В соседнем кургане 8 (рис. 25), несмотря на то, что его центральная могила подверглась разграблению в недавнее время, обнаружен чрезвычайно интересный, единый по времени комплекс захоронений. Центральная грунтовая могила вождя и два захоронения вооруженных слуг-стражников на древнем горизонте с восточной стороны могилы вождя были перекрыты одним большим деревянным сооружением, а с южной стороны его было захоронено пять боевых коней со сбруей, причем их число соответствовало числу погребенных в кургане людей (рис. 27, 1). Материал для датировки этого кургана обилен и надежен. Уже находка двух бронзовых наконечников стрел (рис. 26, 1г) в грунтовой могиле вождя, символом власти которого служила бронзовая боевая булава (рис. 26, 1а), и железного меча в погребении стражников (рис. 26, 2) свидетельствует о том, что этот памятник никак не моложе V в. до н. э. Подобные стрелы мы находим, например, в Соболевском кургане (рис. 14, 1). Достаточно сравнить комплексы наконечников стрел из курганов 8 и 9, чтобы убедиться в том, что оба памятника относятся приблизительно к одному времени (рис. 24, 7; 26, 3). Но еще ближе набор наконечников стрел, представленный 74 экземплярами в колчанах стражников, столь же обильному набору наконечников основной могилы мечетсайского кургана 2 (рис. 21, 1а). В обоих колчанах при разнообразии стрел преобладают наконечники одних и тех же типов, и их варианты. Такое же совпадение мы наблюдаем в конских уборах обоих памятников: псалии одинаковых типов с двумя отверстиями, бронзовые кольца от сбруи и предметы уздечного набора (рис. 21, 1, 2; 27; 28). Эти кольца и части уздечки пяти коней похожи на вещи второй половины VI в. до н. э. из кургана у пос. Черниговский (рис. 9, 1 а-в, д, ж). Однако набор стрел в последнем кургане более архаичен (рис. 9, 1к), а железные удила с двудырчатыми псалиями из Пятимаров, как и в Тарабутакском и Мечетсайском могильниках, не позволяют датировать курган 8 Пятимаров более ранним временем, чем конец VI в. до н. э. Один из этих псалиев — с загнутым концом (рис. 28, 7) — тождествен тарабутакским (рис. 19, 1к), другие — S-видные (рис. 28, 13) — мечетсайским (рис. 21, 1е, ж) и особенно блюменфельдским (рис. 11Б, 14, 17). Совпадает и ряд деталей погребального обряда здесь и в мечетсайском кургане 2, например, южная ориентировка погребенных людей и присутствие в могилах кучек галек ритуального назначения. Итак, и этот курган мы вправе отнести к хронологической подгруппе конца VI — начала V в. до н. э.
Памятником того же времени, может быть, чуть более поздним, является соседний курган 6, почти примыкавший к кургану 8. Их разделял лишь довольно широкий и глубокий ров, шедший вокруг кургана 8 (рис. 24, 1). Центральная прямоугольная могила этого кургана, аналогичная по форме центральной могиле вождя в кургане 8 и перекрытая огромным обуглившимся от ритуального обжига деревянным сооружением (рис. 29, 1, 2), была ограблена еще в древности. В районе этой могилы были найдены: две золотые нашивные бляшки (рис. 29, 3а, б), одна из которых изображает лежащего оленя скифо-сибирского звериного стиля, золотая оковка деревянного сосуда в виде ноги лошади (рис. 29, 3в), т. е. выполненная в том же зооморфном стиле, что и подобные оковки из кургана 9 (рис. 24, 4) и из покровского кургана 2 (рис. 16, 2о, п), хотя сюжеты там другие, и наконец, серебряная чаша (рис. 29, 3е), которая по форме представляет собой неорнаментированный вариант металлических чаш иранского происхождения, что попадали в Приуралье в довольно раннее время и отнесены А.А. Иессеном к концу VI–V в. до н. э.[233] на основании исследования Г. Лушея[234]. Однако о хронологической близости курганов 6 и 8 говорят не столько эти вещи из основной могилы, сколько металлические предметы уздечки, найденные in situ на морде коня, погребенного на древнем горизонте под тем же деревянным сооружением, которое перекрывало центральную могилу знатной женщины (рис. 29, 4). Бронзовый уздечный набор этого коня аналогичен уздечным наборам коней из кургана 8, а пряжка от чумбура и нижние обоймы для соединения нащечных и наносных ремней тождественны. Точную форму псалиев установить не удалось, так как их железная основа разрушилась от окислов и сохранились лишь бронзовые наконечники в виде вытянутых стилизованных волчьих морд. Аналогичную трактовку морды хищника, вероятно, также волка, мы встречаем на подвеске-налобнике при втором коне (рис. 27, 7) в кургане 8. Налобник при третьем коне (рис. 28, 4) хотя и не тождествен, но очень близок по форме и сюжету изображения налобнику уздечного набора кургана 6 (рис. 29, 4в).
