Мужчины долго и внимательно рассматривали друг друга.

– Простите, я не хотел никого напугать, – сообщил он в сторону замерших от восторга девиц.

– А вы очень торопливый человек, барон. Ещё утро, а вы уже распугиваете моих чистоплотных хрюшек… я хотел сказать сестёр в ванной, – елейно пропел Родион.

Он не приукрасил, Эрсэн обещал, что хозяин замка будет к вечеру, а тот уже с утра оббегает свои владения в поисках ригоронских девиц.

– А они ваши сёстры? – заинтересовался Иртини. – Прекрасные особы.

Принц повернулся назад, чтобы ещё раз рассмотреть очарование момента. Из прекрасного там было только то, что все три штуки похожи друг на друга, как три грязные картофелины.

– Вы ещё успеете, барон, оценить их по достоинству. Они удивят вас настолько, что жизнь до этой встречи вы будете вспоминать с тихой нежной грустью.

– Хм… вы шутите, Милорд? – улыбался Агаронец. – С таким серьезным лицом?

– Я всегда говорю только правду, барон. Жаль, что иногда она походит на шутку.

Не нравится ему этот великосветский обаятельный повеса. Ужас состоял в том, что он ему нравился, и именно потому не нравился. Барон всю дорогу оборачивался, пытаясь разглядеть оставленное женское общество. Во след ему раздался игривый женский смех. Иртини плотоядно улыбнулся, будто нищий перед тарелкой супа. Родион сочувственно прятал глаза.

– Это правда, что одна из них боевой маг? – заговорщически громко шептал Иртини. – Эрсэн сказал, я не могу поверить. Боевой маг – девушка? Незамужняя?

– Барон, подберите челюсть. Они все три очень боевые. Потому либо бегите немедля, либо терпите молча.

– Почему терпеть? – искренне удивился молодой человек и споткнулся о ступени собственного замка.

– Потому что больно. Иногда даже очень. Иногда нестерпимо. Но вы ещё в этом детально разберётесь, уверяю вас. Что насчёт артефактов?

– Каких артефактов? – замешкался тот и округлил глаза.

– Кристаллы, – прямо в лицо напомнил собеседнику Родион. – Желательно с запасом.

– Вы что, хотите войти в Гаард с вооруженным боевым магом?

Родион впервые засомневался в своей правоте. Воистину, с боевым вооруженным магом страшно даже рядом находиться. А если учесть, что этот маг Вилли, то ужас шевелится по всем волосам тела. Она же лихо забудет обо всём на свете и прокричит свой коронный «стой» вслед зазевавшемуся… кому угодно.

– По правде сказать, сам не уверен.

– Милорд, в Агароне нет боевых магов. Есть такие как Эрсэн, есть природные маги и прочая чепуха. Но боевой маг один, и того трудно сыскать. Сбежал от соблазна подальше.

– От соблазна чего?

– Прибить всех к чертовой бабушке, – хмыкнул Иртини.

– Ох, как я его понимаю, – наигранно вздохнул Ялагр.

– Не представляете, Милорд, как я его понимаю. Все эти магистратные игрища порядком надоели нам, простому люду. Я сам промучился в их школе всё своё потерянное детство. И вот что хочу сказать. Всех на костёр, я первый подтащу факел.

Иртини остановился ровно напротив своего упомянутого ранее портрета. Оригинал оказался даже краше. Впервые Родион завидовал самому себе. Это же надо, чтобы одному человеку досталось богатство, красота и власть.

– Родик, – тихо проблеял Дедуля, сорванным где-то в кладбищенской ночи голосом. – Ты точно живой?

Дедуля подкрался к беседующим мужчинам незаметно. Его толкали в спину два оболтуса самого потрепанного и разбойного вида.

– Роди, на кладбище мы ничего не достали, – бравурно доложил Яни.

– Кладбище, – вспомнил Аксил, задрожал и рухнул в обморок.

Ти привычным движением поднял деда за шкирку и встряхнул, будто мешок с костями.

– Всё уже украдено до нас. Скукотища и покойники в пустых склепах.

– Покойники, – снова рухнул Аксил.

Ти поднял родственника за ремень и так держал, страхуя от очередного падения. Барон Иртини с самым живым интересом слушал разговор.

– Склепы, – сучил ногами Дедуля.

