Из открытых настежь ворот доносился перестук молотков и перезвон металла. Тихон разрывается, кого-то уму разуму учит. Может и кузнеца, тот мало, что из подмастерьев и ещё не оперился, так ещё и многое из того, с чем ему предстоит работать прежде в глаза не видел.

— Тихон, — встав в воротах позвал я.

На улице, по ощущениям, градусов пятнадцать мороза, но в кузнице, не смотри, что помещение просторное. С высокими потолками, вполне себе тепло. Настолько, что ворота предпочитают держать открытыми, чтобы не заболеть к нехорошей маме. Вот так взопреешь, а после на улицу высунешься, и здравствуй попа новый год.

К слову, парочку ретивых парнишек мне уже пришлось подлечивать посредством «Лекаря». Оно бы положить их в постель чтобы помаялись, да ума набрались, но некогда, потому что им учиться ремеслу нужно. Вот и задействовал дар.

— Здравия тебе, Пётр Анисимович, — подойдя поздоровался Тихон.

— Как тут у тебя?

— Да как и думал, намаюсь я с ними.

— Ну, так-то уж сильно на мальцов не наговаривай. За два дня кузницу на ход поставить, это уметь надо.

— А чего мне это стоило? — вздохнул Тихон.

— Ну, я тебе обещал интересную работу и хороший заработок, о том, что будет легко и слова не проронил, — подмигнул ему я.

— Это точно, не говорил, — вздохнул тот.

— Я должен уехать на несколько дней. Вот прямо завтра поутру и выезжаю. Ты сторожей-то нашёл на подворье?

— Сыскал, — кивнув подтвердил он.

— Без меня управишься? Вопросов нет?

— Да пока всё ясно, а как непонятно что будет, так отставлю в сторону, и за другое возьмусь, благо дел тут непочатый край.

— Вот и договорились…

Задолго до рассвета Хруст вывел Терпеня через калитку на заднем дворе, и тот порысил в сторону опушки леса. Я велел ему дожидаться нас у дороги, а после следовать параллельным курсом, но не приближаясь. Так оно и другим на глаза не попадётся, и лошадей под нами не испугает, они ведь не боевые, которых специально для драки обучают. Вот тем на волка, хоть и переростка, как-то наплевать, сами на него кинутся. Но чего нет, того нет.

Сам я спустился в подвал и задействовав по очереди технику воды, воздуха и земли, прибрался за «питомцем». Сначала прошёлся по стенам, черпая воду с содой из принесённых бадей, потом перелопатил пол так, что старый слой ушёл на глубину в пару аршин, а сверху оказался чистый. Утрамбовал всё, и наконец проветрил подвал. Просторное, сухое и чистое помещение.

Хорошая всё же штука эта Сила. Вот только чтобы провернуть это мне пришлось израсходовать почти весь запас в трофейном четырёхкаратнике. Был бы рангом повыше, тогда мне была бы по плечу более совершенная техника. Оно вроде бы для активации плетений нужно больше энергии, зато на круг расход выходит куда скромнее, и по итогу у шестого ранга экономия выходит вдвое против четвёртого. Ну да ничего, за тем и отправляемся…

На то, чтобы добраться до места, нам по обыкновению понадобилось два дня. Терпень всё время держался в сторонке, но неподалёку. Разве только в ночь, когда мы остановились на постоялом дворе, с моего позволения ушёл подальше в лес поохотиться.

— А ведь молодняк тут в полнолуние был, — заметил Хруст, когда мы выехали к Чёртову камню.

Несмотря на то, что мы приехали сюда затемно, благодаря снегу вокруг достаточно светло. Опять же, мне ещё и «Кошачье зрение» в помощь. Поэтому видел я всё отлично.

— Угу. Двое прибегали писунами меряться. Постой в сторонке, я пока приготовлю все.

Сказав это я отошёл к краю полянки и срубил молодое деревце. После чего встав по центру кармана вогнал стволик в мёрзлую землю. Если бы не соответствующее плетение, то хрен бы что у меня получилось. А так, он вошёл как нож в масло. Правда мне это опять обошлось недёшево. Хорошо хоть запас имеется.

Тянуть до полуночи смысла никакого. Уж я-то теперь знаю, что это никак не связано. Во всяком случае, для прокола кармана. Так-то каждое место Силы имеет свою периодичность самопроизвольного выброса, и происходит он именно в полнолуние. Где-то для этого нужна пара месяцев, а где-то и больше.

