Вторая мастерская представляла собой округлую землянку (глубина 1,8 м, диаметр 3,6×4,8 м) с двумя ступеньками у западной стены. Сыродутный горн располагался в стенке мастерской и открытым устьем выходил в помещение. По форме и конструкции горн аналогичен горнам первой мастерской, но лучше сохранился. В Мастерской перед устьем горна оставлена горизонтальная площадка, с которой осуществлялась подача воздуха в горн. К стенке помещения на глубине 1,3 м примыкал полукруглый останец, который служил рабочей площадкой металлурга. Такого же типа мастерская раскопана на поселении Бовшев (табл. XXXII, 8). Здесь в материковой стене округлой полуземлянки (диаметр около 4 м) была вырезана куполовидная печь, устье которой выходило в помещение мастерской. Дно печи, выложенное камнями, и ее глиняные стенки были сильно прожжены.

На полу перед печью находилось возвышение, обложенное камнями, вероятно, устроенное для удобства пользования печью (Крушельницька Л.I., 1964, с. 135). В отличие от жилищ, мастерские не имели очагов или бытовых печей, что указывает на исключительно производственное их назначение, а стационарные горны многократного использования свидетельствуют о профессиональном уровне железодобычи на поселении, подобно аналогичным ремесленным центрам зарубинецкой культуры (Бидзиля В.И., Пачкова С.П., 1969, с. 59).

Среди находок на липицких поселениях, как обычно, преобладает керамика. Встречаются мелкие бытовые предметы — глиняные пряслица, ножи, точильные бруски, ключи. Кроме того, довольно значительно представлены украшения — фибулы, бусы, пряжки. Найдены несколько римских монет и шпоры.

Могильники липицкой культуры располагались на небольших возвышенностях на расстоянии 0,5–1 км от поселений. Характерны грунтовые погребения, не имевшие заметных внешних признаков не только сейчас, но и в древности, о чем свидетельствуют случаи перекрывания одних могил другими (Верхняя Липица). Наиболее полно раскопан могильник Верхняя Липица, где исследовано 60 трупосожжений и 7 трупоположений. Биритуальные могильники открыты также в Звенигороде и Болотне, но здесь же встречены и пшеворские захоронения и безынвентарные погребения, которые трудно отнести к определенной культуре. В могильнике у Гринева вскрыто 12 трупосожжений. Ни один липицкий могильник не исследован полностью, и трудно судить о соотношении трупосожжений и ингумаций и об их расположении в могильниках. Пока можно считать, что строгой планировки могильников не было, и разные типы погребений располагались вперемежку.

Основным видом погребальной обрядности была кремация. Сожжения производились за пределами могилы, но на территории могильника. В трех случаях места кремации зафиксированы в могильнике Верхняя Липица. Они представляли собой овальные площадки (3×1,5 м), обожженные на глубину до 0,4 м (Смiшко М.Ю., 1975, с. 39) и содержавшие остатки угля, ошлакованные металлические изделия и керамику. Аналогичные места сожжений известны в могильниках дакийских племен на территории Румынии (Цигилик В.М., с. 75).

Среди трупосожжений В.Н. Цыгылык выделяет несколько вариантов: в урнах, прикрытых целым сосудом, обломками сосудов или каменной плиткой; в урнах без покрытия; остатки сожжения на обломках глиняных сосудов; пережженные кости в яме. Наиболее распространены были урновые погребения (около 90 %). Очищенные остатки костей складывались в урну вместе с предметами личного убранства (фибулы, поясные пряжки, бусы) и домашнего обихода (ножи, ключи, кресала, шилья, пряслица и т. д.). Урны помещались в ямы глубиной 0,2–0,7 м и иногда ставились на каменные плитки (Гринев, погребения 4,6). В погребении 3 Гриневского могильника урна была до половины обложена камнями. Безурновые погребения в ямах в некоторых могильниках довольно многочисленны: в Верхней Липице они составляли 36 %, отмечены также в Гриневе, Звенигороде и Болотном. Особый вид представляют три погребения в могильнике в Гриневе — в них пережженные кости и обломки посуды были разбросаны на площадке 2 кв. м. Как исключение, в трупосожжениях встречаются вместе с человеческими останками и кости животных (погребение 21 Верхнелипицкого могильника), иногда, они сложены в отдельный сосуд, поставленный над погребением (погребение 5 в Гриневе).

