– Сегодня нужно быть с народом, - сказал Птицын, - пусть завтра хоть голова отвалиться.

Скрипя тормозами ABS систем, налетели высокие гости. Два «мерседеса», один «БМВ», «Фольксваген-Вента», «Волга» председателя Березовского сельсовета и один автобус системы «ПАЗ» с отрядом быстрого реагирования.

– Видали, мужики, как вас начальство боится? - крикнул рабочим Чебуреков, - отделение головорезов с собою привезли.

Среди народа поднялся гул. Из «мерседесов» начали вылезать чиновники во главе с Тархановым. Из личного «БМВ» вылез начальник Петровского РОВД и подал знак кому-то в автобусе, чтобы оставались не своих местах. Тарханову один из приехавших с ним людей попытался всунуть в руку мегафон, но тот отмахнулся.

– Здравствуйте! - громко сказал он, заходя за шлагбаум, - по какому случаю собрание у вас?

Основная группа приезжих чиновников осталась в сторонке, чтобы встреча главы районной администрации с рабочим коллективом сельскохозяйственного предприятия не выглядела банальной «стрелкой» между братками. Птицын, катавший во рту несколько гранул антиполицая, выступил вперед и пожал Тарханову руку.

– Поскольку я не являюсь инициатором забастовки, то будет правильнее предоставить слово председателю профкома. Вы не против, Иван Николаевич.

Тарханову перед выборами тоже нужно было держать марку лидера-демократа, поэтому он широко улыбнулся и произнес:

– Конечно, Владимир Михайлович, - я ведь не на «форму двадцать четыре» приехал. Где же ваш профсоюзный босс?

Надя, осторожно шагая на высоких каблуках по выщербленному асфальту, приблизилась к Тарханову. Тот неожиданно галантным движением поцеловал протянутую для рукопожатия руку и громко сказал:

– Самый красивый профсоюзный лидер, которого я когда-либо видел в своей жизни!

Рабочие одобрительно заворчали. Чебуреков про себя отметил, что Тарханов начал у них набирать очки.

– Правильно ведет себя, подлец! - пробормотал он. Стоящий рядом Лещинский забеспокоился.

– Так может и не выгореть? - спросил он Василия Петровича.

– Что угодно может быть! - рассеянно ответил он. Тем временем Тарханов интересовался позицией и требованиями профсоюза.

Пока Надежда рассказывала о происшедшем за несколько последних дней, Иван Николаевич внимательно ее слушал. Чебуреков в это время начал понимать задницей - сегодня он не соперник главе районной администрации. Ни по возможностям, ни по способностям. Уж больно складно научился говорить и махать руками бывший начальник сельхозуправления, продвинутый наверх прямо из области.

– Некрасиво получается! - подвел итог Тарханов после пламенной речи Надежды Пешеходовой, - получается, мы не в состоянии обеспечить покой собственных граждан. Нехорошо!

– Игорь Максимович! - позвал он подполковника в милицейской форме, с увлечением что-то задвигавшему кучке чиновников, - подойдите сюда!

Подполковник продемонстрировал собравшимся свое, во всех отношениях породистое, лицо. Поднял и опустил брови, надул щеки.

– Э-э? - осведомился, подойдя к Тарханову.

– Что у вас там по делу Орлова и как его… напомните, девушка, да, Лещинского?

– Ну-у… э-э, в превом случае возможно… превышение допустимых пределов самообороны, а во втором банальное хулиганство. Второстепенное нарушение… по этому делу арестован вор-рецидивист Ярошевич. Хотя тоже… э-э, Муса этот Гаджиев, э-э… инициатива хулиганства исходила от него…

– Товарищ подполковник, скажите мне толком, что мы можем предпринять! Вы думаете, народ собрался на нас поглядеть?

Одновременно глава районной администрации кинул в толпу понимающий взгляд, мол «видите с кем работать приходится».

– Ну, мальца, собственно говоря, можно и отпустить под расписку родителей, - выдал в своем обычном темпе подполковник, - тем более, что состава преступления там… почти нет. А вот Орлова, извините, Иван Николаевич, выпустить не могу. Сообщил наверх. Дело на контроле у самого прокурора области.

