О том же свидетельствуют находки прозрачных бусин с внутренней позолотой, которые типичны для погребений прохоровской культуры Поволжья и представлены в кургане В 4 двумя формами: длинно-цилиндрической и сплюснуто-эллипсоидальной[637].

Многоцветные стеклянные бусы в изучаемый период также найдены преимущественно в погребениях Южного Приуралья. Среди них выделяются две группы: глазчатые и полосатые. Глазчатые бусы изготовлялись сирийскими (финикийскими) и египетскими мастерскими. Они широко распространялись в античное время по всему миру[638]. К савроматам они поступали в основном через Кавказ и из греческих городов Северного Причерноморья, где в памятниках VI–IV вв. до н. э. представлены все типы этих бус, найденных в савроматских могилах того же времени.

Наиболее древние из многоцветных бус в Поволжье обнаружены в погребении второй половины VI в. до н. э. кургана 6 II Бережновского могильника[639]. Это крупные темно-синие бусины с белыми ободками. Синие и реже зеленоватые стеклянные глазчатые бусины сплюснуто-эллипсоидальной, бочковидной и цилиндрической форм (рис. 15, 2б-1; 37, 1г; 41, 3з; 42, 2в; 49, 6б) были наиболее популярны в конце V и в IV в. до н. э. В Поволжье такие бусы встречалась целыми низками (с. Молчановка, первая группа, курган 5)[640], в то время как глазчатые других типов найдены в погребениях лишь единицами. Глазчатые и полосатые бусины сарматы особенно ценили и берегли; их отдельные экземпляры не только входили в ожерелья, но также украшали оружие и конскую сбрую.

Других многоцветных бус савроматской эпохи в Поволжье пока не найдено. Синие бусы с белыми ободками тождественны экземплярам из погребальных комплексов Северного Кавказа[641], откуда, вероятно, они и попадали в Поволжье.

В Южном Приуралье, где многоцветные бусы появились на рубеже VI и V вв. до н. э., их набор весьма разнообразен. Кроме синих с белыми ободками, здесь встречены синие, голубые и светло-зеленые бусы с поперечными полосами, ободками и глазками разных цветов (рис. 15, 3г-2; 16, 2н-4; 39, 5б-1; 40, 2д-1; 44, 2а-3; 48, 2и-1, 2) и плоские полосатые с глазками (рис. 15, 3г-1, 3; 23, 1г)[642].

Нарисованная выше картина распространения бус на савроматской территории в VI–IV вв. до н. э. может создать у читателя ложное представление, будто бы ввоз бус к поволжским савроматам был очень незначительным и, следовательно, в южноуральские степи почти все бусы поступали иным путем, минуя Поволжье. В самом деле, возникает вопрос, почему же в Поволжье, где исследовано значительно больше савроматских погребений, находки бусин так редки? Я думаю, что такая картина объясняется, прежде всего, состоянием исследованных савроматских памятников. В ту эпоху бусы, как предметы далекого импорта, представляли большую ценность; их носили преимущественно люди, отличающиеся от основной массы своих соплеменников богатством или особым положением в обществе. Ведь почти все бусы, особенно их крупные и разнообразные наборы, были найдены в богатых женских погребениях оренбургских степей, в частности, и в погребениях жриц. В Поволжье исследовано богатых савроматских могил не меньше, чем в оренбургских степях, но, в отличие от последних, большинство их почти дочиста ограблено в древности. Отсюда ясна причина почти полного отсутствия бус в коллекциях савроматских вещей, добытых археологами в курганах Поволжья.

Да и вообще, коллекция бус из савроматских погребении весьма невелика, что соответствует уровню торговых отношений савроматского общества. Но все же можно заметить, что с IV в. до н. э. ввоз бус в поволжско-уральские степи увеличивается, ибо в погребениях рядового населения этого времени бусины встречаются чаще.

К III в. до н. э. картина резко меняется: бусы, особенно стеклянные различных сортов, становятся предметом массового экспорта в поволжские степи. Этот вид украшений, постоянно находимых в рядовых сарматских погребениях, перестает быть привилегией только социальных верхов сарматского общества. Конечно, по количеству бус и их подбору в могилах и теперь можно судить о социальных и имущественных различиях среди сарматов, но в целом бусы становятся менее ценным и более доступным рядовому населению предметом, чем это было в савроматское время.

Пожалуй, ни у одного евразийского народа в древности металлическое зеркало не играло столь значительной роли в погребальном обряде, как это было у сарматов на протяжении их тысячелетней истории. Зеркало в древние времена представляло не только предмет туалета. Поскольку оно отражало образ человека, его рассматривали как образ души, как предмет, обладающий волшебной магической силой. Обе функции металлического зеркала — бытовая и религиозная — хорошо прослеживаются уже в савроматский период. Главное назначение зеркала в быту как предмета туалета подтверждается тем, что зеркала обычно находят в женских погребениях. Как правило, они лежат вместе с другими предметами туалета (краской, ложечками, туалетными сосудиками). Хотя мне не известна ни одна достоверная находка зеркала в мужском погребении савроматской культуры, но не исключена возможность, что зеркалами пользовались и мужчины. В более позднее время в мужских сарматских погребениях Поволжья найдено несколько бронзовых зеркал. В скифских могилах при мужских захоронениях зеркала также встречались. Зеркало было обязательным атрибутом савроматских жриц.

В большинстве сарматских могил зеркала положены преднамеренно разбитыми, часто в могилу клали лишь отдельные их куски. В савроматскую эпоху этот обряд не был обязателен, но иногда практиковался.

На некоторых зеркалах видны следы действия огня. Они заметны и на тех экземплярах, которые происходят из могил, не связанных с трупосожжениями и не содержащих продуктов горения. Следовательно, зеркало специально помещали в огонь, прежде чем положить его в могилу.

Рассмотрим типы зеркал, характерные для савроматов.

I тип. В Южном Приуралье к VI в. до н. э. относится зеркало в виде диска с плоской длинной ручкой, отлитой вместе с диском (рис. 9, 1з), из кургана у пос. Черниговский. Зеркала этого простейшего типа употреблялись без особых изменений в течение всего савроматского периода, а наиболее поздние экземпляры встречены в погребениях развитой прохоровской культуры Поволжья. В.П. Шилов, обнаруживший зеркало этого типа в Калиновском могильнике, сравнивает его с зеркалами из Елизаветовских курганов Нижнего Дона и из гробницы 28 Керченского некрополя, датированной монетой середины V — начала IV в. до н. э.[643] Однако В.П. Шилов ссылается на зеркала, которые относятся к иным типам и не могут быть приведены здесь в качестве аналогий[644]. Он ограничивает хронологию этих зеркал IV — началом III в. до н. э.[645] Соглашаясь с конечной датой, я не могу принять начальную, учитывая находку в пос. Черниговский и особенно частые находки в ярких савроматских комплексах V в. до н. э. (рис. 15, 1в, 4а; 24, 2; 35Б, 8; 36, 3б; 72, 1). Да и сам В.П. Шилов отмечает в другом месте своей работы, что зеркало данного типа (рис. 51, 7а), найденное в савроматской могиле 2 кургана 27, может быть датировано V–IV вв. до н. э.[646]