Гэлан отпустил Патрика.
— Английский лорд, — решительно заявил он.
— А что, если король захочет поставить на его место ирландца — преданного, надежного человека, заслужившего его милость? — вдруг вставил Патрик, привлекая к себе их внимание. — Одно время таким был Дермотт. Тогда О'Нил явился ко двору с богатыми дарами и сумел расположить к себе Генриха. Он мог бы стать хозяином Донегола, если бы и ты, и Магуайр погибли, а с принцессой и ее сыном он уж как-нибудь справился бы!
Гэлан зажмурился, переваривая эту новость.
— Ну конечно: повозка, подпиленные леса. Он пытался убить мальчишку, а когда это не удалось, взялся за принцессу!
Ничего удивительного, что сводный брат Тайгерана знал про подземный ход и пользовался им, чтобы заслать лазутчика в крепость! Его обвиняющий взгляд уперся в Рианнон. Что еще успела она натворить, ослепленная любовью к этому предателю? Неужели она знала о том, что в замке затаился убийца, и позволила ему без помех осуществить свой жуткий план?
— Где моя жена? — обратился он к пленному.
— Не знаю.
С видом, не предвещавшим ничего хорошего, Гэлан отпер замок и настежь распахнул решетку каземата.
— Скажи ему, Патрик!
— Мне больше нечего скрывать, Ри, — ответил он, бестрепетно дожидаясь своей участи. — А врать я не собираюсь.
Гэлан со всего размаху ударил пленника в челюсть. Рианнон завизжала, увидев, что Патрик рухнул как подкошенный. Гэлан замахнулся для нового удара, но Йэн перехватил его руку. Пендрагон вырвался, отшвырнув Магуайра, словно куклу, но тут в каземат протиснулись рыцари и все вместе навалились на Пендрагона.
— Клянусь всеми святыми, — прорычал Гэлан, — я разорву тебя голыми руками!
— Лучше бы нам сначала поймать О'Нила, — заметил Йэн, растирая ушибленное плечо. — А если ты его прикончишь, от него не будет никакого проку!
Образ Сиобейн, беззащитной перед коварным убийцей, заслонял все мысли и не давал рассуждать беспристрастно. «Ах, любимая, пожалуйста, не погибай!»
— Он собирает людей для последнего удара, — заметил Патрик, и снова все взгляды обратились к нему. — В этот раз он поведет отряд сам. На Клох-Бэйнтрих!
Йэн грубо выругался.
Гэлан, чей гнев требовал немедленных действий, рявкнул:
— Эндрю, закуй его в кандалы и выведи наверх!
— А что с остальными?
— Магуайр, это твои пленники и твой народ. Поступай так, как велит тебе долг. — С этими словами он схватил за руку Рианнон и потащил ее к выходу из подземелья.
Йэн смотрел на людей, переодетых в английские туники, и думал о детях, женщинах и стариках, которых пришлось хоронить в последние недели.
— Отрубить им головы!
Все двери и окна в замке и внешних постройках были наглухо заперты, и только воинам Пендрагона, членам клана Магуайра и О'Доннела было разрешено оставаться во внешнем дворе. Женщины и дети укрылись в цитадели. Во дворе стояла лишь одна женщина. Гэлан не отходил от нее, заставляя смотреть на казнь пленных.
— Вот, полюбуйся на результаты твоего молчания! — промолвил он, а она изо всех сил старалась сохранить невозмутимый вид, когда вассалы Магуайра занесли боевые топоры над головами приговоренных. Головы покатились в пыль, и она не выдержала и отвернулась. Ее взгляд натолкнулся на Патрика, и сердце снова заныло от боли.
Он неподвижно стоял посреди двора с оковами на руках и провожал взглядом бездыханные тела товарищей, унесенные в часовню. Рианнон зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться.
Гэлан с каменным лицом отвернулся и пошел прочь, оставив ее наедине со своей совестью. Оруженосец подал ему латы, но он отказался от тяжелой брони, оставив только кольчугу. Проверил подпругу на седле у Серого и вскочил в седло.
— Я все еще твой пленник? — спросил Йэн, поймав Серого под уздцы.
— Я тебе не доверяю.
— Я не давал тебе повода! Гэлан помолчал, размышляя.
— Признаюсь, Магуайр, мне пришлась бы кстати твоя помощь…
— Что, все еще плохо знаешь наш язык?
— Дрисколла придется оставить в крепости…
— Я готов, Пендрагон!
Англичанин испытующе посмотрел ему в глаза.
