– Раз так, то бежим прямо сегодня ночью. До утра никто нас не хватится, а с Осипом тоже просто будет. Кто ночью станет нас искать и где?

После недолгого обсуждения товарищи согласились.

– Как только Осип уйдёт, мы быстро берём свои вещи – и к тебе на нарты. Ты с оленями нас ждёшь недалеко от дома. – Айсе уверенно говорила и не требовала со­гласия. – До Туруханского зимовья не больше трёхсот вёрст. Это две недели быст­рой езды. Так, Таган? – Тот кивнул, соглашаясь. – Мы взяли еды на две недели.

– Я беру с собой копье и лук со стрелами, – хвастанул Таган. – По пути можно будет пострелять дичи. Вдруг повезёт.

Таган, почти мальчишка, оказался весьма опытным человеком. За время жизни у купца Осипа не растерял природные навыки, как Айсе. Та стала уже настоящей русской, если не считать приверженность к старым богам. Но тут была заслуга Тагана. Он уверял, что хорошо сможет провести всех по дороге к Туруханскому зимовью.

– Больше двух недель не понадобится. Правда, может задержать сильная непогода. Будем молить всех ваших и наших богов помочь нам в дороге. Я два часа кормил нашего божка, уверен, что он услышал меня. И вам стоит сделать так же.

Тимошка и Айсе переглянулись и согласно кивнули.

Тимошка вернулся домой и тщательно уложил в нарты остальное, что надо было довезти. Увязал ремнями и прикинул время. Оно терпело. Оглядел избу. Тут он чувствовал себя вполне сносно. Никого над ним не было, а Айсе частенько позволяла себя уговорить на часок разделить с ним интимное ложе. Этого было достаточно, чтобы не считать свою жизнь неудавшейся. Даже ощутил некую жалость, что покидает насиженное место и меняет в корне свою жизнь.

А в доме купца Талдыкина шла последняя суета. Ксюша старалась захватить в руки как можно больше. Таган ворчал, настаивал оставить часть, но та не сдавалась, заявляя настойчиво и решительно:

– Я уже привыкла к такой жизни, что не смогу жить без некоторых вещей. И не спорь со мной! Так надо.

– Олени не вывезут. А запасных у нас нет! Сами нести будем, что ли?

– Если понадобится, – настояла она на своём и Таган смирился. Взвалив на плечи два мешка, он вопросительно взглянул на союзницу.

Ксюше достался третий мешок и малая сумка с мелочами. Они вышли в темень.

Недавняя метель сильно затрудняла путь и к Тимошке пришли с опозданием.

– Я уже думал, что с вами что-то случилось! – Тихо ворчал он. – Поторопимся. Не слишком ли много у нас получается вещей? – забеспокоился Тимошка. – Олени не смогут быстро бежать. А нам требуется подальше уйти от города.

Никто ему не ответил. Тимошка с Таганом переглянулись, грубовато усадили в нарты Айсе, и Таган погнал оленей по льду Мангазейки. Довольно глубокий снег затруднял бег. Тимошка часто сходил и бежал рядом или сзади. Так оленям было легче бежать. За час такого пути Таган посчитал, что около шести вёрст отмахали. Но олени уставали, и пришлось перевести их на шаг и самим сойти на снег. А впереди ещё только начало пути! Длинного и тяжёлого.

Первого человека встретили поздним утром. То был промышленный с телом товарища, укутанного во всякие шкуры.

– К вечеру до Мангазеи доеду? – спросил измотанный до невероятия путник.

– Вполне, – угрюмо ответил Тимошка. – Что с мужиком?

– Хворый он, – коротко ответил мужик и, не прощаясь, погнал оленей дальше.

– Вылазь! – крикнул Тимошка Ксюше, укрытой попоной, как куль. – Проехали.

– Подозрение вызвали? – спросила Ксюша с тревогой.

– Вряд ли. Промышленный так измотан, что у него одна мысль об отдыхе или еде.

До речки Волчанки добрались без приключений. А сразу за поворотом встретили четыре нарты с десятком промышленных. Было темно, и никто друг друга не разглядывал. Не до того было встречным. Обменялись лишь несколькими фразами, узнали наспех сказанные новости и разъехались.

Потом ежедневно встречали промышленных. Изредка их обгоняли нарты купца или мелкого чиновника, спешащих по неотложным делам в Туруханское зимовье. И всё же эти встречи доставляли много страха и хлопот. Особенно те, что обгоняли. Приходилось постоянно быть начеку. Успеть накрыть распластавшуюся Айсе и делать вид, что спешат по государевым делам в Тобольск.

