Чтобы не обижать пожилую женщину, ему пришлось выпить полулитровую кружку рассолу - маринада, в котором когда-то плавали законсервированные на зиму помидоры. Честно говоря, до сих пор он считал, что байки об опохмелке рассолом не имеют под собой реальной почвы, но когда через пяток минут куда-то подевалась головная боль и появился намек на аппетит, он восхищенно поцокал языком.

– Даже и пива не хочется! Ну, теть Мань, вы - кудесница!

– Меньше пей и больше работай, тож кудесником станешь, - проворчала соседка, убирая разгуляй на столе, - дрова с вечера в хату приносить надобно. Они за ночь обсохнут и лучше горят. Топи печь, хозяин! Топи, пока я рядом, чтоб пожару не учинил.

Световой день в феврале больше, нежели в начале зимы, но и его хватило лишь на то, чтобы выдрать из телека петлю, размагнитить кинескоп, собрать наконец компьютер и пообедать. А вечером вновь зашел Николай с неизменным литром «чарлика».

– Убери, - коротко сказал Артем, - если хочешь выпить, у меня водка приличная имеется, а всякие шампуни сюда таскать нечего.

– Ты мне навоз выкинуть не поможешь? - невинно поинтересовался Наждачный, - сын, козёл, в колледже учится, только по субботам приезжает. Приедет, и как в том фильме: «Батька, гроши!»

– Да, гроши они брать орлы, - подхватил тему Артем, - а как говно кидать, так программист срочно понадобился. Пошли, Никола, помогу!

Вдвоем они все за какой-то час навели порядок в сарае у соседа, скорее напоминающем маленькую ферму: шестеро поросят разной степени упитанности, две коровы и годовалый теленок «мужеска пола». С непривычки Артем сильно вспотел, и это его сильно раздражало.

– У тебя тут всегда такой запах? - спросил он соседа, перехватывая поудобнее черенок вил.

– Не-а, - ответил Николай, только когда заходишь. А мясо, которым мы сейчас будем закусывать, пахнет совсем по-другому.

После работы парень удостоился чести попробовать первача «от Наждачного». Его, посиневшего и кашляющего, Никола с удовольствием лупил кулаком по спине, приговаривая:

– Это тебе не коньяк трескать! Тут души моей частица.

Мясо и вправду было восхитительным. Неутомимый Наждачный умудрился засолить два окорока в дубовой бочке из-под пива, из-за чего оно приобрело ни с чем не сравнимый привкус; разрезанный на тонкие розовые ломти окорок сделал честь бы любому ресторану с угрожающим количеством звездочек. Хозяйским жестом хозяин отрезал от него кусок килограмма в полтора и завернул в оберточную бумагу.

– Это - тебе, - пояснил он, вновь наполняя рюмки, - соседям нужно дружить.

– Не надо! - начал отнекиваться Артем, - ты знаешь, сколько этот кусочек на рынке стоит?!?

– Я - знаю! - с достоинством ответил Николай, - дурак ты, и молодой еще. Мне для хорошего соседа ничего не жалко. Я ведь не последнее отдаю.

Опрокинув стопку, он продолжал:

– Вот только жинку попользоваться не проси… найди себе кого другого. Ха-ха! Шутка! Моя Петровна на других не смотрит, когда есть я!

Стукнула входная дверь и раздраженный женский голос произнес:

– Зато за тобой присматриваю, кобелина ты проклятый. Опять пьешь, а сарай почистил хоть?

– Жена, не лезь в мои мужские дела! Я в твои кастрюли не лезу! Почистил, вот Артемка помог.

Люба вошла в кухню и потянула носом.

– Что это? - спросила она, указывая на порубленное мясо.

– Вот, показывал соседу, что такое - настоящий хозяин, - гордо расправил плечи Николай.

– Это ты - настоящий? - усомнилась вдруг Люба, - а это что такое?

Палец хозяйки уперся в завернутый сверток.

– Та я бумагой прикрыл, чтобы мухи не садились, - уклончиво ответил Наждачный.

– Я тя щас бумагой прикрою, - вызверилась женщина, - когда ты уже закончишь раздариваться? Ты хоть понимаешь, сколько этот кусок на рынке стоит?

– Я-то? - переспросил Николай, - я то понимаю. Это ты нихрена понять не можешь.

Артем поднялся и вежливо поблагодарил за хлеб-соль.

– Пойду я, пожалуй! - сказал он, оставляя последнюю чарку нетронутой.

