— Нет.

Она хмурит брови, качая головой и смотрит так, как будто ей действительно интересно.

— Почему нет?

Что-то бьет мне в грудь, как по гонгу. Сильно.

— Люди не благосклонны. Они эгоистичные сволочи. А солнца в пустыне мне хватило на шесть жизней.

— В пустыне. Ты служил?

— Ага, морской пехотинец.

Мы смотрим друг на друга несколько секунд, и я не ожидал, что она встает.

Ее внимание привлек мой шрам на боку. Она обходит меня сзади и задерживает дыхание, очевидно, обнаружив физические сувениры войны — перекрещивающиеся ножевые ранения.

Остальные в голове — прочно осевшие, изнуряющие и оставленные врагами.

— Что с тобой случилось, Бутч?

— Не хочу об этом говорить, — хриплю я, но крики о пощаде наполняют мою голову.

Синди появляется передо мной, и сочувствие искажает ее лоб, сжимая мое горло.

Теперь, когда она встала, наша разница в росте более очевидна, ее макушка едва достигает центра груди. Она выглядела бы как кукла в моих руках. Мне хочется поднять её и проверить, но я тогда я бы не смог остановиться и потерся об нее. Прислонил бы к своему твердому члену и гладил, как одежду по стиральной доске. И снова унизил бы себя.

— Не стесняйся, — говорит Синди, тяжело сглатывая. — Уверена, ты очень давно не видел женщину.

— Никогда… никогда не видел такую, кто звучал или пах также хорошо, как ты, — выдыхаю я, мой член сжимается. И я напрягаюсь от зубов до зада, чтобы не кончить снова. Мягкость ее кожи, нежное мурлыканье голоса, пухлость губ, каждый сладкий дюйм ее тела атакует мои чувства. Проклятье, мне так хочется вонзить свой член между её бедрами, чтобы она получила удовольствие. Чтобы она наслаждалась этим. Знаю, что это невозможно, но не могу перестать мучить себя.

— Тебя раньше трахали, Синди?

Она делает вдох, закрывает глаза.

— Нет.

Из меня вырывается отчаянный стон, и я почти сгибаюсь пополам от того, как поджимаются мои яйца, желая быть счастливчиком, который наполнит ее.

— Хотел бы я быть твоим первым.

— Именно это я и предложила, — тихо говорит она, явно сбитая с толку. — Помнишь?

Мой смех наполнен болью.

— Ты бы пожелала мне смерти после одного проникновения, а твои ногти разорвали бы каждую рану на моей спине, в попытке меня остановить. — Когда она продолжает недоуменно смотреть на меня, я вздыхаю и расстёгиваю молнию на джинсах, позволяя моему чудовищно огромному члену выпрыгнуть наружу.

Она отскакивает назад, зацепившись ногой за нижнюю ступеньку, и начинает падать.

Нет.

С огорченным звуком я ловлю ее в объятия прежде, чем какая-либо нежная часть ее тела соединится с твердым металлом. При этом мой стержень вклинивается между ее животом и моими коленями. Мои щеки вспыхивают, когда я понимаю, что ее киска отделяют всего два слоя ткани — джинсовые шорты и трусики. Если она в трусиках.

Иисус. Иисус.

— Не двигайся, — выдавливаю я.

К моему полному шоку, ее веки трепещут, а соски тоже твердеют, прикасаясь к моей груди.

Почему она не в ужасе? Почему она не кричит, чтобы я отпустил ее?

— У меня есть идея, Бутч. — Кончики ее пальцев скользят к центру моей груди, и мои мысли разбегаются во всех направлениях. Она прикасается ко мне. Трогает меня.

— Почему бы нам не начать с малого? Если ты поднимешься на один этаж, я позволю тебе… п-поцеловать меня.

Я сосредотачиваю все внимание на ее губах. Мое сердце бешено стучит, а член напряжен до предела от мучительной интенсивности между нами.

— Поцеловать тебя, — повторяю я голосом, похожим на гравий. Да. Я могу поцеловать ее, не причиняя ей боли, не так ли?

Я знаю, что этого будет недостаточно, поэтому толкаюсь, молясь, чтобы она не рассмеялась мне в лицо.

— Два поцелуя. На твоих губах и между бедрами. — Меня охватывает дрожь. — Пожалуйста.

