Найтвуд встал, чувствуя некоторое облегчение от принятого решения. Лицо молодого врача вытянулось.

– Постойте, господин Александер. Но ведь мы еще не обсудили план лечения. Я должен назначить вам процедуры и препараты. Думаю, нам стоит начать с химиотерапии в неболь…

– Благодарю за заботу, док. Но у меня свой план лечения.

Прервать этого напыщенного докторишку на полуслове было приятно. Найтвуд развернулся и молча вышел, хлопнув дверью.

Он добрался домой только к ночи. Ключи от квартиры отыскались не сразу. Голова отчего-то кружилась. На этаже снова перегорела лампочка. Пытаясь наощупь вставить ключ в замочную скважину, он два раза уронил его. Руки дрожали.

Бросив пиджак на спинку кресла, Найтвуд, не включая свет, прошел к бару. Налил полстакана виски и опустился в кресло, развернутое к окну. На город уже опустилась ночь, и бесчисленные фонари освещали улицы белыми и желтыми огнями.

Его квартира находилась на последнем, пятом, этаже. Когда смотришь в окно, сидя в кресле, не видно улиц и людей. Только размытые световые пятна. Желтые – в окнах домов вдалеке. Белые и красные – от фонарей на автостраде Дексиди. Они постоянно движутся, оставляя на стенах цветные разводы: белые плывут в сторону центра города, красные – в обратную.

Найтвуд сделал большой глоток из стакана и поморщился. Он не привык пить чистый виски, безо льда. Но сейчас ему хотелось именно такого, – крепкого и теплого. Слишком теплого, почти до отвращения. Допив стакан залпом, он поднялся, чтобы снова наполнить его. Смертельно захотелось курить. Он бросил еще два месяца назад и держался неплохо. Никотиновые пластыри помогали большую часть времени, когда он не забывал наклеить новый.

Найтвуд открыл гардероб и начал в нем рыться. Он выкидывал наружу коробки с обувью, пока на самом дне не отыскал белую с красным. Сорвав крышку, он запустил руку в правый ботинок. Вот она, заначка. Наркоман всегда оставит себе лазейку, как бы твердо не утверждал, что бросает раз и навсегда. Правда, на Земле никотин не приравнивается к наркотическим веществам, как и алкоголь. Но он всю жизнь прожил на Октавии, где эти вещи можно купить только из-под полы у черных контрабандистов, которые привозят запрещенные вещества с других, «низких» планет.

Найтвуд опустился на пол, прислонившись спиной к двери гардеробной. Дрожащей рукой он поднес зажигалку к белому цилиндру сигареты, с упоением делая первую затяжку. Он пытался успокоиться, но сердце стучало под рубашкой истерично, не желая поверить, что все образуется.

Терпкие беловато-серые клубы поплыли в воздухе. Главное – не поддаваться панике. Все еще может обернуться в мою пользу. Те сведения, которые дал министр, крайне интересны. Они могут стать моим билетом отсюда. Когда-нибудь же они должны решить, что я сделал для них достаточно и заслуживаю отправиться домой? Но, уж во всяком случае, я не заслуживаю смерти. Только не сейчас, на этой чертовой планете, среди этой примитивной расы.

Я выберусь отсюда. Вернусь домой. Эта история имеет все шансы закончиться хорошо. Помни, кто ты, Найтвуд Александер. Помни, зачем ты здесь.

Он поднялся и прошел к зеркалу в ванной. Уперев руки в края раковины, глядя на свое отражение, Найтвуд отчетливо произнес:

– Я – Надзиратель над человеческой расой №3461. Планета Земля, Галактика Млечный Путь, система XY62Z в квадранте КО13584. Цивилизация класса 04 по шкале Демплера. Иначе говоря – примитивная.

Я работаю на этой планете под прикрытием специалиста-аналитика при Министерстве Обороны. Меня считают чертовски хорошим служащим. Моей задачей на этой планете является выявление потенциально опасных технологий, не соответствующих классу развития 04. Иначе говоря, технологий, способных навредить этому сектору галактики.

Я выявляю подобные научные открытия и технологии и докладываю в Центр по Контролю над Развитием Технологий в цивилизациях класса А. Под класс А попадают все человеческие расы, находящиеся на начальной стадии развития и способные причинить вред собственному виду и планете, на которой обитают.

