— Все равно начальство, хоть и побольше, — тоскливо вздохнул он.

— А без начальства никак, — развел я руками. — Природа человеческая — это тоже материя, и с ней придется смириться. Под внуком Генерального, как говорят у нас на зонах, «ходить не в падлу» — вот вам еще одна мантра.

Под смех Крылова мы зашли в здание, спросили дорогу у бабушки-вахтера, миновали длинный, увешанный плакатами с цитатами Маркса, Энгельса и Ленина коридор и на лифте поднялись на третий этаж. Еще один коридор — этот используется прагматичнее, для плакатов гражданской обороны и доски почета с очкастыми дяденьками — и мы вошли в аудиторию.

Научные товарищи образцово-показательно бросились здороваться и рассказывать о том, как они рады:

— Владимир Васильевич — самый многообещающий теоретик в стране. И как у тебя получилось разглядеть в «Африке» такой бриллиант, Сергей?

Много в интернете сидел.

— Извините, подписка, — улыбнулся я задавшему вопрос бородатому академику.

— Разумеется! — не стал он меня осуждать. — Начнем, или, может, в столовую? Она у нас очень приличная.

— Даже не сомневаюсь, — улыбнулся я. — Спасибо за предложение, Вадим Карпович, мы в самолете перекусили. Ну и, извините, это не мне решать, я здесь исключительно ради саморазвития, это же научное, строго регламентированное мероприятие, командовать которым у меня нос не дорос. Мы с товарищем машинисткой вон там тихонько посидим, мешать не будем, можно? — указал на стол в дальнем углу аудитории.

— Разумеется, — разрешил академик.

Мы с Вилочкой перебрались в уголок, и академик дал отмашку стартовать мероприятие. Владимир Васильевич вышел к трибуне и начал излагать суть своей работы. Ученая братия записывала тезисы в блокноты для будущих вопросов, а Виталина достала из сумочки блокнот с карандашом и написала мне вопрос:

— А разве здесь не должен присутствовать рецензент?

Взяв карандашик, я написал ответ:

— А он не может — непосредственно в Африке сейчас, неграм про Маркса рассказывает, как древний христианский миссионер про Библию.

Девушка успешно подавила контрреволюционный смешок.

Спустя два с половиной высоконаучных часа настало время вопросов.

— То есть, товарищ Крылов, вы утверждаете, что тезис Маркса о том, что для построения социализма нужен развитый экономический базис, неверен?

— Ни в коем случае! — заверил Крылов. — Но этот тезис неприменим для современных развивающихся стран — колониальное наследие и близость капитализма не позволяют им обрести мощный экономический базис и прийти к социализму, так сказать, естественным путем.

Через полтора часа я даже зауважал ученую братию — настолько сильно им хотелось утопить «придворного ученого». А по идее должны подмахивать, улыбаться и хвалить — я же прямо тут сижу, совсем, чтоли, страх потеряли⁈ Приятно, блин — после первого шока, когда про меня ходило много нехороших слухов, народ успел отрефлексировать, прислушаться к слухам другим — это где Сережа принципиально никому палки в колеса не ставит — и осознать, что наследный принц им нифига не угрожает.

Еще через час, когда Владимир Васильевич уже откровенно устал, я поднял руку.

— Да, Сергей? — тут же отреагировал Вадим Карпович.

— Извините, могу я процитировать вслух пару интересных документов? — спросил я. — Разумеется, прямо относящихся к делу.

Демонстративно посмотрев на часы — тратит тут наше ценное время нехороший сопляк — академик кивнул:

— Разумеется.

Я развязал тесемки папочки и достал первый листочек:

— Это — письмо от действующего председателя Коммунистической партии Китая, товарища Линь Бяо, в котором он оказал мне честь, поделившись выводами о прочитанной Владимиром Васильевичем в Пекинском университете лекции. Цитирую: «Острота ума молодого товарища Крылова поразила меня: отвергнув догматизм, но продемонстрировав глубочайшее понимание трудов великого Маркса, он заставил меня переосмыслить существующий взгляд на природу производительных сил в развивающихся странах. От лица всего китайского народа, я выражаю тебе, мой дорогой друг Сергей, глубочайшую благодарность за организацию визита товарища Крылова. Уверен, в скором времени он защитит свою блестящую диссертацию и получит заслуженное звание кандидата наук».

Ученая братия прямо приуныла.