Среди захоронений по обряду кремации выделяется погребение 15 могильника в Звенигороде, отличающееся не только богатством инвентаря, но и смешением разнокультурных признаков. В качестве урны для этого погребения послужил гончарный липицкий сосуд, накрытый зернотеркой и липицкой чашей на высокой ножке. Урна стояла на согнутом мече и воткнутом в землю наконечнике копья, а рядом с ней стоял гончарный сосуд с отбитыми ручками и лежали два пряслица. В заполнении урны, ниже кальцинированных костей, обнаружены согнутый железный нож, обломки двух бронзовых остропрофилированных фибул, две железные пряжки и оковка пояса (табл. XXXIII). Липицкий характер данного погребения надежно документирован гончарной керамикой, но оружие (меч, наконечник копья) не только являются пшеворскими, но и помещены в могилу изогнутыми по ритуалу пшеворского населения, что указывает на синкретичность погребального обряда в Звенигороде и в отдельных погребениях других могильников. Неудивительно поэтому, что некоторые памятники Верхнего Поднестровья в литературе можно встретить в составе как липицкой, так и пшеворской культур. С влиянием пшеворского погребального обряда связываются находки пережженных обломков посуды в ряде липицких захоронений (Козак Д.Н., 1978а, с. 96).

Обряд ингумации имел весьма слабое распространение в среде липицкого населения. Известно не больше 15 трупоположений липицкой культуры, причем они не отличаются однородностью погребального ритуала. Так, согласно данным М.Ю. Смишко, в семи погребениях зафиксированы подогнутые ноги, два из этих погребений имели западную, а пять — северную ориентировку. Остальные погребения находились в вытянутом положении на спине с различной ориентировкой — западной, северной, северо-восточной и восточной (Смiшко М.Ю., 1975, с. 40). Большинство погребений оказалось безынвентарным, что вызвало у некоторых исследователей сомнение в их липицкой принадлежности. На этом основании В.Н. Цыгылык, Например, считает, что говорить об обряде ингумации в липицкой культуре нет достаточных оснований (Цигилик В.М., 1975, с. 78). Ряд погребений, однако, содержал сопровождающий инвентарь в виде лепной керамики липицкого типа (Верхняя Липица, Болотня) и остропрофилированных фибул I–II вв. (Свешников И.К., 1957, с. 67).

Два погребения, совершенные по обряду ингумации, отличаются резко выделенной социально-имущественной обособленностью. Одно из них открыто в 1935 г. у с. Колоколин Ивано-Франковской обл. Это погребение было впускным в курган энеолитического времени. Детали погребальной обрядности не зафиксированы. Возле частично сохранившегося скелета обнаружены четыре бронзовые фибулы, пряжка, оковка пояса, бронзовая ручка сосуда, обломки серебряных ножек и пластины сакрального предмета (табл. XXXIV, 8). Дата погребения — начало I в. н. э. (Smiszko M., 1935, s. 160). Второе богатое погребение было исследовано в 1955 г. у с. Чижиков Львовской обл. (Смишко М.Ю., 1957). Костяк лежал черепом на север, и в качестве заупокойной утвари погребение содержало бронзовые античный сосуд, миску на кольцевом поддоне, массивную ручку патеры, две шпоры, а также глиняный горшок, характерную липицкую чашу на высокой ножке и мелкие металлические поделки (табл. XXXIV, 1–7, 9, 10).

Глиняная посуда является наиболее массовым материалом памятников. В целом липицкий керамический комплекс весьма своеобразен и четко отделяется от синхронных материалов пшеворской и зарубинецкой культур. Липицкая керамика представлена лепной и гончарной посудой. Лепная преобладает на поселениях, где, по подсчетам В.Н. Цыгылыка, составляет 80–95 % (Цигилик В.М., 1975, с. 105), т. е. посуда ежедневного пользования лепилась прямо на поселениях и представляет собой яркий этнографический показатель.