Стандартное определение Надзирателя. Так может сказать про себя каждый из нас. Произнесенное вслух, оно отрезвляет, возвращает к реальности. Напоминает о том, кто я на самом деле и где мое место. Заученный ритуал, который я повторяю всякий раз, когда чувствую, что близок к тому, чтобы слететь с катушек.

Найтвуд перевел дыхание. Сигарета, которую он держал в руке, дотлела до фильтра и обожгла пальцы. Зашипев сквозь зубы, он бросил ее в раковину. Окурок потух. Боль слегка отрезвила. Допив виски, он вернулся в комнату. Пора браться за работу.

Найтвуд отпер кабинет отдельным ключом. Окно было наглухо зашторено, не пропуская свет с улицы. В полной темноте он прошел к столу и опустился в кресло. Рука нащупала кнопку включения компьютера. Через пару секунд зажегся синий экран. Света хватало, чтобы подсветить клавиатуру. Найтвуд вбил пароль и стал ждать. В темноте яркое пятно экрана почти ослепляло, но он не стал включать свет. В темноте его жизнь не выглядит такой уродливой.

Окна с новостями начали открываться, накладываясь одно на другое. Найтвуд положил рядом пачку сигарет и стал читать.

К утру он был уже почти уверен, что информация министра правдива. Что-то действительно происходит. Позавчера лидер Северных Штатов Америки принял бюджет на будущий год, по которому военные расходы страны возрастают почти на 25%. Несколько видных специалистов по внутриатомной энергетике, а также специалист по нанотрасмиттерам получили визы в Буферную Зону, – территорию, разделяющую Северные и Южные Штаты Америки после последнего вооруженного столкновения. Также последние месяцы ведутся активные работы по открытию Южного Коридора из Нью Йорка в более развитые страны южноамериканского континента. Он позволит им завозить необходимое для строительства оружия оборудование по морю.

Все это подтверждает информацию министра. Еще остается открытым вопрос, как они получили эту технологию, и что конкретно она из себя представляет. Но то, что Северные Штаты Америки, представляющие на сегодняшний день наибольшую угрозу и зону нестабильности, готовят что-то крупное, не представляет сомнений.

Найтвуд откинулся на спинку кресла, закуривая очередную сигарету. Пепельница была полна окурков. Все воздержание последних месяцев оказалось погребено под грудой дымящихся «бычков». Но срыв был наименьшей из его проблем. Теперь более серьезные вещи поставлены на карту.

Если в результате нынешних событий он сумеет вернуться домой, его вылечат от зависимости. Если же нет, ему будет уже все равно. Потому что умрет он не от рака легких.

Найтвуд закрыл на мониторе все окна, кроме нескольких. Помимо информации, которая подтверждает опасения министра, он наткнулся на другую. С первого взгляда она не имеет прямого отношения к разработке Северными Штатами нового оружия, но все же эти новости показались Найтвуду важными и тревожными.

Несколько частных акционеров крупнейших нефтегазовых компаний без видимых причин начали распродавать свои активы. Европейское Агентство по Космической Безопасности продвигает в Сенате новый закон об использовании космического пространства, противоречащий всей их политике последних лет. Одна из самых прибыльных частных компаний по производству тяжелого металлургического оборудования внезапно объявляет о закрытии своих заводов.

Он не мог найти между этими событиями видимую связь, что раздражало и еще сильнее убеждало, что эта связь есть. Должен ли он докладывать об этом в Центр? У него нет подтверждения, что эти новости как-то связаны с новой технологией. В то же время они кажутся важными. Интуиция подсказывала ему, что между ними есть какая-то связующая нить, просто он пока ее не видит.

Поколебавшись с минуту, Найтвуд сбросил информацию, не укладывающуюся в цепочку, в отдельную папку. Повинуясь импульсу, он поместил ее на виртуальном диске и закрыл дополнительным паролем. Это казалось неправильным – скрывать данные от Корпорации. На какой-то момент ему показалось, будто он снова нарушает закон. Чувство отвращения накрыло удушливой волной, но Найтвуд сумел убедить себя, что не делает ничего противозаконного. Он поместит эти данные в отчет, если они окажутся важными. Как только разберется, что они значат.