Уволенный же епископ Макарий не успокоился, отправив письмо на имя председателя Поместного собора митрополита Тихона, в котором писал о своем незаконном увольнении из Орла и «клеветнических наветах со стороны Львова», в личном разговоре 17 апреля обещавшего послать в Орел особого чиновника, чтобы разобраться на месте в его деле, но ничего не сделавшего.
«Вместе с тем, — просил Макарий, — ввиду внесенной деятельностью г. Львова как обер-прокурора весьма опасной разрухи в церковную жизнь Орловской епархии, так и многих других, не найдет ли Собор войти в обсуждение всей деятельности Львова». В конце концов Макарию удалось добиться своего, и в ноябре 1917 г. Судная комиссия Поместного собора рассмотрела дело об удалении его с кафедры и признала изгнанным из епархии «совершенно неповинно». Было принято постановление и в отношении инициаторов удаления епископа. Главным виновником изгнания Макария был признан священник Сергей Аракин! Его решено было уволить от должности члена консистории, а «беззаконно составленный Исполнительный комитет объединенного духовенства, буде он существует и действует, упразднить».
Если новоизбранный Орловский архиерей Серафим проявил завидное политическое чутье, то этого нельзя сказать о его тезке Екатеринбургском епископе Серафиме (Голубятникове), который, как уже отмечалось, был уволен за произнесение проповеди 2 марта, когда он назвал членов Государственной думы «кучкой безумных бунтарей».
По делу Серафима началось следствие, и процесс его увольнения несколько затянулся. Между тем в епархии начали думать о выборах нового епископа. Так, протоиерей Уфимцев, размышляя о предстоящих выборах, писал, что не думал никогда дожить до того дня, когда «вопрос о выборах архиерея будет ближайшей и неотложной задачей... какое счастье! Велика должна быть благодарность наша борцам за свободу, горячи должны быть наши молитвы за тех, что “жертвою пали в борьбе роковой”. Их кровью очищены мы от рабства». Протоиерей цитирует революционный похоронный марш и проводит явную аналогию между Христом и революционерами. Еще недавно такое сомнительное сравнение могло восприниматься как кощунство, но после Февраля никого не удивляло. Многие тогда Основателя христианства воспринимали как революционера, а революцию - как Красную Пасху.
Вероятно, так считало и большинство делегатов Чрезвычайного съезда духовенства и мирян, прошедшего в Екатеринбурге с 16 по 25 мая. «Журнал» съезда, представляющий собой подробнейшую стенограмму, был направлен в Синод.
Данный документ — чрезвычайно интересный и важный источник, позволяющий рассмотреть психологию провинциального духовенства, а также механизм самих выборов, прошедших на этом съезде. Съезд в Екатеринбурге носил радикальный и политизированный характер. Ораторы приветствовали революцию и ругали «позорное дело Романовых, приведшее нас к разрухе». Досталось и всем архиереям, лозунг которых, по мнению одного из выступающих, был — «травить интеллигенцию и евреев». Решено было также отправить своих представителей на митинг социалистов-революционеров, чтобы рассказать им, что духовенство тоже будет «поддерживать интересы трудящихся». Обратился съезд и в Совет рабочих и солдатских депутатов с предложением провести совместный митинг.
Только через несколько дней делегаты вспомнили, что собрались выбирать епископа. К этому времени пришла телеграмма от Львова об увольнении преосвященного Серафима и о том, что Синод предоставляет съезду право выбрать кандидата на освободившиеся место.
Основными кандидатами оказались инспектор Пермской семинарии Н.И. Знамировский и ректор Иркутской семинарии архимандрит Софроний (Арефьев). Съезд перешел к обсуждению кандидатов, причем выступавшие ораторы заранее записывались, «за» или «против» кого они намерены произнести свою речь. Правда, у некоторых представителей духовенства возникал вопрос, можно ли, «не заручившись предварительным согласием того или иного кандидата, иметь о нем суждения». На что было сказано: и в древней Церкви избирали епископов, не спросив их согласия.
