Между шестым и седьмым рангами в среднем лежит промежуток в тридцать два года, до восьмого шестьдесят четыре. Банально не хватит жизни, чтобы развить дар до этого значения. Сильные одарённые имеют более развитые каналы и именно благодаря этому развиваются быстрее. Впрочем, я уже говорил об этом.
Съел я изрядно. Не целого барана, и даже не половину, и вообще это была говядина, но за троих от души заправился точно. Наконец удовлетворённо вздохнул и поднялся на ноги, чтобы размяться.
— Лиза, ответь. Приём, — коснувшись плетения «Разговорника» вызвал я.
— Здесь я. Приём, — отозвалась она.
— Вы где сейчас находитесь? Приём.
— Илья говорит, что где-то через час будем на месте. Приём.
— Принял. Конец связи.
— Конец связи.
Вот и ладно. Значит всё идёт как надо. Я подошёл к возку, который мы загнали в лес, и заглянул вовнутрь. Скованный волколак бросил на меня свирепый, голодный и ненавидящий взгляд. Попытался оскалиться, но строгий намордник тут же впился в него шипами, взывая к благоразумию.
Он очнулся ещё утром, и я не стал опять отправлять его в нирвану. Рассчитать дозу у меня не получится, опять же минимум час он должен бодрствовать, а терять время не хотелось. Я выволок зверя на снег. Признаться, если бы не плетение «Силы» мне пришлось бы нелегко, если вообще-что-то получилось бы. Весу в нём под две сотни кило, и это не штанга, удобно не ухватишь.
Оттащив зверя чуть в сторонку, и поставив присматривать за ним Хруста, я занялся возком. Там всё провонялось волколаком, так что стоило бы навести порядок. Как ни крути, а дальше в нём поедем мы с Лизой, и у меня нет желания дышать этим смрадом. Никогда не понимал тех, кто содержит в доме животных, вот так переступишь порог и сразу же появляется желание свалить в туман.
Первым делом выкинул наружу дерюгу, на которой он и лежал. А дальше техника земли и воздуха мне в помощь, в смысле снег с неслабым таким сквозняком. Получилось довольно неплохо. Я ещё и двери закрыл, подвесив внутри грелку. Эдакий огненный шарик, источающий тепло. А то холод штука не надёжная, может просто законсервировать запахи, а чуть потеплеет, получите всю гамму приятных ощущений. Но получилось отлично, от вони не осталось и следа, только морозная свежесть…
— Ну здравствуй сестрица, — встретил я спрыгнувшую на снег Лизу.
— Здравствуй, Петя, — не отрывая взгляда от волколака, как-то отстранённо произнесла она.
Зверюга смотрел на неё с немой яростью обречённого. Похоже не так давно обратился, и разум ещё не растерял, понимает, что ему предстоит. Вообще-то, будь я на его месте, то предпочёл бы порешить себя ещё до полного обращения. Уж лучше сдохнуть, чем послужить чьим-то кормом. Хотя-я-я, несмотря на наличие Силы и одарённых, церковь тут занимает вполне себе серьёзные позиции, а самоубийство смертный грех. Так что, не все приемлемое для меня, подойдёт аборигенам.
— Держи, — я решительно сунул сестрице уже готовый к выстрелу пистолет. — Приставь ствол к уху или ко лбу и стреляй.
— Так сразу? — удивилась она.
— Не вижу смысла тянуть. Делай, — подтолкнул я сестру к зверю.
— Но…
— Давай, давай, — я опять её подтолкнул.
— Пётр…
— Не смотри ему в глаза, просто приставь ко лбу и стреляй? — и опять лёгкий толчок по направлению к волколаку.
Это она должна сделать сама. Без вариантов. Никакой помощи, кроме ободрения. Ну или понукания.
Лиза опять упёрлась сопротивляясь и обернулась ко мне. Встретившись с ней взглядами, я ободряюще улыбнулся, и шагнул назад, изобразив приглашающий жест.
— Всё, что мог, я сделал. Дальше сама. Реши, чего ты хочешь и поступай как знаешь. Не захочешь стрелять, я велю пристрелить его Хрусту или Дымку, закопаем и поедем обратно в Москву.
Сестра опять посмотрела зверю в глаза. Тот словно почуяв слабину, глядел на неё таким умилительным взглядом, ну прям мимишная лапочка. Вот как в такого стрелять? Не растерял ещё разум, однозначно не растерял. Вот только ему это не помогло. Решительно встряхнувшись, словно сбрасывая с себя морок, Лиза приблизилась к нему, и выстрелила, вынеся мозги.
