— Как скажешь, Грант, — не стала спорить она.

За окном к этому моменту уже восходило солнце. Вернее, начинала светить мягким светом туманность, создавая иллюзию восхода. Она переходила из тёмно-синего в фиолетовы, а оттуда в оранжевый и жёлтый, создавая красивый и плавный перелив света.

Но красоту и спокойствие этого утра разрушил Грог, который ворвался в комнату твёрдым шагом без стука. По его целеустремлённому лицу я понял, что вчерашний день для нас ещё продолжается. Марианетта тоже обернулась к нему, когда я был уже на ногах. Тот на неё даже не взглянул.

— Местные сообщили, что вокруг бродят неизвестные.

— Люди? — сразу уточнил я.

— Люди. Они приехали, огляделись и уехали. Проехали мимо ворот, заглянув на территорию, но быстро убрались, едва к ним попытались подойти.

— Люди Смотрящего, — понял я.

— Смотрящий? — повторила за мной Марианетта, но мы не обратили на неё внимания.

— Грог, собирайся, — направился я к выходу. — Если они приехали в деревню, то точно где-то рядом. Или ждут, пока мы двинемся обратно, или готовятся к штурму. Мы ударим первыми.

— Я понял, — с готовностью кивнул он, следуя за мной.

Мы вышли в коридор и сразу спустились вниз на улицу, откуда направились к ангарам.

В этот раз я помогу Грогу правильно одеть активную броню, поэтому сейчас проблем с противником возникнуть не должно. Но с визитом людей Смотрящего нам самим придётся немного поторопиться и вернуться в город, чтобы не дать ему опомниться. А ещё следует передать послание Крансельвадским, чтобы они поняли, с кем можно, а с кем не стоит связываться.

Планов много, времени мало.

— Но без градомёта, нам нужно беречь патроны, — сразу предупредил я, когда мы вошли внутрь.

— Пистолет? — он имел в виду градомёт пистолетного типа. Меньше скорострельность, меньше боезапас, зато можно стрелять без особых проблем с одной руки.

— Его можешь взять, но стреляй в крайнем случае. Нам надо решить вопрос, как достать патроны для них, а до этого будем экономить как можем. Поэтому сейчас работаешь пороховыми.

— У меня есть нож, — вместо этого ответил Грог.

— Или так, — согласился я, уже понимая, что нам придётся потом отмывать активную броню.

С другой стороны, пусть немного разомнётся, ему будет полезно.

Марианетта в полном одиночестве наблюдала за рассветом.

Скоро прольётся кровь, много крови, она это знала. И ей было неспокойно. Прожив столько лет в забвении после разрушительной войны, единственное, чего ей хотелось — это просто спокойно дожить свои дни в одиночестве. Ей не нужна была ни власть, ни деньги, достаточно того, что её никто не трогал, давая насладиться забвением.

А теперь всё закрутилось с новой силой, напоминая старые дни, когда ты не мог точно сказать, проживёшь завтрашний день или нет. Вместо отдыха и забвения теперь она была обязана вновь крутиться и вертеться, чтобы выполнять свои обязанности перед семьёй и людьми дома. В ближайшее время отдых ей будет только сниться…

Марианетта была интересным человеком. Пусть она не горела охотой этим заниматься, желая просто вернуть то спокойствие и размеренность, что царили в доме последние года, однако раз всё так сложилось, то и сидеть сложа руки Марианетта теперь не могла себе позволить. Раз выпал шанс, она была обязана им воспользоваться, чтобы вернуть семью к жизни.

Пусть шанс и выглядел очень странным и подозрительным.

Грант и Грог…

Марианетта почти сразу откинула мысль, что перед ней юнцы, которые решили стать хозяевами жизни. Бывали и такие, кто вдруг почувствовал себя слишком взрослым и умным, думая, что теперь весь мир вокруг него крутится.

Эти двое пусть и молоды, но в них не было ни напускной взрослости, ни показательной неотразимости. Они вызывали доверие своим спокойным рассудительным поведением, не пытаясь казаться чем-то большим, чем есть на самом деле. А ещё у них было оружие и явный опыт. Одним словом, сила, которой они не хвастали и не афишировали. А значит были куда опаснее, чем пытались казаться.