О том, что центральная могила кургана 6 не может быть моложе раннего V в. до н. э., говорит и курганная стратиграфия. В юго-восточном секторе кургана находилась большая впускная катакомбная могила (рис 30, 2), разрушенная и совершенно ограбленная в древности. Однако сохранившийся в ней бронзовый наконечник стрелы довольно выразителен для датировки — это узкий трехгранный наконечник с пирамидальным острием и короткой втулкой (рис. 30, 2б), встречавшийся в колчанах V в. до н. э. как в Поволжье, так и в Приуралье.
Что касается остальных погребенных во впускных грунтовых могилах (1 и 2), обнаруженных в восточной периферии кургана 6, то их связь с погребенной в центральной могиле женщиной вполне вероятна, и они не должны быть от нее далеки по времени захоронения. Во всяком случае диагональное погребение в могиле 1 (рис. 30, 1) весьма архаично как по ритуалу (костяк лежит головой на запад), так и по сосуду (рис. 30, 1в), форма и орнамент которого заставляет отнести его к группе савроматских сосудов V в. до н. э. Это одно из самых древних известных нам ныне диагональных погребений сарматов. Древнее его лишь погребение савроматской жрицы, положенной в направлении, близком диагонали, в могиле кургана 2 Тарабутакского могильника (рис. 18, 3). Несколько позднее в эту же могилу, но значительно выше, захоронили еще одного человека, кости которого были в дальнейшем нарушены, вероятно, грызунами, а могила была забита камнями, как это характерно для ряда исследованных савроматских могил Пятимаров.
К кургану 6 вплотную примыкал небольшой курган 5 (рис. 29, 1). Полы обоих курганов сливались, но соотношение их насыпей проследить во время раскопок не удалось. В отличие от песчаной насыпи кургана 6 насыпь малого кургана состояла из темной земли, смешанной с камнями, скопления которых особенно хорошо были заметны по периферии кургана. Это и дало возможность определить первоначальные контуры насыпи как самостоятельный курган. Под ним находилась грунтовая прямоугольная могила с остатками человеческого трупосожжения, совершенного на стороне: остатки костра с обгоревшими частями человеческого скелета и камнями были ссыпаны в могилу. Вещей в могиле не было. Однако погребение следует отнести к савроматскому времени, так как ярко выраженный культ огня тесно связывает его с курганом 6. Об этом говорят и другие особенности погребального обряда: форма и ориентировка могилы во всем совпадает с формой и ориентировкой основной могилы кургана 6; могила была забита камнями, как и впускная могила 1 большого кургана; в обеих могилах оказались куски белого вещества ритуального назначения: в первом случае это был гипс, во втором — мел. Все это позволяет считать, что оба кургана близки друг другу по времени.
Следующий курган могильника Пятимары I — 4 — по своему типу аналогичен кургану 6. Их земляные насыпи укреплены преимущественно по склонам камнями, образующими нечто вроде кольцеобразного панциря (рис. 31, 1), Огромная центральная могила была перекрыта прямоугольным сооружением из плах или бревен, далеко выходящим за пределы самой могилы. Отличие состоит лишь в том, что в кургане 4 это сооружение не было подожжено. Несмотря на разграбление могилы в древности, в ней сохранился очень интересный и богатый инвентарь (рис. 32, 1; 33). В ней найдены импортные предметы: станковый сосудик со следами небрежного рисунка, нанесенного темно-коричневой краской (рис. 32, 1ж), вероятно, среднеазиатского происхождения, и два сосудика из пестрого «финикийского» стекла, один из которых удалось целиком реставрировать (рис. 32, 1е). Он похож на небольшую чашечку синего цвета с матовыми полосками из желтого и белого стекла. Мне не удалось подобрать для нее близких аналогий, — вероятно, чашечка относится к группе редких форм. По технике изготовления она входит в группу ранних изделий сосудиков этого рода. Мелкие обломки «финикийского» стекла принадлежали другому узкогорлому и плоскодонному сосудику фиолетового или темно-вишневого цвета с темными и белыми горизонтальными полосками. Подобная находка — не единственная на р. Илек. Обломки таких сосудиков синего стекла с белыми и красными полосками были найдены во втором покровском кургане раннего V в. до н. э.[235] В этом кургане были найдены, как и в кургане 4, черепки привозного глиняного сосуда, тщательно сделанного на гончарном круге и хорошо обожженного[236].
