Овраг извивался змеёй, то сужаясь настолько, что могло пройти не больше трёх человек в ряд, и тогда склоны становились практически отвесными, то расширяясь до трёх десятков шагов. Дважды, то справа, то слева попадались узкие участки с достаточно пологими склонами, позволявшими сойти на дно не только пешему, но и всаднику. Как впрочем и иному зверью, следов там хватало и свежих и застарелых, и оплывших из-за дождей настолько, что их принадлежность уже не определить несмотря на науку дядьки Ефима и мою абсолютную память позволившую хорошо её усвоить.

Я прошёл через очередное сужение и склоны разошлись в стороны образуя участок шириной шагов тридцать и протяжённостью в семьдесят, после чего стены высотой с двухэтажный дом сходились образуя узкий проход. Стены сланцевые, слева практически вертикальная, справа сложена имеет отрицательный уклон, нависая эдаким козырьком. У её основания три широких и достаточно глубоких грота.

Стоило присмотреться к этому творению природы и мне показалось, что сводчатые сланцевые потолки закопчены. Могло ли быть так, что эта копоть осталась от бывшей стоянки разбойников? Не знаю сколько она может держаться, но если её не смывает дождь, то отчего бы и нет. К тому же в центральном гроте заметен валун на котором пристроилась довольно большая каменная плита, практически правильной овальной формы, эдакий здоровенный стол, и я готов поставить рубль к тысяче, что он рукотворный.

Решив рассмотреть находку получше, я поднёс к губам свисток и дунул в него, издав птичью трель. Практически сразу послышался ответный сигнал, и я дунул ещё дважды, обозначая остановку, а в ответ получил один, мол, понял.

Я практически вплотную приблизился к первому по счёту гроту, оказавшись под нависающей скалой, как вдруг остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. Я почувствовал Силу, тут вне всякого сомнения. Ощущения сродни тем, что я испытывал оказываясь в изнанке, и вместе с тем серьёзно отличались от них. Это как почувствовать запах моря, слышать его прибой, но не видеть его и не иметь возможности к нему прикоснуться.

А ещё пришло понимание, что карман подомной как прыщ, который зреет наполняясь Силой, и в какой-то момент он превратится в нарыв и лопнет, выметнув своё содержимое наружу. Только произойдёт это ой как не скоро, без понятия когда, но уж точно не сегодняшней ночью. А потом этот карман вновь начнёт наполняться и всё повторится вновь.

Скорее всего эти ощущения свидетельство моей связи с единым информационным полем Земли. С другой стороны, быть может причина и в том, что я универсал, каковые случаются крайне редко, а чтобы почувствовать место Силы, нужно оказаться непосредственно в нем. Вот это, к примеру, имеет радиус всего-то в полторы сажени, и я ничего не почувствовал пока не вступил в его пределы.

Хм. А ведь может статься и так, что случайные выбросы Силы, под которые попадают люди превращаясь в оборотней, происходят с определённой периодичностью и в конкретных местах, как гейзеры. Просто не всегда у подобных выбросов бывают жертвы. Конструкт же волхвов всего лишь является катализатором ускоряющим этот процесс.

И если взять за основу, что чувствовать их могут только универсалы, то в принципе нет ничего удивительного в том, что эти места остаются необнаруженными. Сами одарённые способные в равной степени работать со всеми стихиями редкость, да ещё и места эти чисто маленькие пяточки, и нужно оказаться в их пределах. Так что, ничего странного в том, что эти места Силы пока попросту неизвестны.

Кстати, бог весть с чего, но у меня появилось стойкое убеждение, что при вскрытии нарыва накрывает всю площадь места Силы. Воздействие же конструкта, подобно проколу в его центре, и весь поток выходит через него. Скорее всего именно в этом причина того, что в оборотней той ночью обратилась почти вся разбойничья ватага, ну или несколько её членов. Ну, а дальше разнесли и добавили жути те кто выжил. У страха ведь глаза велики.

