– Далековато, – проговорил Исай. – Успеем ли вернуться?

– Успеем. Дорога там накатанная, по льду. Всё продолжится часов пять или ше­сть. Утром будете дома.

– А где встреча? – напомнил Исай.

– Сам не знаю. Нас встретят. Там перегрузим и дальше уже близко. Всё поняли?

– Чего тут понимать, – отозвался Исай. – Сам ведь будешь рядом. Подскажешь.

– Тогда можно спать. Ты, Исайка, тут переночуешь, а парень пусть идёт домой. Ему стоит поберечься. Если что будет не так, то на него никто не укажет пальцем.

Дома Тимошка спал плохо. Предстоящее дело сильно беспокоило. Сердце шумно и тревожно колотилось у горла. Забылся лишь за час до рассвета, а он наступал очень поздно. День тут длился не больше двух часов.

Как и говорил хозяин, имени которого Тимошка так и не узнал, дорога была лёгкой. Олени бежали резво, отбрасывая в темноту комья снега. Оба мужика сидели в задних нартах, двигаясь за хозяином.

Как и вчера, Тимошка так и не смог точно рассмотреть мужика. Да особо и не пытался, боясь возбудить подозрение своим любопытством. Лишь понял, что мужик уш­лый и опытный перевозчик и знаток местных условий.

Никто не обменивался ни единым словом, а Тимошка старался запомнить дорогу. Это получалось плохо. Темень была, а свет от снега тоже мало что давал.

– Здорово олешки бегут, – шепнул Исай, наклонившись к Тимошке. – Этак мы раньше времени будем на месте. Ты оружие держи наготове. На всяк случай, сам понимаешь.

Тимошка не ответил, но рука сама нашарила копье, а лук был за спиной с колча­ном. В нём было десять стрел. Сердце продолжало колотиться. Это немного мешало думать. Но что можно надумать, когда юноша почти ничего не знал. Даже имени мужика, что ехал впереди.

Свернули в ручей. Олени словно и не устали, а мужик всё погонял их шестом и не давал сбавить бег. От них валил пар.

Неожиданно из низкого кустарника выросла фигура человека. Он поднял руку и передние олени остановились. Тимоха видел смутные фигуры хозяина и встречав­шего. Они о чем-то тихо говорили. До вторых нарт слова их не долетали. Наконец человек сел в нарты и олени снова побежали.

Прошло ещё час или больше и впереди завиднелся крохотный костерок или факел.

– Приехали, – шепнул Исай. – Ты помалкивай и слушай. Всё исполняй быстро.

Оленей остановили и перед путниками появились трое мужчин, закутанных в меха.

– Как доехали? – услышал Тимошка.

– Хорошо, – ответил хозяин. – Начинаем! Тимка, приступай, – обернулся к юноше.

Исай тоже вскочил и бросился таскать из кустов тюки и укладывать в нарты.

Работали в полном молчании. Лишь хозяин тихо переговаривался со встреченным. Ос­тальные тоже помогали с укладкой. Всё закончили за четверть часа. Увязали рем­нями, а встретивший мужик молвил простуженным голосом:

– Отваливайте. Пора. И поспешите. Дальше дорога будет трудной. Оленей не жа­леть. На мясо потом пустишь, ну пока, с Богом! Ещё встретимся.

Олени тронулись и нарты заскользили по едва видной накатанной уже плохо до­роге. Оленей постоянно погоняли.

– А какое сейчас время? – вдруг спросил Тимошка.

Исай оглядел небо в звёздах, повертел головой, ответил не очень уверенно:

– До полуночи ещё далеко. Часов шесть или даже больше. Время есть.

Тимошка удивился, что прошло так много времени, а они ещё далеки от возвраще­ния. Успеют ли они вернуться затемно?

Проехали вёрст восемь и дорога кончилась. Олени притомились, и бежать уже не могли. Да и кругом рос редкий лес, и приходилось постоянно сходить и толкать нар­ты руками, помогая оленям. Зато не мёрзли, хотя мороз щипал за щеки. Борода у Ти­мошки ещё не отросла полностью и лицо плохо защищала. Немного ноги мёрзли в пи­мах, но частая работа и их согревала.

Пробирались ещё часа три и наконец выехали к приземистой избушке. Тимофей её даже не заметил, а хозяин остановил оленей и, обернувшись, довольным тоном зая­вил, указав рукой в сторону черневшего кустарника и низких деревьев:

– Приехали. Тимоша, приготовь лук со стрелами. На всяк случай. Мало ли что...