Особенно выделялся Грант. Сразу стало понятно, что из них двоих именно он принимает основные решения. Его друг был не более, чем грубой силой, в то время как от слова Гранта зависело абсолютно всё. И если надо начинать налаживать более тесные отношения, то начинать надо было именно с него.

Но была и загвоздка в этом всём — сам Грант. Он был непредсказуем, что Марианетту не устраивало.

Нет, у неё не было никакого желания управлять им, диктовать свои условия и так далее. Марианетта знала своё место в этой семье, и её всё вполне устраивало. Просто как бы не получилось, что сегодня он помогает семье Барбинери, защищает их, впутывая в опасные дела, а на следующий месяц решает, что они больше не нужны, и бросает на произвол судьбы. После случившегося без защиты их просто порвут в клочья.

Отсутствие гарантий Марианетту категорически не устраивало. Она защищала эту семью, она была хранительницей семейного очага, и была обязана позаботиться о безопасности. Поэтому она решила воспользоваться самым простым и проверенным способом, который пусть и не давал гарантии, но был лучше, чем совсем ничего.

Ребёнок.

Да, всё было очень просто. Возможно, это было единственным шансом привязать Гранта к семье и тем самым обезопаситься от предательства. Когда у тебя появляется свой собственный ребёнок, который связан с чужой семьёй, просто так бросить их на произвол судьбы уже не выйдет. По крайней мере, так она надеялась.

Коварно? Нет, просто это вопрос выживания. К тому же, в условиях новых обстоятельств наследник им был необходим, чтобы продолжить род.

Что касается претендентки, здесь Марианетта ни соврала ни разу. Та действительно была дочерью её покойного мужа. Лика была действительно бастардом, девушкой красивой, открытой, честной, неунывающей и… глупой.

Последнее, по-видимому, было подарком её покойной матери-алкоголички. Она не годилась на роль наследницы, слишком легко было на неё повлиять, что сыграет злую шутку со всей семьёй. Да и бастард… это вызывало некоторые трудности в обществе.

И тем не менее это была их кровь, и Марианетта защищала и заботилась о ней, как о родной дочери. Даже во время войны, когда их вырезали под корень, именно она побеспокоилась о том, чтобы спасти всех, включая и её.

Всех спасти не получилось. Но Лику спрятать удалось, так как никому не было дела до служанки, дочери охранника. А теперь она единственная носительница крови семьи Барбинери.

Была бы она хоть чуточку поумнее…

­Марианетта нажала на небольшую кнопку на пульте и меньше чем за минуту в дверях появилась неунывающая Лика.

— Хозяйка?

— Лика, дорогая, наши гости ещё здесь? — полюбопытствовала женщина.

— Грузят тот доспех в грузовик. Знаете, он такой, ну… большой, как рыцарские латы…

— Я поняла, Лика.

— А… вам что-то принести, да? Вы что-то хотели? — спохватилась та, вспомнив, кем сейчас работает.

— Нет, дорогая. Просто хотела сказать, чтобы ты проведала мистера Роковски и убедилась, что ему ничего не нужно.

— Он меня избегает, — сразу пожаловалась та.

— Будь настойчивее, но мягко. Не отпугивай его своим напором, — посоветовала Марианетта. — Надеюсь, ты всё запомнила, что я тебе сказала.

— Конечно!

— Умница. А теперь беги, — улыбнулась та.

Люди Смотрящего расположились в заброшенной деревне, единственном месте, где можно было найти укрытие посреди дикого леса. Особенно ночью, когда тот оживал, неся с собой ужас и запах надвигающейся смерти.

В такие моменты все запирались кто где мог. В домах, где были достаточно прочные стены и двери, в подвалах и даже просто в машинах. Никто не выходил на улицу, пока не начинало светлеть.

Двое парней уже вышли в туалет посреди первой ночи. Все услышали лишь одинокий выстрел, прежде чем всё затихло, а наутро не обнаружили ничего. Разве что окровавленный ботинок, да два автомата с одной гильзой. Теперь все ложились спать с банками и бутылками.