– Ясно! - развел руками Тарханов, - и что, обязательно было работникам совхоза бастовать, чтобы вы отпустили паренька к папе с мамой? Тем более, он отстаивал свою, так сказать, честь. Честь мужчины и честь нации. Гаджиев этот, как я слышал, распоясался не на шутку. Чуть ли не геноцид с апартеидом здесь разводил, понимаете! Сколько можно нашим парням щеки подставлять под кулаки этих расистов! Давно пора была в ухо дать! Мы еще разберемся с этими, так называемыми беженцами.Наша страна дает им кров и возможность жить, работать и воспитывать детей в нормальных условиях, а они платят нам черной неблагодарностью. Как говорится, сколько волка не корми…

– А у коня все равно больше! - хмыкнул в своем углу Чебуреков.

Ему ясно было, что он сегодня проиграл. С такими фигурами партии не выиграть. Когда бы не этот нелепый гамбит, то можно было бы еще пободаться, но уж больно ключевой фигурой стал Артем Орлов. Слишком быстро пешка преодолела восемь клеток и набрала немыслимую цену. Такая вот чатуранга [26], как ни крути. Довольно неплохой шахматист, Чебуреков понимал, что упустил момент трансформации пешки, ее, если так можно выразиться, половое созревание. И теперь судьба ему засесть в цугцванге [27].

Тем временем народ начал понемногу расходиться. Цель стачки была достигнута на пятьдесят процентов - весьма приличный показатель. Дальнейшее противостояние не имело смысла: Тарханову прилюдно доложили, что Орлова курирует прокурор области, а это означало фактическое бессилие Ивана Николаевича и всех подконтрольных ему ведомств. Но глава районной администрации набрал еще очков - пообещал заплаканной Надежде держать этот вопрос на контроле. Так что бастующие достигли цели даже не на пятьдесят процентов, а где-то на шестьдесят-шестьдесят пять. К сожалению Василия Петровича Чебурекова, он не мог похвастать хотя бы такими возможностями.

Тарханов заметил своего соперника по депутатской гонке и окликнул его.

– Василь Петрович! Что же вы прячетесь? Подойдите, дайте хоть взглянуть на вас!

Иван Николаевич имел счастье лицезреть Чебурекова позавчера - на заседании районной комиссии по предварительным итогам уборочной кампании, но они тогда не разговаривали.

– Добрый вечер! - поздоровался Василий Петрович, подойдя к своему политическому противнику.

– Ну, для вас он не шибко добрый, - благодушно заметил Тарханов, - цели вы своей сегодня не достигли, не так ли?

– Надеюсь, вы не думаете, что я организатор сегодняшней акции, - серьезно сказал Чебуреков.

– Думал, честно признаюсь, думал, - рассмеялся Иван Николаевич, - но ведь и вы считаете, что я приказал арестовать вашего помощника, чтобы отыграться на вас…

– Я много чего думаю, - сказал Василий Петрович, - однако, без доказательств мои мысли весу не имеют. А уж при ваших возможностях можно устроить…

– Можно, - согласился собеседник, - а как бы вы повели себя на моем месте?

– Не знаю, - Чебуреков взглянул на первые, зажегшиеся над зданием правления звезды, - но мне жаль, что я не на вашем месте. Всего хорошего вам и приятного вечера. Пойдем, Михаил!

Взяв за локоть своего водителя, директор перегудского совхоза неспешно потопал к своему автомобилю. Тарханов посмотрел ему вслед и сказал стоявшему неподалеку Птицыну:

– Вы ведь друзья. Попытайтесь объяснить ему, что запрещенными приемами я пользоваться не собираюсь, но и победу из рук упустить не намерен. А Орлова вашего мы на съедение не отдадим. Это я вам твердо обещаю. Ну, счастливо оставаться!

Кавалькада сверкающих трамвайной дугою автомобилей, включивших полную иллюминацию (отсюда и аналогия с трамваем), плавно взяла с места и покатила в Петровск - что значит сотня километров для таких машин! Птицын ощутил себя в шкуре Остапа Бендера, когда тот наблюдал за знаменитым автопробегом.

– Обещает он! - пробормотал Владимир Михайлович, которым вдруг овладело непонятное раздражение, - да если бы вы все то выполняли, что обещаете! Вон даже в Америке кандидаты в президенты обещают триста процентов сверх своих истинных возможностей, а у нас тремястами процентами не отделаешься.