Я молча протянул ей нож, и вновь приглашающий жест. Дымок водил её на бойню, где она попрактиковалась малость в потрошении овец и свиней. Так что, представление, как и что делать она имеет. Что вскоре и продемонстрировала.
— Зажмурься, не дыши и глотай, — велел я, когда она замерла передо мной с желчным мешочком в руке.
На этот раз она не стала тянуть кота за подробности, с силой зажмурилась, так что от глаз разбежались лучики морщинок и резко сунула мешочек в рот. Признаться, даже мне стало противно, что уж говорить о ней. Мгновение, и она рухнула на колени стремясь исторгнуть из себя эту мерзость. Однозначно с этой желчью что-то не так! Потому что у неё рвотная реакция явно началась раньше чем у меня и оказалась куда более бурной, но всё тщетно. А потом её скрутило по совсем иной причине.
Я подхватил сестру и устроил в возке, закутав в тулуп, и поручив Дымку пока присмотреть за ней. Сам же вернулся к трупу волколака, и упрятал тело на пару метров под землю, прибрав за собой так, что на этом месте остался нетронутый заснеженный пятачок.
Потом пристроился в возке, и взяв сестру на руки начал баюкать, успокаивающе шептать в ушко всякую всячину. Знаю, что она ничего не услышит и не почувствует, так как сейчас осталась один на один с мучительной, выворачивающей болью. И сейчас скорее не ей помогал, а старался хоть как-то примириться со своей беспомощностью, мол, делаю всё что в моих силах.
Мы доехали до постоялого двора, и сняли две комнаты. В одной я с Лизой, во второй Дымок с Хрустом. Ну какой смысл торчать целые сутки в лесу, если можно обойтись без экстрима. Сестру я не оставлял ни на секунду, и ел рядом с ней в комнате. И на утро не стал медитировать, пока она страдала. Но всё заканчивается. Окончилась и её пытка.
— Петя, я есть хочу, — она уже с минуту лежала абсолютно неподвижно, с ровно вздымающейся грудью.
— Кто же тебе не даёт, — ответил я, показывая на накрытый стол.
— Но сначала…
— Успеешь ещё в изнанку, — возразил я. — давай поешь. Это для тебя сейчас куда важнее.
Не почуяв подвоха, и повинуясь урчанию желудка, она навалилась на еду, по своему обыкновению обильно запивая её сбитнем. Она ещё не успела закончить ужинать, когда начала клевать, и наконец завалилась на бок, подхваченная мною. Вот и ладушки. Это был самый слабый пункт моего плана. Ни в коем случае нельзя было давать ей возможность взглянуть на свою Суть. Вот завтра утром пусть смотрит сколько душе будет угодно.
Положив её на постель, я устроился рядом, и скользнул в изнанку. Не стоило пренебрегать возможностью поработать над ростом вместилища. Пока длится эффект желчи каждый день дорогого стоит…
— Пётр Анисимович, — постучавшись, тихо позвал Хруст.
— Что там Дымок? — открыв дверь, поинтересовался я.
— Спит как младенец, — заверил тот.
— Хозяин?
— То же дрыхнет, вместе с домочадцами.
— Отлично. Лошади?
— Уже под седлом, у крыльца.
— Тогда двинули.
Тут до Чёрной рощи не так чтобы и далеко, даром что ли я именно в этом месте наметил встречу. Так что доскакали быстро. Потом знакомым маршрутом по невидимой сейчас звериной тропе. И вот мы опять на капище. Я оставил сестру на попечении Хруста, а сам подошёл к карману. Полон под завязку. Почти четыре месяца Силу копил, чтобы в грядущее полнолуние выплеснуть всё разом. Я это чувствую. Нарыв созрел.
Периодичность этого кармана я сумел вычислить, четыре месяца. Правда его я всё же старался обходить стороной, а потому в позапрошлый и прошлый свои вояжи по местам Силы, это я обходил его стороной. Мало ли что взбредёт в голову людям государевым. Могут и начать его использовать. Аппетит, как известно, приходит во время еды. Ну или, сколько человеку ни дай, ему всё мало.
Если вдруг решат активировать в это полнолуние, так и на здоровье. Конструкт пробоя сработает как надо, Сила за оставшееся время подкопиться успеет, для обращения в оборотня много и не надо. Видеть же и чувствовать, то что вижу и чувствую я, никто из них не умеет.