— Не знала, что мы ведем переговоры. — Пищит Синди. Мое сердце бьется, пока она изучает меня. — Если я скажу «да», ты поднимешься на следующий этаж?

Моя спина холодеет от мысли покинуть машинное отделение.

Я не покидал его пять лет.

Но огонь, который она разожгла, сильнее.

— Да. Я поднимусь на один этаж, чтобы поцеловать тебя дважды.

Синди

Мне всегда было интересно, как бы я отреагировала, если бы встретила медведя в лесу. Закричала бы я, убегала или замерла? Возможно, это самый близкий момент, чтобы выяснить. Поднимаясь по ступенькам на второй этаж, за моей спиной идет великан.

Хрипло дышащий Бутч подстраивается под мои шаги. Разве он не понимает, что может заполучить меня без сделки?

Я ничего не могла бы сделать, чтобы защититься от мужчины, который сложен как грузовик и имеет мускулы размером с арбуз. Вступать в потасовку с ним просто бессмысленно.

И вот он здесь, следует за мной по лестнице, как будто выход из машинного отделения причиняет ему физическую боль. Факт того, что он делает что-то настолько неприятное только для того, чтобы поцеловать меня, сильно влияет на мое тело. Что-то глубоко и низко натянуто внутри моего живота, как струны, с тех пор как я впервые его увидела и услышала глубокий хриплый голос.

У меня нет опыта с мужчинами, но я уже чувствовала возбуждение. В основном во сне или в душе, когда намыливаю между ног. Я трогала себя и пыталась достичь оргазма, но всё было тщетно.

Первые несколько раз я думала, что близка, но никогда не достигала воображаемого рая, разочаровалась и перестала больше пытаться. Лучше быть немного возбужденной, чем задыхаться от желания оргазма и не достичь его, верно?

Что ж, я более чем просто возбуждена сейчас. Киска сжимается каждый раз и каждый волосок на шее встают дыбом, когда он выдыхает мне в спину. Он хочет поцеловать меня.

Мои губы и бедра. Сама мысль о его языке на моей дырочке заставляет загораться мою кожу.

Разве я не должна бояться этого мужчины? Однозначно. Он высокий, широкий и сильный, как бык. А эта штука между его ног неестественно большая.

Я живу в Новом Орлеане, так что я видела немало. Чтобы определить длину его члена потребуется рулетка. А окружность? Мне потребовались бы обе руки, чтобы обхватить его. Его огромный, чувствительный член.

Тяжелые шары опустели, когда он увидел меня. Бурно. Заставив Бутча покраснеть и выделяя каждую вену на его теле.

Да. Конечно, я должна быть в ужасе. Этот мужчина в конечном итоге осознает, что ему не нужна сделка, чтобы взять меня. Столько раз, сколько он хочет.

Я не обладаю здесь никакой властью, но он обращается со мной так, будто я обладаю. Как будто я держу поводья и контролирую то, что происходит, между нами. Как долго это может продолжаться?

Возможно, это не слишком умно, но я оглядываюсь на него через плечо и вижу, что он с тоской смотрит на мою задницу. Выпуклость в его штанах стала еще заметнее, а руки сжаты в кулаки по бокам.

Капли пота выступили на его линии волос, а на его подбородке следы масла. Я на две ступени выше, но он по-прежнему выше меня. Снова спрашиваю себя — почему не боюсь.

Возможно, дело в шрамах на его спине. Или боли, которую можно увидеть в глубинах его глаз.

Есть причина, по которой он не хочет покидать машинное отделение.

Этот мужчина пережил ужас.

Возможно, из-за этого, или из-за моего внезапного влечения к нему.

Мое дыхание участилось, и я облизываю губы в предвкушении поцелуя. Это влияние паров или мне действительно не терпится убедить этого человека покинуть буровую вышку? Потому что, каким привлекательным он не был, какое сочувствие он ни вызывал… нет сомнения, что мне необходимо заставить его покинуть вышку.

Продажа вышки полностью изменит мою жизнь. Нет, она подарит мне жизнь.

Позволит питаться три раза в день. Карьера моей мечты наконец-то в пределах досягаемости, и все, что мне нужно сделать — это выманить Бутча из убежища на свет. Как только он будет там, я смогу отправить его на материк и пожелать удачи. Уверена, что он найдет работу на другой вышке. Верно?