Дольше всего, около десяти часов, обсуждали кандидатуру Н.И. Знамировского. Выступавшие «за» отмечали множество положительных качеств инспектора семинарии: хорошо богословски образован; знает нужды духовенства; несомненно честен. Выступавшие «против» напоминали, что Знамировский встречался с Распутиным, и задавались вопросом: а не был ли он распутинец или «союзник»? (то есть член Союза русского народа). «Здесь говорилось, — вещал один оратор, — о том, что Знамировский гладит детей по голове. Но мне говорят: гладит-то он гладит, но с какими целями. Не является ли он членом той же распутинской партии?» Вскоре выяснилось, что «степень соприкосновения кандидата с Союзом русского народа весьма сомнительна».
Следующего кандидата, архимандрита Софрония, уставшие депутаты обсуждали уже не так активно. Было лишь отмечено, что у него много родственников, а это может иметь нежелательные последствия при возведении его на кафедру. К моменту голосования на съезд прибыл епископ Серафим (Александров), назначенный Синодом временно управлять Екатеринбургской епархией. В результате голосования Знамировский получил 168 голосов, а архимандрит Софроний — 113. 22 депутата отдали свои голоса только что прибывшему епископу Серафиму. Обоих кандидатов известили срочной телеграммой. Однако Знамировский в своем ответе поблагодарил съезд за доверие, но свою кандидатуру снял в пользу Софрония. От архимандрита же Софрония пришла странная телеграмма: «Благодарю всех любовью доверия не имею недостатков добровольно пойти тяжкий подвиг, но и достоинств мало чтобы считать себя достойным избрания. Судите еще раз сами по суду поступайте. Половину июня проведу в Китае, куда влечет меня миссионерство».
Президиум съезда «употребил все силы, чтобы расшифровать эту телеграмму, но не смог представить более или менее точного истолкования». Неясно было, почему Софроний говорит «о каких-то малых своих достоинствах и об отсутствии якобы недостатков и на мольбу паствы прийти к ней заявляет, что сперва-де он склонности к миссионерству в Китае удовлетворит». Между тем съезд затягивался. Многие депутаты его уже покинули, а вопрос об архиерее так и не был решен. «В то время, — гласит стенограмма, — определилось отношение съезда к Серафиму». Преосвященный принял столь «живое участие» в его работе, что оставшиеся депутаты «единогласно» решили и его поставить в список кандидатов на епархиальное архиерейство. По сути, екатеринбургское духовенство решило передать окончательное решение Синоду, представив в столицу два акта об избрании кандидатов.
Высший церковный орган своим определением от 14 июня признал прошедшие в Екатеринбурге выборы несостоявшимися. Основной причиной такого решения было то, что состав избирателей при втором голосовании был значительно меньше, чем при первом. Таким образом, «не имея сведений о причинах неподачи голосов значительной части избирателей, Святейший Синод, в предупреждение возможных недоразумений и нареканий», постановил назначить новые выборы.
Они состоялись 8 августа. Архимандрит Софроний телеграммой из Китая дал свое согласие баллотироваться. Неопределенный ответ на этот раз поступил уже от Знамировского. Третьим была выдвинута кандидатура временно управляющего епархией епископа Серафима. Именно он и получил при выборах большинство голосов — 87, а архимандрит Софроний — 78. Однако Синод определением от 25 августа и эти выборы «не нашел возможности признать правильными». По мнению членов Синода, ни один из кандидатов не получил абсолютного большинства голосов, а второй же баллотировки, предусмотренной правилами, не было. Екатеринбуржцам было дано благословение на проведение новых выборов по утвержденным правилам. Возможно, причиной этого решения послужили жалобы, направленные в Синод по поводу якобы «нахального поведения» Серафима. Он не стал проводить второй баллотировки, в результате чего съезд, по словам доносчиков, превратился во что-то «ужасное» и сопровождался «руганью и криками». Так или иначе, но епархия начала готовиться к новым выборам.
