Исходя из первого, расширенного понятия, система хронологии, разработанная П. Рейнеке (Reinecke P., 1902) для латенских памятников, широко применялась и для обозначения этапов развития других, не кельтских культур Северной и Восточной Европы. В этом был свой смысл, поскольку к северу и востоку от кельтского мира располагается серия так называемых латенизированных культур — ясторфская (стадий Рипдорф-Зеедорф), пшеворская, оксывская, зарубинецкая, Поянешти-Лукашевка, носители которых находились под сильным воздействием кельтов. Общие формы фибул, оружия, украшения позволяли легко синхронизировать этапы развития этих культур с этапами эволюции собственно кельтской латенской культуры.

Более углубленное изучение хронологии как собственно латенских, так и латенизированных памятников показало, однако, что ритмы их развития совпадают не полностью (Godłowski K., 1977), поэтому теперь наблюдается тенденция постепенного отказа от употребления термина Латен в его расширенном понимании. По отношению к хронологии латенизированных культур все чаще используется введенный Р. Хахманном термин «позднее пред римское время» с соответствующими его подразделениями на фазы (Hachmann R., 1961).

Латенских памятников в узком этнокультурном значении термина на территории СССР немного, и компактной группой они представлены лишь в Закарпатье. Тем не менее, введение посвященного им раздела в настоящий том необходимо по ряду причин. Во-первых, культурное воздействие кельтов на другие народы Европы в последние века до нашей эры было весьма существенно. Подобно скифской культуре Восточной Европы и эллинизму Средиземноморья, латенская культура снивелировала мозаичную карту европейских культур раннего железного века. Во-вторых, от состояния разработанности хронологии Латена зависит и хронология латенизированных культур, а возможность той или иной доли участия носителей последних в процессе славянского этногенеза нельзя обойти вниманием. В-третьих, кельтское культурное наследие ощущается в Европе и в последующие века. Многие технические достижения кельтов оказались столь совершенны, что без особых изменений дожили до позднего средневековья включительно. Проблема, своеобразного «кельтского ренессанса» уже ставилась и в советской археологической литературе (Щукин М.Б., 1972а; 1973). Наконец, как показывают работы лингвистов, кельтский компонент ощутим в славянской лексике (Шахматов А.А., 1918; Lehr-Spławiński T., 1956, с. 1–10; Трубачев О.Н., 1968, с. 276; 1974, с. 54–60). Очевидно, без рассмотрения латенских памятников настоящий том был бы неполон.

Памятники собственно латенской культуры на территории СССР сосредоточены в пределах Закарпатской обл. Украины, в верхнем течении р. Тиса, т. е. на территории, которая в ландшафтно-географическом отношении представляет собой часть центральноевропейских земель с характерной пересеченной горной местностью, с небольшими быстрыми реками Дунайского бассейна. Вместе с памятниками Словакии древности Закарпатья составляют наиболее удаленную северо-восточную группу среднеевропейского Латена, достигающую основного хребта Украинских Карпат. В предшествующий появлению латенских памятников период, в VI — (II вв. до н. э., эта территория была занята курганами куштановицкого типа, являвшимися самостоятельной локальной группой среди культур скифского времени и возникшими на основе местных фракийских и подольских нескифских памятников (Смирнова Г.И., Бернякович К.В., 1965, с. 105, 106).

Начало изучения Латена в Закарпатье относится к середине прошлого века и связано с именем местного краеведа Т. Легоцкого. Первой фиксированной находкой латенской культуры в области было случайно открытое в 1844 г. погребение на северной окраине г. Мукачево (Lehoczky T., 1892, О. 25). В 60-е годы прошлого века Т. Легоцким было открыто первое латенское поселение, расположенное между двумя горными останцами Галиш и Ловачка у с. Клячаново около г. Мукачево, которое сейчас широко известно в литературе как поселение Галиш-Ловачка (Бiдзiля В.I., 1964, с. 92–114). Т. Легоцкий не проводил специальных работ по вскрытию площади поселения, а ограничился систематическими наблюдениями за земляными работами и зачистками (Бiдзiля В.I., 1971, с. 30–35). Несмотря на огромную площадь поселения (15 га), ему удалось зафиксировать остатки только 24 жилищ. Отчеты Т. Легоцкого публиковались в археологической венгерской периодике. Материалы поселений Галиш-Ловачка вошли также в двухтомную археологическую карту Закарпатья, изданную Т. Легоцким (Lehoczky T., 1892; 1912).