И всё же за две недели и два дня успели достичь Туруханского зимовья. Значительно раньше, чем можно было ожидать. Это поселение было меньше Мангазеи, зато через него шли караваны судов и нарт во всё стороны Сибири. Здесь даже воевода был, склады, амбары и таможня со стрельцами. Таким образом, перевалочная база оказалась значительной. И народа здесь было уже много. Всякого.

И наши путники, истомлённые и перемёрзшие до костей, мечтали лишь о тепле из­бы и горячей пище. Смущала Айсе. И Таган предложил ей переодеться приблизите­льно в мужской наряд. Лицо её, обветренное и обмороженное ветрами, мало походило на женское. Ей пришлось согласиться. Путники ещё боялись погони. А без женщины эта троица уже не вызывала бы подозрений. Во всяком случае, на пер­вое время. А за это время можно как-то обезопасить себя.

– Прикинешься больной, – приказным тоном говорил Тимошка. – Волосы никогда не показывай и вообще поменьше бывай на людях.

Ещё в дороге Айсе начала шить что-то похожее для себя, и в Туруханском зи­мовье оказалась в страшном виде. Это никого не удивляло. Множество людей бро­дили по зимовью после промысла и попоек в ещё худшем виде.

Они с трудом нашли помещение в избе. За хорошие деньги хозяин позволил им дней на пять-шесть пожить одним. За это Тимошка отдал соболя, но получил много провианта. Особенно муки ржаной и сала с мясом. Благо морозы ещё стояли. Зато день значительно прибавился. Это радовало и беспокоило одновременно. Больше света и больше возможностей признать беглецов. А они всё ещё не могли себе по­зволить свободно без опаски шастать по городку.

Близился конец четвёртого дня их здесь пребывания, когда Таган с испуганным лицом вломился в избу к друзьям. С порога чуть не закричал:

– За нами приехали! Казаки с сотником! Человек семь! Точно не знаю.

– Как узнал? – вскрикнула в ужасе Айсе, расширив глаза.

– Зашёл в кабак подкрепиться и выпить для сугрева и услышал их разговор.

– Об нас говорили? – спросил Тимошка.

– Спрашивали целовальника про нас. Я сразу догадался. Что ответил целоваль­ник – не расслышал. Зато потом услышал твоё, Тимошка, имя. Так что сомнений нет!

– Вот настырные волки! Догнали всё же! – Тимошка не знал, что теперь предпри­нять и вопросительно оглядывал подельников. Те помалкивали, сбитые с толку та­ким событием. А была надежда, что пронесёт и им удастся скрыться бесследно.

– И что теперь нам делать, мужики? – спросила подавленно Айсе. – Думать надо побыстрее. Хорошо бы сегодня ночью исчезнуть из городка. Пока не поздно. Всё у нас готово. И олени отдохнули и подкормились. А у них всё намного хуже.

– Они легко обменяют своих усталых оленей на свежих, – заметил Таган. Но ухо­дить следует немедленно. Пока они не перешерстили весь городок. Им это ничего не стоит. Они – государевы люди и им все карты в руки.

– Так и надо поступить! – распорядился Тимоха. – Таган, иди готовь оленей, я с Айсе собираю вещи и всё остальное. Уже почти темно и никто нас не заподозрит,

Не прошёл и час, как нарты уже двигались по льду Енисея. Олени бодро семени­ли по накатанной уже дороге. Нарты легко скользили по почти голому льду. Суг­робы и намёты попадались нечасто и те уже были укатаны множеством полозьев. И пер­вые десять вёрст ни одна живая душа не попалась им по пути.

А страх продолжал гнать троицу всё дальше вверх по Енисею, пока олени сами не остановились и не легли на снег. Бока их вздымались тяжело, а пар струями вырывался из их ноздрей.

– Всё, милые! – печально изрёк Таган. – Хоть час, да надо дать олешкам отдох­нуть. Иначе можно вовсе их потерять. Вы спите, а я посторожу. Тут нечего боять­ся. Казаки раньше завтрашнего утра в погоню не пустятся. И то в случае везения, отмахали более двадцати вёрст. Чуть олешек не загнали. Им нас не дог­нать. К тому же их много. Они обязательно разделятся. А это тоже потребует от них время. И вряд ли им удастся ехать быстрее нас.