Тимошка заволновался. Сердце подскочило к горлу, а руки вдруг затряслись. Всё ж совладал с собой и лук приготовил. Но избушки так и не заметил. Вскоре, правда, послышался тихий звук открываемой двери и голос просипел:

– Долго вас дожидались, ребята. Поспешим с товаром. Время позднее. Думали, уж не застряли где по дороге. Скидай тюки в снег. Подберём. Зайдёте на чарочку?

Исай глянул на хозяина. Тот кивнул и всё пошли по глубокому снегу, высоко по­днимая колени. Ветки слегка хлестали по одежде и лицу.

Избушка стояла в самом тёмном месте шагах в ста от пути. Собака тявкнула па­ру раз и затихла по приказу хозяина.

Внутри находились ещё трое мужиков. Все в рубахах после сна. Неторопливо оде­вались и внимательно разглядывали гостей, щурясь на лучины. Они потрескивали, иск­ры изредка сыпались в чашки с водой и гасли.

– Ну... за удачу, ребята. Первый отрезок прошёл гладко, как я вижу. А это новичок? А где Гринька? Исайка?..

Исай помялся, крякнул после чарки и, прожевав кусок мяса, ответил:

– Что Гринька? Сгинул мужик. И двух недель не прохворал. Схоронили аж на Ени­сее. Пришлось задержаться.

– Ну что ж, мужики. В таком разе помянем раба божьего Гриньку. Отмучился, зна­чит, – мужик опрокинул кружку в волосатый рот. Занюхал коркой хлеба и аккуратно, не роняя крошки, сжевал.

Тимошка тоже выпил и сморщился от отвращения. Но компанию поддержал. Потом торопливо попрощались и вышли на мороз. Местные тут же стали запрягать оленей, грузить тюки с рухлядью, готовясь тут же отъехать дальше. А Исай заметил Тимке:

– Ну, Тимка, радуйся. Самое главное исполнили. Теперь лишь бы олешки не ус­тали по пути. Однако поспешим. Хозяин, трогаем?

– А чего ждать. Бывайте, ребята! – кивнул он старожилам и тронул оленей шес­том. Те неохотно пошли шагом, увязая в снегу. – Назад будет легче. Всё ж какую ни есть, а дорогу мы проложили.

Брага подействовала на Тимошку. Стало не так страшно и уже не казалось, что им может грозить какая-то опасность. И олени ещё двигались вполне сносно. А по­том дорога и вовсе станет лучше.

Пока добирались до ручья, несколько раз помогали толкать нарты. Олени требо­вали отдыха, а хозяин даже и не думал ни о чем таком. Он погонял и Исайке ниче­го не оставалось, как следовать за ним.

Вдруг хозяин остановил оленей и подошёл к своим спутникам.

– Мы своё дело сделали, ребята. Тут мы разъедемся. Нечего вам вместе вертаться. Исайка, вот ваши деньги. Сами посчитаете что кому. Вам ехать впереди. Тимке надо дома быть вовремя. Пояснишь ему наши уговоры. Недели через две могут по­надобиться ваши силы. Ну, пока. Исай, смотри у меня...

Тимошка погнал олешек дальше, а хозяин остался. Видимо не хотел, чтобы его ви­дели, в какую сторону отправился. Или что иное...

До Таза ехали в молчании. Тимошке очень хотелось узнать сколько ему причи­тается. Не спросил, терпел. А тут и Исай заговорил:

– Ты, парень деньги не шибко трать. Их у тебя не должно быть. Значит, прибере­ги на другое... Понимаешь, о чем я толкую? Легко можно подзалететь с тратами. Если что, то приходи ко мне, и мы с тобой погуляем, но не обязательно.

– Ты так говоришь, будто у меня уже три рубля в кармане, – недовольно буркнул юноша. – Сколько ты мне отвалишь?

– Я ещё не знаю, что у нас в кармане. Приедем и всё решим... по-честному.

– Зайду к тебе вечерком, можно?

– А как же! Буду ждать. Теперь и о празднике можно подумать. Я одного оленя пущу под нож и будем пировать. Часть мяса продам. Будет лишняя копейка.

Тимошка был доволен, и с нетерпением ожидал праздника Рождества. На этот срок отнесли и открытие церквей. Преподобный Яков посчитал, что на этом можно и себе малую толику поиметь. С миру по нитке – попу на рубаху.

Исай дал Тимошке полтинник, как и обещал, и подарил почти новую рубаху и лисью шапку. Два дня Тимка пировал у приятеля и за это получил большой нагоняй от ба­тюшки. Грозился отлучить его, но Тимошка знал, что обещания не выполнит. Он им обходится слишком дешево, и терять такого работника поп никак не хотел.