В 20-30-е годы XX в. исследования латенских памятников в Закарпатье осуществлялись чехословацкими археологами и местными краеведами. Особо следует отметить работы чехословацкого исследователя Я. Ейснера, который, кроме уже известных материалов, собрал новые данные о памятниках Латена долины р. Тиса и впервые поставил вопрос об их этнической принадлежности (Ejsner J., 1922). В эти же годы два поселения латенской культуры были открыты на территории г. Мукачево братьями Затлукал (Zatlukál J., Zatlukál E., 1937, О. 166–169). В начале 40-х годов охранные работы на территории Ужгорода проводил П.П. Сова-Гмитров, результатом чего было открытие двух латенских поселений в пределах современного города (Szova-Gmitrov P., 1942). Публикации, посвященные этим раскопкам, очень ограничены, и для современной науки ценность представляют только сами вещи, которые составляют действительно уникальную коллекцию как по количеству, так и по качеству материалов.

В послевоенное время было обнаружено и частично исследовано около 20 поселений латенской культуры. Среди этих памятников особо следует выделить открытие и исследование крупного производственного района, специализирующегося исключительно на железодобыче в больших масштабах. Он занимал огромную территорию (более 50 кв. км) в долине левого притока Тисы р. Ботар и в настоящее время состоит из 15 отдельных пунктов. Остатки черной металлургии были открыты в 1962 г. близ с. Ново-Клиново, и исследования здесь проводились на протяжении нескольких лет (Бiдзiля В.I., 1970а, с. 32–49; 1971, с. 21–30, 128–135; Гринчак I.М., Балагурi Е.А., 1972, с. 101, 102).

В 1971 г. материалы латенской культуры Закарпатья были обобщены В.И. Бидзилей в монографии (Бiдзiля В.I., 1971). До сих пор это самая полная сводка, нуждающаяся, правда, в определенной корректировке датировок. Автор пользовался общепринятой тогда системой хронологии Я. Филипа (Filip J., 1956), затем значительно уточненной (см. раздел «Хронология»).

Исследование поселений латенской культуры в последние годы продолжает Н.К. Попович и другие закарпатские археологи.

К востоку от Карпат собственно латенские памятники единичны. По сути дела к таковым можно не без некоторых сомнений отнести лишь два — поселение Бовшев (Крушельницька Л.I., 1964, с. 130–138; Крушельницкая Л.И., 1965, с. 119–122) и трупосожжение в кельтской гончарной урне у с. Залесье в устье Припяти (Беляшевский Н., 1904, с. 13–17; Якимович М.К., 1904, с. 162–172).

Но на землях к востоку от Карпат выявлено довольно значительное число вещей латенских типов как из случайных находок, так и из памятников иных культур — поморской, гетской, скифской, зарубинецкой, Поянешти-Лукашевка. Первым обратил внимание на эти древности А.А. Спицын (Спицын А.А., 1904, с. 78–86). Затем сводки их сделали Я. Розен-Пшеворска (Rozen-Przeworska J., 1946–1947, s. 179–322) и Ю.В. Кухаренко (Кухаренко Ю.В., 1959а, с. 31–51). На основании всех этих находок Д.А. Мачинский в серии работ (1973б, с. 52–64; 1973а, с. 3–9; 1974, с. 31–41) выдвинул идею о возможности присутствия некоторых группировок кельтов на землях к востоку от Карпат. Одной из таких группировок, по его мнению, могли быть кельтыгалаты, угрожавшие совместно с германцами-скирами Ольвии на рубеже III–II вв. до н. э. Известия об этом сохранились в декрете в честь Протогена из Ольвии (Латышев В.В., 1887, с. 69–86; Книпович Т.Н., 1966, с. 142–149; Каришковський П.I., 1968, с. 95–106). Находки латенских вещей в какой-то мере заполняли хиатус между скифской и зарубинецкой культурами (Мачинский Д.А., 1973а, с. 3–9).