно выстроенные логические доводы вмиг оказались спущены в унитаз.

Вечером Найтвуд сидел с ноутбуком в гостиничном номере. Билеты на самолет до Рэйста были заказаны только на завтрашнее утро, так что они собирались заночевать здесь. Грэм пошел в бар на первом этаже, а Найтвуд остался работать.

Дневная встреча прошла успешно. Грэм нагнал на бедного ученого страху одним своим видом, а Найтвуд припугнул Налоговой Службой, после чего тот рассказал все, что знал. Некая частная организация заплатила ему, чтобы заменить некоторое оборудование.

– Мне сказали, что это научное оборудование, но его нельзя провести по официальным каналам, потому что оно секретное, – говорил лысеющий мужчина лет пятидесяти, вжавшись в край дивана.

Грэм сидел напротив в просторном кресле, звучно хрустя костяшками пальцев. Найтвуд прогуливался по светлому просторному дому, рассматривая фотографии на стенах. Вот на этой Кубрис – так звали ученого – лет на двадцать моложе, одетый в рыболовный костюм, держит в руках здоровенную рыбину. Рядом свадебная фотография с миловидной маленькой женщиной. Вот счастливая пара держит на руках маленький сверток, а вот дочке уже лет пять-шесть. На заднем фоне плещется синее море, в котором отражается такое же синее бескрайнее небо.

– Красивая семья, – повернулся к ученому Найтвуд, и тот побелел лицом.

– Они здесь ни при чем! – подскочил на месте Кубрис. – Честное слово, я рассказал все, что знаю.

– Значит, ты не знаешь, кто были те люди, что заплатили тебе? Имена, должности?

– Они сказали, что они из правительственной организации, у них были бейджи! – затараторил мужчина.

– Что за бейджи? – вмешался Грэм.

– Не знаю. На них было написано «Подразделение №6», они сказали, что оно секретное.

– Боже! – закатил глаза Грэм. – Вот идиот… Да я таких могу тонну напечатать на домашнем принтере.

– Вы хотите сказать, что они не из правительства? – глаза Кубриса округлились.

– Что еще ты можешь рассказать про этих людей? – спросил Найтвуд. – Они показывали тебе какие-нибудь бумаги, хоть что-нибудь?

– Нет. – Кубрис переводил растерянный взгляд с Грэма на Найтвуда.

– Можешь хотя бы сказать, когда состоится запуск? – закатил глаза Найтвуд.

– Д-да, – кивнул ученый. – Он состоялся в прошлую субботу.

– Что?! – воскликнули мужчины в один голос.

Грэм вскочил с кресла.

– Что ты сказал?!

– Заказчики настояли на том, чтобы спутник был выведен на орбиту раньше обозначенного времени, – развел руками мужчина.

Найтвуд и Грэм переглянулись. Здесь делать больше было нечего.

– На Вашем месте, господин Кубрис, я бы позаботился о том, чтобы как можно скорее избавиться от денег, полученных от этих людей. Пожертвовал на благотворительность, к примеру. Иначе в Налоговой могут очень заинтересоваться недавними поступлениями на ваш счет.

Ученый весь задрожал. Нижняя губа задергалась, будто он собирался плакать.

– Но вы обещали, что не передадите мое дело Налоговой Службе!

– Я солгал, – бросил Найтвуд через плечо, открывая дверь на улицу.

Они с Грэмом вышли на крыльцо, оставив мужчину одного.

– Ты же знаешь, у нас нет выхода на Налоговую. Мы ничего не можем ему сделать, – обратился к Найтвуду Грэм.

– Я-то знаю, – ответил мужчина, – а вот он – нет. Пусть подергается месяцок-другой. Ты его слышал? Этот подонок даже не пытался выяснить, что за оборудование установил. Просто взял деньги, и все.

– Я знаю, знаю, – ответил Грэм, спускаясь с крыльца.

Он надел солнечные очки и направился к машине. Глядя в его спину, Найтвуд думал о том же, о чем и Грэм: ничто теперь не исправит того факта, что лазер выведен на орбиту.

Теперь Найтвуд сидел в темном гостиничном номере, откинувшись на спинку стула. Он смотрел в монитор, не зная, что еще может сделать. И вдруг вспомнил о папке, которую начал собирать еще в то время, когда работал на Корпорацию. Он складывал в нее статьи обо всем, что казалось ему странным или подозрительным, не поддающимся объяснению. К счастью, он сохранил ее в облачном хранилище, и теперь смог легко найти.

Несколько частных акционеров крупнейших нефтегазовых компаний без видимых причин распродали свои активы. Европейское Агентство по Космической Безопасности продвигало в Сенате новый закон об использовании космического пространства. Одна из самых прибыльных частных компаний по производству тяжелого металлургического оборудования внезапно объявила о закрытии своих заводов.