Наконец, наиболее ранние диагональные погребения, относящиеся еще к V в. до н. э., ныне открыты только на р. Илек (рис. 18, 3; 30, 1) и в Тагискене[1293].
В материальной культуре сырдарьинских саков и савроматов Южного Приуралья сходство прослеживается не только в лепных глиняных сосудах, каменных жертвенниках, зеркалах некоторых типов, но и в оружии, предметах конского убора. Особенно заметно сходство в мотивах и стилизации вещей звериного стиля, о чем можно судить по данным раскопок Хорезмской экспедиции в Уйгараке и Тагискене в 1962–1963 гг.
Много общего в погребальном обряде савроматов и кочевников степных районов Средней Азии; курганные погребения, оставленные этими кочевниками, приписывают сакам. Мы наблюдаем одни и те же типы могил, господство западной ориентировки погребенных, хорошо выраженную роль огня в погребальном обряде, сходство деревянных и каменных надмогильных сооружений.
Так, например, в некоторых погребальных сооружениях Оренбургской степи, особенно на р. Илек, в Мечетсайском могильнике и могильнике Пятимары I, и в близких по конструкции сооружениях некоторых сакских подкурганных погребений Казахстана, на р. Или (Бесшатырские курганы)[1294] или в Чиликтинской долине[1295], выражена одна и та же идея культа мертвых (предков), хотя между этими памятниками и нет полного тождества. У савроматов бассейна р. Илек и у саков отмеченных районов насыпи курганов окружены каменными кольцами или оградами, устроены дромосы, ведущие в прямоугольные подземные камеры, или сооружены наземные деревянные сооружения в виде срубов и клеток.
Саки Семиречья и Памира жили слишком далеко от савроматов, чтобы можно было предполагать существование постоянных непосредственных взаимоотношений между этими племенными объединениями. И все же между ними существовали связи, характер которых нам пока не известен. В настоящее время еще не удается выяснить причины распространения там и тут каменных переносных жертвенников одинаковой формы, некоторых форм лепной керамики, например, сосудов с трубчатыми носиками-сливами, проникновения вплоть до Заволжья бронзовых котлов, известных в Семиречье (рис. 70Б, 10, 11), бронзовых наконечников стрел одинаковых типов, например, четырехгранных наконечников с внутренней втулкой и острыми шипами (рис. 21, 1а; 26, 3з). Наконечники этой своеобразной формы, в целом довольно редкие, найдены главным образом у савроматов бассейна р. Илек и в сакских могилах по р. Или[1296]. Кроме того, особенно следует отметить поразительное сходство в предметах конского убора и звериного стиля у восточной группы савроматов и алтайских кочевников, которых исследователи обычно связывают с частью того же обширного сакского мира Азии[1297].
Конечно, иной характер носили связи савроматов с Хорезмом — ближайшим для южноуральских кочевников могучим культурным центром. Взаимоотношения сарматов и Хорезма — это большая и самостоятельная проблема истории древнего мира, требующая специального исследования. Хорезм с его родственным савроматам населением должен был в первую очередь привлекать и политически, и экономически вождей кочевников Северного Прикаспия, хотя савроматская земля никогда не была периферией Хорезма. Поэтому я не согласен с положением С.П. Толстова о политической зависимости савроматов (сарматов) от Хорезмийских царей, которые якобы распространяли свою власть до берегов Волги и направляли мощное движение сарматов на запад[1298].
Однако С.П. Толстов совершенно прав, когда не отгораживает савроматов от дахо-массагетского мира Хорезма и постоянно обращает внимание на проблему взаимоотношений сарматов с их могучим юго-восточным соседом, связанным с ними родством, уходящим еще в эпоху бронзы.