– А ну, выпей! - закричал Николай, - у меня от полной посуды еще никто не уходил! Пей, говорю!

– Что-то желудок разболелся, - ответил Артем, надевая шапку, - пойду, соды лучше выпью. До свидания, Петровна.

– Прощайте, - буркнула женщина, - а ты куда? Слышь, Коля, там один мужик мне обещал кинескоп по-дешевке привезти, так что тот телевизор можно будет в спальне поставить, слышишь?

Артем втянул голову в плечи и поспешил к себе. Быстро разобрав злополучный телек, он достал умножитель и положил его на стол, решив вернуть его соседу завтра. Но Наждачный приперся через полчаса, неся в руке сверток с куском окорока.

– Ты, блин, на Людку мою не сердись, - пробормотал он извинение, - она это… сирота.

– Как, сирота? - не понял Артем, - а я тогда кто?

– Ну, вот, сиротки вы мои, тогда друг друга вы понимать должны. Мясо - в холодильник, а это, блин, шо такое?

Это сосед умножитель увидал. Увидал, и разразился гневной отповедью на тему хозяина в доме, когда бабы нет. Пришлось парню вновь вскрывать свой «Горизонт» и ставить запчасть на место.

– Ты вот что, - внезапно вспомнил Наждачный, - работать ко мне пойдешь? Мне электрик нужен.

– Какой из меня электрик? - пожал плечами Артем, - я по компьютерам специалист.

– В компьютерах разбираешься, значит и в тракторе разберешься, - уверенно произнес сосед, - а то мой электрик совсем охренел - второй год на работу не ходит. Я ему по пару часов в день ставлю, он с получки проставляется, а работа стоит! Сотку зеленых получать будешь…

– В неделю? - спросил парень.

– В год! - ответил Николай, - это не у вас в городе, тут за каждый рубль жопой отвечаешь.

– Угу, - сказал Артем, - получаю в «зеленых», а отвечаю за рубль!

– Дык цены скачут, в зеленых считать удобнее. Ну что, согласен? Работа простая: электрохозяйство и аккумуляторная. Ну, и камеры автомобильные клеить!

– Я не умею камеры клеить, - признался парень.

– Херня, научим! - беззаботно отозвался Николай. В нашем совхозе обезьяну на «Кировце» ездить научили. Потом на ферме летом посмотришь - сенаж трамбует, загляденье!

– А где теперь эта обезьяна? - спросил Артем, - в зоопарк сдали?

– Осенью выгнали за пьянку, - ответил Наждачный, - весной опять возьмут. Так что, идешь? Я с шефом переговорю…

– Черт с тобой, - сказал Артем, - завтра приду.

Из машинного двора одна за другой выскакивали машины, обдавая кирпичную стену талым снегом пополам с мазутом. В окошке сторожки на незнакомого парня пялились женские лица, сморщенные в приступах едкого смеха. Мимо пробегали взъерошенные механизаторы, рабочие и специалисты. Различались они только по степени чистоты одежды. Артем торчал на проходной уже второй час. На территорию мехдвора посторонних не пропускали, зато свои работники фланировали вполне свободно. Даже не обладая каким-то сверхъестественным чутьем, он определил, что мимо него уже пронесли половину ящика чернила.

Наконец, вдалеке показался Наждачный. Артем свистнул ему, но сосед, вопреки логике, тотчас спрятался за стоящий на стоянке комбайн и принялся из-за него выглядывать.

– Солярка нужна? - спросили у Артема из-за забора.

– Нет, - лаконично ответил он.

– А что нужно? - запах перегара доносился сквозь слой плотно уложенных кирпичей и связующий их раствор.

– Наждачного позови, - нетерпеливо сказал Артем.

– Хули его звать, - сплюнули за забором, - вон он сам идет. Тебе солярка точно не нужна? За пузырь «чарлика» десять литров отдам.

– Я те отдам! - раздался другой голос, более хозяйский, - ты, Санек, прекрати херней маяться. Из-за тебя, козла, за топливо никто нормальную цену не платит. Давай свою соляру, а я тебе на вино выделю.

Голоса, переругиваясь, отдалились и пропали. Из проходной показался сконфуженный сосед.

– Ты эта, Артем, - нерешительно начал он, - директор сегодня в область уехал. Скоропостижно, мать его! Ты эта… завтра приходи! Я главному тебя уже рекомендовал. Он тебя помнит.