— Что ты можешь предложить, чтобы исцелить эту землю?
— Свою жизнь и свою честь!
Сколько Гэлан ни старался, он не сумел различить в его взгляде лжи. Он кивнул и протянул руку.
Они соприкоснулись со стуком — две мужские руки в латных рукавицах, — и Пендрагон сказал:
— Для начала хватит и этого.
Йэн с несмелой улыбкой отступил на шаг, а затем повернулся и бегом направился к своему коню. Гэлан поскакал к воротам.
Ему под ноги бросилась Рианнон.
— Что ты с ним сделаешь?
— Я бы с большим удовольствием снес ему голову, — заверил Гэлан, грозно глядя на нее сверху вниз, — но он понадобится нам, чтобы положить этому конец! Я больше никого не пожалею!
Рианнон в ужасе отшатнулась.
— Милорд! — выступил вперед юный О'Доннел. — О'Нил согнал множество народу в Колерэйн! — Эта новость оказалась для Гэлана неожиданной. — Они не могли сами вести хозяйство и кормить замок. Слишком много семей осталось без мужчин. Некому теперь охотиться и защищать своих детей и женщин!
Гэлан кивнул и обратился к своим рыцарям:
— Маркус! Собери людей, нагрузи два фургона провизией и доставь в Колерэйн. Молодой О'Доннел будет у вас проводником! Всех, кто захочет перебраться под руку Донегола, привезешь сюда!
— Или ко мне! — добавил подоспевший Йэн Магуайр. Гэлан молча посмотрел на ирландца, а потом позвал Дрисколла.
— Ты остаешься здесь за главного. Смотри не спускай с нее глаз! — Он ткнул пальцем в Рианнон. — Позаботься о Де Клэре и моем сыне.
Дрисколл взял Рианнон за руку и повел в замок. Гэлан приказал вернуть оружие Магуайру и его людям и поручил Йэну присматривать за пленным. Йэн взял лошадь Патрика под уздцы и поскакал за Пендрагоном.
Патрик оглянулся всего один раз.
Рианнон, гордо выпрямившись, стояла в стороне от всех, воздавая ему последние почести своей осанкой и непроницаемым лицом. Всадники миновали ворота, и она не шелохнулась, пока не захлопнулись тяжелые створки. В следующий миг она рухнула на колени и забилась в рыданиях, оплакивая свою несостоявшуюся любовь.
Глава 33
Море грохотало, яростно набрасываясь на стены ее каменной темницы.
Пошел холодный дождь, и она вздрагивала от каждой капли, ледяной иголкой впивавшейся в кожу. Шторм разыгрался не на шутку: стоило поднять лицо, и порывы ветра относили назад мокрые пряди волос. Неожиданно она обнаружила, что рядом есть кто-то еще.
Напротив ее шаткого насеста в стене зияла широкая дыра, некогда закрытая каменной дверью. В этом жутком провале маячила теперь чья-то фигура.
Она прокляла этого человека сквозь кляп во рту.
Он хихикнул — тоненько, злобно, не скрывая своего злорадства. И безумия.
— Ах, ну почему я не могу прикончить тебя прямо сейчас?
Ее глаза отвечали без слов: «Что же ты медлишь?»
— Еще рано!
Внезапно он протянул руку через разделявшую их пропасть, и под его ногами с хрустом обрушился край каменного пола. Сиобейн отшатнулась, вжимаясь спиной в стену. Он изловчился и выдернул кляп.
Она невнятно крикнула, едва ворочая онемевшими губами:
— Кто ты?
Он рассмеялся в ответ, словно имел дело с круглой дурой.
Она почувствовала, как его тело заслоняет ее от ветра, а к щеке прижимается холодная сталь кинжала.
— Такая милашка, — прошептал он и уколол ее, выпустив капельку крови.
Она попыталась отвернуться, но он грубо повернул ее к себе, заставляя смотреть прямо в неразличимые во тьме глаза.
— Зачем тебе моя смерть? Я ничего о тебе не знаю!
— Зато я знаю! Это будет самая сладкая из моих побед, миледи! — По его произношению Сиобейн решила, что имеет дело с англичанином. — Ты подохнешь и даже не будешь иметь понятия о том, кто это сделал!
— Тогда что же это за победа?
— Моя, и только моя!
Он провел кинжалом по скуле вниз, потом по горлу, и Сиобейн терпела, повторяя про себя, что если бы он хотел ее прикончить, то сделал бы это давным-давно. Неужели он такой трус? Или просто любит издеваться над своими жертвами?