– Но один упырь попался говорящий. Мы с трудом его понимали, шепелявил, полчелюсти нет, язык с боку висит. Чего говорит, никак не разобрать. Мы и без того, ты знаешь, в языках не сильны, а тут еще такие дефекты дикции.

– Упыыырь, – свистел сквозь обморок некромант.

Родион молча слушал душевное повествование. Картины кладбищенской жизни мелькали перед его глазами, как книжные рисунки. Аксил лежит без чувств поверх могильной плиты, а Ти и Яни допрашивают словоохотливого мертвяка.

– Тут ещё эти собаки дедулины привязались. Те, что поднятые трупешники волков. Пробный дедулин заход. Всех покойников покусали. Всё норовили ногу или череп отгрызть. Слушаются только его, на нас никакой реакции. А Дедуля в обмороках изволили отдыхать каждую могилу.

– Могилу, – хрипел и дёргался дед.

– В общем, с упырем мы пробились до утра. Ничего не поняли, но есть дельная мысль. Думается нам, что магические кристаллы получают путём дробления одного большого камня. В смысле, чтобы получить мелкие кристаллы, нужно раздробить один крупный.

– Да ладно? – присвистнул на подобную очевидность старший брат.

– Ага, выходит, что мы можем копье раздробить и получить по кристаллу, – сделал открытие Ти.

– А где возьмём второе копье?

Близнецы, не имевшие ранее такой привычки, задумались. Ти, держа подмышкой деда, подошёл в задумчивости к портрету и пририсовал грязным пальцем барону усы и синяк под глазом. Только потом увидел самого барона, сопоставил факты и молча стёр художество ещё более грязным рукавом.

– Надо грабить Храм, – сделал вывод Яни.

– А можно я с вами? – просительно взмолился барон Иртини.

– Ох, да сколько угодно, голубчик, – пропел Родион. – Если жизнь не мила, а рутина будней постылой рукой сжимает горло, присоединяйтесь. Обещаю, скучно не будет. Добро пожаловать в мой мир.

– У вас и некромант собственный?

– Очень опасный маг, барон, очень опасный, – подтвердил Родион и проводил взглядом удаляющихся близнецов с авоськой деда в руках. – Поднять мертвяка он может, но ненадолго. Тот живо упокоится снова от его истошного вопля. И дело даже не в том, как поднять нежить, а в том, как поднять некроманта

– Зачем поднимать некроманта?

– Хотя бы из соображений гуманности, – пояснил Родион и шагнул в свою гостиную.

Иртини не отставал ни на шаг, заинтригованный происходящим настолько, что терял чувство такта и гостеприимства.

Отлон Самолюбивый уже дожидался Принца и докладывал первые новости.

– Посла… тьфу… языческого, чтоб ему кость поперёк горла, в доме нет. Да пусть бы он провалился сквозь землю святую в чертоги бесов. Окна в проклятом доме занавешены, будто для чар злодейских, будто для блуда мерзостного, будто… Ага… Бумаги принял ручонками грязными загребущими человек неприятный, алчным взором окинувший, сквозь гнилые зубёнки говорящий. В ответ не дал даже медяка завалящего, ибо низок душонкой скупой и пакостной. В дом не пустил, ибо оттуда могильной мерзостью бесовской несёт. Я б и сам не зашёл. Магистратов-чернокнижников вокруг не мелькало, тихо, будто в склепе.

– Отлон, дорогуша, как так? Посла нет в посольской миссии. Странно это, не находишь?

– Нахожу, Поганец ты языческий. Да где же мне искать его, если он может помер, туда ему и дорога?

– Сходи в ряды торговые. Ригоронских торговцев поспрашивай. Когда посла Рисмага Дэвони видели последний раз? Скажи, денег ему должен, а сыскать не можешь.

– Все сделаю, Варвар проклятущий… тьфу… Средь тьмы мне, значит, дорога мученическая, за какие такие прегрешения не свои, а видать чужие… ибо чист я пред тобой, единый…

Отсутствие Рисмага он ожидал и с этого планировал начать поиски. Посол жив, но прячется от кого-то, кто имеет отношение к пропаже Ридалага. И нужно выйти на след Дэвони. Хуже, если тот прячется в своём замке, что в нескольких днях пути от Гаарда. Дэвони изрядные мошенники. Здесь они бароны, а в Ригороне князья. И при обоих дворах в почёте.

– Милорд, вы терпите подобное обращение? – недоумевал барон.