­— Вы не из секты или какого-нибудь страшного культа? — уточнила она с улыбкой, хотя вопрос был серьёзным.

— А культ и секты у вас обладают таким оружием? — ответил я вопросом на вопрос.

— Значит разведка другого государства? Фиалинская империя? — сразу предположила Марианетта.

— Почему все сразу вспоминают её?

— Она противник и соперник государства Тринианского. Если вы работаете на кого-то более крупного, чем дом, то, скорее всего, на неё.

Я знал, как к этому относятся другие. Как относятся к государственной измене. Это очень тонкая и сколькая дорожка, где очень просто растерять всех союзников, поэтому всегда следовало говорить то, что они хотят услышать.

— Нет, мы не представляем интересы других империй или государств. И в наших целях нет ни единого желания предать или свергнуть государство Тринианское, Фиалинскую империю или какое-либо другое. Мы преследуем лишь свои цели. И когда придёт время, вы сами всё поймёте, какие именно.

— Звучит загадочно, — улыбнулась она. — Но о каких целях идёт речь?

— Можно упростить до того, что нам нужно влияние в этом мире. Как можно больше влияния на других. Без переворотов, без войн или свержений правительств. Будет прекрасно, если будет процветать мир и согласие.

— Не думала, что вас интересует власть.

— Меня никогда не тянуло управлять людьми, играть с судьбами и решать будущее мира. Мы хотим лишь укрепиться, стать сильнее, получить влияние в обществе и там уже будет видно, что дальше. Это лишь инструмент того, чего мы хотим достигнуть.

— Мира и согласия?

— Да. А это сделать можно, только когда ты можешь влиять на других.

И здесь я не покривил душой. Империи воевала ради мира и спокойствия в галактике. Ради людей, чтобы те могли жить дальше.

Звучит как секс ради девственности…

— Это звучит слишком… странно, Грант, ты должен это понимать. Юноша восемнадцати лет предлагает пусть и почти мёртвой, но семье аристократов присоединиться к нему, имея за спиной тяжёлое вооружение, которое может поспорить с хорошими одарёнными. В твоём возрасте мальчики за девочками бегают, познают радости жизни и только-только включаются в большую игру, а тут…

Марианетта многозначительно замолчала, давая понять, насколько это выглядит странно. И я её понимал. Будь я на её месте и приди ко мне такой же юнец, что недавно сопли научился сам вытирать, я бы тоже не поверил.

— Вы боитесь, что это может быть какой-то обман или авантюра?

— Скорее, что вы втянете нас в ещё большую опасность, чем есть сейчас, — ответила Марианетта спокойно. — Я отвечаю не только за себя, но и за других, поэтому должна понимать, чем это будет грозить нам.

— Ничем, — пожал я плечами. — Ничем это не будет вам грозить. Я не уверен, что вы почувствуете вообще перемены в жизни кроме той, что она станет спокойнее и безопаснее. Просто мне нужен верный союзник, тот, кто не предаст наши идеалы. И когда мы добьёмся своего, вам уже никогда не придётся беспокоиться о чём-либо ещё.

— Если я присоединюсь к вам, то стану марионеткой?

— Нет. Вы станете нашим товарищем, нашей сестрой, если так угодно выразиться. Человеком, которого всегда защитят любой ценой со всеми вытекающими последствиями для остальных. Ваши враги будут нашими врагами, ваши проблемы будут нашими проблемами.

— А обратная цена столь выгодного договора?

— Наши цели станут вашими целями. Вы свободны управлять родом, но основные цели для него буду устанавливать я. Основные ресурсы пойдут на достижение цели. Но даже так я вас никогда не обделю и не подставлю, не использую, как разменную монету. Мы будем боевыми товарищами на поле боя против всех.

Не зарекайся, дружок. Уж кто-кто, а ты должен знать, что грош цена твоей клятве, если она не дана Империи.

— Тогда… я могу выдвинуть встречную просьбу, не так ли? — склонила она голову набок улыбаясь.

— Да. Если мне будет по силам исполнить её.

Я ожидал, что она попросит сейчас решить вопрос с Крансельвадскими, однако эта женщина явно была истиной хранительницей своего очага, всегда, в первую очередь, думая о том, что происходит в её доме, а не за его стенами. Хороший тыловик.