Это мои догадки. Изучением вопроса я пока заниматься не собираюсь, потому как понадобится раз в месяц проверять карманы и фиксировать когда случится выброс. Для меня же сейчас куда важнее развитие своего дара, а не изыскания, а потому я опустошаю карманы раз в два месяца, и за это время ни один из них пустым я не застал…

— Значит так, Хруст, слушай меня внимательно. Как только я извлеку желчный мешок, сажусь у этого кола, и ты очень быстро меня к нему привязываешь, после чего отходишь в сторону прячешь до поры труп волколака и не приближаешься ко мне ближе чем вот этот куст пока не пропадёт свечение. Как бы плохо мне ни было, даже если тебе покажется, что я умираю или что уже помер. Пока видишь зелёное свечение, не приближайся.

— Ты сказывал, что тебя корёжить будет сутки, — возразил Клим.

— Должно быть так.

— А если тот свет не погаснет, ты ить замёрзнешь до утра.

— Этого не случится. Пара часов, может чуть больше, и всё закончится. Но если вдруг я помру, в кармане у меня найдёшь свою вольную и два письма. Одно передашь Елизавете Анисимовне, второе для Чурсина. Степан Осипович сделает тебе узор восьмого ранга по твоему выбору. В моём поясе найдёшь двести рублей, да в кошеле пятьдесят с мелочью, они твои.

— Пётр Анисимович…

— Спокойно, Клим. Спокойно. Это так, на всякий случай. Дела всегда нужно содержать в порядке. Ладно, нечего тянуть кота за подробности.

Вообще-то очень даже хотелось. Я передать не могу, как хотелось. Да, Терпень душегуб, на котором пробу негде ставить и его мне не жаль, от слова совсем. Но одно дело просто грохнуть, и совсем другое вот так. И это я ещё молчу о том, насколько трудно поднять на него руку. Да кровожадная зверюга, но он полностью подвластен моей воле и ластится ко мне как щенок. Впрочем, это только до той поры, пока я жив. После моей смерти волколак превратится в настоящее зло. Так себе основание для осуществления задуманного, если честно.

Слишком много мыслей и рефлексий. Я отвёл волколака в сторону и приставив пистолет к уху выстрелил. Стреловидная пуля прошила череп насквозь, выметнув кровавые ошмётки костей и мозгов. Ноги волколака подломились и он рухнул на снег. Словно на автопилоте я извлёк нож и взрезал его брюхо.

В прежней жизни мне довелось выпотрошить большое количество баранов и свиней. Да и тут хаживал на охоту, где так же без разделки не обходилось. Так что, в техническом плане сложностей никаких, я даже не замарался в крови, если не считать рук.

Пройдя к вбитому в землю колу, сел прислонившись к нему спиной, и Хруст сноровисто привязал меня к нему, после чего поспешил отойти. Я же активировал загодя подготовленный конструкт, и вокруг меня появилась вязь шестилучевой звезды. Потянулся к бриллианту «Панциря» и начал вливать Силу в плетения. Секунда, и я ощутил как оказался в потоке, устремившемся по каналам в моё вместилище которое уже привычно начало распирать.

М-мать! Я посмотрел на лежащий в моей ладони и всё ещё тёплый желчный пузырь. Несколько раз глубоко вздохнул, прогоняя ненужные мысли и подступающую дрноту, закрыл глаза и поднёс его ко рту. Сказать, что я испытывал отвращение и ненавидел самого себя, это не сказать ничего, но и отступать не собирался.

К моему удивлению пузырь легко скользнул во рту и далее по пищеводу, словно змейкой вполз в меня, и даже не замедлился, несмотря на рвотный позыв. Я ещё трижды дёрнулся рефлекторно стремясь исторгнуть его из себя, но безрезультатно. А потом меня накрыло.

Вообще-то я полагал, что благодаря режиму аватара мне удастся по обыкновению остаться над схваткой, наблюдая за происходящим со стороны. Но не тут-то было! Поплохело не только телу реципиента, но и мне самому. Меня скрутило так, что даже несмотря на абсолютную память, я помнил лишь то как мне было дурно. Нет, мне было погано и мучительно больно. Причём продолжалось это бесконечно долго. Вечность…