Савроматы Поволжья, которые в VI–IV вв. до н. э. в политических и экономических вопросах ориентировались, скорее всего, на Скифию и Северный Кавказ, не имели прямых связей с Хорезмом. Зато существовавшая в Южном Приуралье во всяком случае уже с V–IV вв. до н. э. более или менее сплоченная конфедерация родственных племен, вероятно, издавна связывала свои судьбы с племенами сако-массагетской группы, которая была своего рода питательной средой для Хорезма, участницей создания государства в низовьях могучих рек Средней Азии. Поэтому закономерно рассматривать историю восточной группы савроматов, земли которых, возможно, достигали северных пределов Хорезмийского царства, в тесной связи с историей приаральских сако-массагетских народов и самого Хорезма.
Хорезм некогда составлял определенное политическое звено в системе Ахеменидской державы. Можно думать, что восточносавроматские воины как союзники Хорезма входили в состав хорезмийского войска, во всяком случае по временам, и жили в Хорезме и даже в Иране. Не потому ли в сокровищнице Персеполя мы встречаем наборы стрел, чуждые самому Ирану, но известные в развалинах хорезмийских крепостей и особенно в колчанах приуральских савроматов VI–V вв. до н. э. Возможно, их принесли с собой хорезмийские воины, находившиеся на службе у Ахеменидов. В этих хорезмийских военных частях могли быть и савроматы.
Развитие военного искусства савроматов, апасиаков и Хорезма надо рассматривать во взаимосвязи. Почти все бронзовые наконечники стрел из Хорезма тождественны савроматским. В 1962 г. в Тагискенском могильнике был найден очень длинный меч (длиной более 1,20 м), который по форме и размеру может быть сопоставлен только с савроматскими длинными мечами. А зооморфный рисунок на золотых обкладках его рукоятки и ножен находит соответствия в зверином стиле Приуралья VI–V вв. до н. э. Апасиаки IV в. до н. э. также применяли длинные и массивные мечи с овальным навершием и узким бабочковидным перекрестьем, известные среди наступательного вооружения савроматов. Находки подобных мечей, а также части чешуйчатого железного доспеха (погребальное сооружение апасиаков в Чирик-Рабате)[1299] и чешуйчатых панцирей в ряде богатых могил савроматов свидетельствуют о появлении тяжеловооруженной конницы в сако-массагетской среде Приаралья и о ее влиянии на развитие военного дела савроматов, у которых в IV в. до н. э. складываются предпосылки для появления данного контингента войск из родо-племенной аристократии. У савроматов и сарматов, с одной стороны, и хорезмийцев, — с другой, вырабатываются одинаковые военные приемы и привычки. Так, например, уже в савроматское время некоторые воины Поволжья и Приуралья стали носить колчаны со стрелами по-хорезмийски, т. е. на правом боку[1300], тогда как обычно савроматские воины носили колчаны на левом боку.
Военно-политические связи савроматов и Хорезма переплетались с экономическими. Правда, у нас нет точных данных о проникновении товаров хорезмийского производства в сарматские земли до IV–III вв. до н. э. Такие бесспорно хорезмийские товары, как красноглиняный кувшин с львиноголовой ручкой[1301] или большие красноангобированные вьючные фляги раннекангюйского времени[1302], обнаруженные Оренбургской экспедицией в 1957 и 1961 гг. в курганах по правому берегу р. Илек, относятся к периоду прохоровской культуры. К этому времени, вероятно, уже был проложен постоянный караванный путь из приуральских степей в Хорезм и другие страны Средней Азии и Переднего Востока. Западный участок пути связывал земли прикаспийских аорсов с Закавказьем и Мидией.
Однако уже в V в. до н. э. южноуральские савроматы были знакомы с гончарной посудой Средней Азии. К сожалению, до нас дошли только отдельные обломки такой посуды. Наиболее полно представлены обломки небольшого плоскодонного сосудика с узким горлом и отогнутым нависающим венчиком из желтой, хорошо отмученной глины, без заметных примесей, найденные вместе с сосудиками из «финикийского» стекла в богатой ограбленной могиле кургана 4 в могильнике Пятимары I (рис. 32, 1е, ж). Поверхность сосуда покрыта розоватым ангобом, а в верхней части его сохранились следы росписи коричневого цвета, остатки небрежно нанесенных геометрических фигур, среди которых еще видны треугольники и ленты, или зигзаги.