— Наследник.

Оба-на!

— Наследник? — переспросил я.

Чё тут непонятного? Растягивай ширинку, дружище! Поимеем милфу, и главное помни, что это всё во имя Империи!

— Да, ты правильно расслышал, Грант, — кивнула она, глядя мне в глаза. — Мне нужен наследник.

— Вы хотите, чтобы я нашёл наследника? — всё же я пытался найти выход из этой ситуации.

— Боюсь, что всех наследников убили во время войны, — негромко ответила она. — Больше никого не осталось. Поэтому единственный способ получить наследника… я думаю, ты понимаешь, о чём речь.

— С вами? — вырвалось у меня.

Ну не с Грогом же!

— А я настолько плоха? — улыбнулась Марианетта и, повернувшись ко мне чуть вполоборота, выпрямила спину, выдвинув грудь вперёд. —­ По твоему лицу сегодня мне показалось, что я ещё вполне конкурентоспособна.

— Не, я имел в виду…

­— Я поняла, ­— успокоила она меня. — Но нет, не со мной. Во мне не течёт кровь семьи Барбинери, так как меня привёл в эту семью мой муж. Он был наследником, в его крови текла сила рода охотников.

— А вам важна чистота крови?

— Важно, чтобы она оставалась в семье, так как в ней копится сила, которой дорожит каждая семья. Если нет прямой крови, то и смысла семьи с такой историей нет. А я… я чужой человек здесь, пусть и жена.

— Тогда как решить этот вопрос? — хотя ответ был очевиден. — Вы знаете того, кто прямой наследник?

— Наследница. Мой муж, как бы я его ни любила, ходил иногда по сторонам к другим женщинам, что вылилось в бастарда. Я была готова удушить его тогда, но сейчас вижу в этом второй шанс возродить семью.

— Где бастард? — сразу спросил я, уже готовясь, что нам придётся брать штурмом другие семьи, чтобы вытащить его, но всё оказалось гораздо проще.

— Здесь, в поместье. Это Лика.

Тоже неплохо!

— Разве её отец не…

— Нет, не Рифан, и он об этом знает, — кивнула Марианетта.

— Тогда почему её не сделать наследницей?

— Бастарда? Девушку, чья мать была алкоголичкой? Боюсь, слишком много нюансов может появиться позже, Грант. Даже сейчас видно, что она не сильно годна на роль наследницы, и этим могут потом воспользоваться. Уже поздно что-то в ней менять. Поверь мне, нам нужен наследник, что хранит прямую кровь семьи охотников Барбинери, но с чистой историей. Я защищаю и люблю Лику, но ей не стать наследницей.

— Я понял. Мне надо подумать, хорошо?

Чего думать⁈ Это же ради Империи! Ты что, не готов отдать всё, что у тебя есть, ради Империи, предатель⁈

— Первый раз вижу человека, который так сомневается, — заметила с улыбкой Марианетта. — Надеюсь, у тебя нет никаких проблем с этим?

— Нет, — тут же ответил я. — Просто моральные принципы.

Или обоснованный страх.

Я не боялся секса, пусть и не имел в нём опыта. Если надо, то надо, вопрос здесь не стоял. Не стоял до последних пор, пока во мне не завелась ересь.

Меня терзает вопрос, почему она так хочет секса? Просто потому что разврат — это часть любой ереси и хаоса? Или потому что это частично развяжет ей каким-нибудь образом руки и усилит контроль над моим телом? Я могу переспать с кем угодно, это не проблема, но каковы будут последствия?

— А Грог не подойдёт?

Решил подставить жопу друга?

— Грог хороший кандидат, его ребёнок будет явно сильным. Но я верю, что от родителей ребёнку передаётся также и интеллект. А ты выглядишь умным юношей, Грант, — прояснила она ситуацию с улыбкой.

— Но почему именно сейчас, а не раньше?

— Потому что теперь у меня есть гарантия, что меня защитят вместе с приёмным ребёнком и, по совместительству, наследником. И никто ещё раз не придёт, чтобы окончательно обрубить наш род.

— Тогда, я думаю, что мы можем отложить этот вопрос. В ближайшее время я не собираюсь вас покидать, а значит, как у вас, так и у меня есть время всё обдумать.