— Второе письмо — от товарища Ким Ир Сена, любимого вождя корейского народа, — достал второй листочек и процитировал: «Идеи товарища Крылова были высоко оценены нами. Его научное мастерство неоспоримо, и мы будем очень рады пригласить его в Пхеньян снова, когда он получит заслуженное звание кандидата наук», — отложив письмо, я улыбнулся. — Извините, просто решил, что данные цитаты будут небесполезными.

Откашлявшись, академик возразил:

— Мы очень рады, что гастроли товарища Крылова увенчались успехом, но, при всем моем глубочайшем уважении к товарищам Линь Бяо и Ким Ир Сену, позволю себе заметить, что они не являются членами комиссии.

— Что нисколько не умоляет их заслуг перед мировым социализмом, — пожал плечами я. — Кроме того, будучи лидерами огромных стран, они не могут себе позволить хвалить бездарность. Отличать зерна от плевел им помогает огромное количество высокообразованных теоретиков Марксизма-Ленинизма. В данных цитатах изложено не личное мнение товарищей Линя и Кима, но результат многочасовых научных диспутов. Еще раз прошу прощения за нарушение регламента.

Демонстративно теряем интерес и завязываем тесемочки.

— Ничего страшного, Сергей, — простил меня академик. — Пусть многоуважаемые товарищи Ким и Линь и не являются членами комиссии, но мы постараемся учесть их мнение. Вы согласны, товарищи? — запросил подтверждение у научной братии.

Товарищи, очевидно, согласились «учесть».

Последующие четыре вопроса сильно потеряли в энтузиазме и остроте, и Владимир Васильевич легко на них ответил.

— Полагаю, достаточно, — решил закругляться Вадим Карпович. — Выношу на голосование вопрос о присвоении Владимиру Васильевичу Крылову звания кандидата наук. Кто «за»? Единогласно! Поздравляю, Владимир Васильевич.

Жиденькие аплодисменты.

Так-то голосовать тайно положено, но заслуженный Советский академик воспользовался случаем продемонстрировать коллективную лояльность. Запомню, и, может быть, шепну про Вадима Карповича деду — мне не жалко.

— С нетерпением будем ждать ваших новых научных свершений, — благословил «придворного ученого» академик.

— Спасибо, товарищи, — поблагодарил Крылов.

Покинув цитадель отечественного Марксизма, я грустно вздохнул на успевшее потемнеть небо. Весь день убил вот на это! Придется добивать.

— Предлагаю отметить получение заслуженного научного звания в «Пингвине», а потом посадим вас в такси до аэропорта. Нам с Виталиной, к сожалению, придется остаться в Москве.

Немножко оглушенный научными «пытками» Владимир Васильевич устало улыбнулся:

— С радостью!

Просыпаться под детский смех и радостные возгласы — что может быть лучше? Нет, когда ты, например, пришел с долгой и тяжелой ночной смены, такие моменты раздражают и вызывают желание забиться в звуконепроницаемый бункер — это в лучшем случае — но здесь ситуация совсем другая. Во-первых, и так пора вставать — будильник прозвенел меньше минуты назад, но я его выключил в надежде подремать еще пару минут, прежде чем меня гораздо более приятным образом разбудит Виталина. Во-вторых — я же сам построил эко-парк «Пруд», и именно оттуда щедрым потоком льются жизнерадостные звуки.

Открыв глаза, увидел деревянный «потолок». Давненько в старой квартире не ночевал! Потянувшись, ощутил «чмок» в щеку и дуновение ветра — Вилочка выбралась из-под одеяла и пошла в ванную. Встав с дивана, подошел к окну и с удовольствием понаблюдал катающихся с горок — весна до них еще не добралась — и бегающих друг за другом, детей. А вон там на поняшке катают девочку — это уже платная услуга, пять копеек за маленький круг, десять — за большой. У меня по всему Союзу почти тысяча лошадок — из Монголии привезли, там пони исторически обитают — примерно на такого же размера лошадях на мою многострадальную, но неизменно богоспасаемую Родину набегали монголо-татары и прочие половцы. Вот еще хорошая сценка: семья из четырех человек попросила прохожего сфотографировать их у ледовой фигуры жар-птицы. За эту птицу студент-скульптор главный приз выхватил, пятьсот рублей, которые, по слухам (то бишь по сведениям из папочки) они всей общагой пропили за четыре дня. Экономные!