Вообще-то это всё только мои ничем необоснованные выводы, основанные на… Да чёрт его знает на чём они основаны. Сведений для этого точно маловато, ощущения же так себе основания для подобных умозаключений. Впрочем, если припомнить мои успехи с узорами, то всё это не так уж и безосновательно…

— Значит так, Дымок, днёвку и ночёвку организуем в этой рощице, огонь не разводим, ведём себя тихо, чтобы никто не заметил, — вернувшись к пологому склону и поднявшись наверх, подозвал я молочного брата.

— Зачем? — недоумевающе поинтересовался молочный брат.

— Нужно. Как стемнеет, ты останешься здесь один, а я кое-куда схожу.

— Ничего не понял, — после непродолжительной заминки, сделал вывод Илюха.

— А тебе и не нужно понимать. Просто жди.

Ну вот не желал я посвящать его в детали предстоящего. Меньше знает, лучше спит. Если у меня что-то выгорит, то это будет такая бомба, что мама не горюй. Да чего уж там, даже если правильно моё предположение относительном мест Силы, это уже информация государственной важности. Причём проверить его я смогу уже в самое ближайшее время, потому что мне относительно точно известно где именно попал под удар Ерёма.

До наступления темноты мы пробыли в роще ведя себя тише воды, ниже травы. Оно вроде бы места глухие, ни имений вокруг, ни дорог поблизости, даром что ли разбойнички себе тут логово устроили. Но с другой стороны, мало ли кого могло сюда занести нелёгкая, поэтому лучше перебдеть, чем недобдеть…

С наступлением темноты, я подхватил своё оружие, и направился к спуску. Вообще-то до места путь получался неблизкий, но хорошо уже то, что на небе ни облачка, и видимость, как говорится на миллион. Даже вокруг видно на несколько вёрст.

Я был уже у самого спуска, когда вдруг услышал приближающийся лошадиный топот. Ручкаться с незнакомцами в ночной степи, дурная затея, и я поспешил укрыться в зарослях бурьяна. Контраст лунного света, и непроглядной тени мне в помощь, поэтому всадники, проехавшие в направлении спуска в овраг буквально в дюжине шагов, меня не приметили.

Зато я сумел рассмотреть неизвестных вполне себе отчётливо. Вот интересно, почему я не удивился увидев среди них Эльвиру Анатольевну? Двое из них позвякивали цепями кандалов. А чем же ещё-то? Не металлисты же они из моего мира в самом-то деле. И вообще, у меня не было и капли сомнений за каким они сюда заявились.

Дождавшись когда группа всадников спустится на дно оврага, я посидел ещё с минуту соображая, как быть, а после двинулся обратно в рощу. Торопиться мне незачем, так как до полуночи всё одно не начнут, а значит у меня в запасе минимум два часа, и я предпочёл вернуться к молочному брату.

— Что случилось? — вышел он из кустов в стороне от лошадей, когда узнал меня.

Грамотно, что тут сказать. Самому укрыться куда проще, чем спрятать лошадей. Хорошие животные, сильные, быстрые и выносливые, только не обученные, а потому и к тишине не приученные. Стоять на месте бесшумно они не умеют, то топчутся, то всхрапывают, да гривами трясут, или насекомых отгоняют хлёсткими ударами хвостов. Чтобы хорошо обучить конягу нужно терпение и не один год.

— Гости у нас.

— Лихие?

— Нет.

— И что делать будем?

— Сейчас по верху доедем до места нашей последней переклички. Там я тебя оставлю, а сам сползаю к оврагу, погляжу сверху, луна мне в помощь, — ответил я.

Скала с нашей стороны имеет отрицательный уклон, и нависает над местом Силы. Если у мен получится подобраться к самому её краю, то я смогу сверху увидеть весь конструкт целиком. Если у меня получится рассмотреть какие можно сделать в нём изменения, то лучше условий не придумать. С земли охватить его одним взглядом я всё же не сумею

— Шелест, ты можешь толком сказать, что случилось и за какой такой надобностью мы здесь? — набычившись поинтересовался Дымок.

— То тебе без надобности. — отмахнулся я.

— Да… — начал было он, но я его оборвал.

— Запомни Дымок, стоишь с лошадьми и ждёшь меня. Ни на шаг от них не отходишь. Увяжешься за мной, и я не посмотрю, что ты мой молочный брат, порешу без сомнений. Уяснил?