— Не знал, что у всех вас было разрешение покинуть территорию.

Его голос звучит спокойно, слишком, блядь, спокойно.

Тренер Дэниелс спихивает Алекса со стула и садится, не сводя глаз с Адрианны Васкез. Ходят слухи, что именно за ней он охотится в этом году, но она не сдается.

Ниткин остается стоять со скрещенными руками на груди, что делает его еще более устрашающим.

— Это всё я. - Я поднимаю подбородок, зная, что мне придется отвечать за это. Как ни крути, я организатор. Я встречаю взгляд директора. — В конце концов, нам по восемнадцать лет. Мы можем делать все, что, черт возьми, захотим.

Бирн поднимает бровь.

— Может быть, и так, но вы все слишком молоды, чтобы находиться здесь легально.

Я смеюсь.

— Кого, блядь, волнует законность? Цель академии - преподавать все, что не является легальным.

Несколько парней посмеиваются над этим, потому что это чертова правда.

— Туше, - говорит тренер Дэниелс. — Как насчет того, чтобы присоединиться к вам?

— Если думаешь, что справишься с этим, старик, - говорит Риццо.

Тренера Дэниелса, похоже, не смущает замечание Риццо.

— Ты знаешь, что я могу надрать тебе задницу даже после того, как утопил две бутылки скотча, Риццо.

Тогда напряжение как-будто немного ослабевает, Риццо смеется и пододвигает к нему бутылку водки.

— Угощайтесь.

Я не пропускаю то, как профессор Ниткин свирепо смотрит на Риццо, и удивляюсь его бесстрашию. Если бы Ниткин наградил меня таким взглядом, мне не стыдно признаться, что я бы обделался.

Тренер Дэниелс наливает себе бокал и потягивает его, ведя себя так, как будто это нормально – сидеть и пить с нами в баре. В баре, где мы по закону все слишком молоды, чтобы пить. За столом воцаряется тишина, а директор Бирн, похоже, особенно внимательно следит за Евой.

Официантка-кокетка, которая пытается заигрывать со всеми посетителями, наклоняется к Бирну и сует ему в руку бокал, что-то нашептывая.

Я по-волчьи присвистываю, и несколько парней следуют моему примеру.

Сначала Бирн выглядит раздраженным, но затем наклоняется к ней, что-то бормочет и протягивает двадцатидолларовую купюру.

Официанта кивает и подмигивает ему, прежде чем отправиться за новыми напитками.

— Итак, как, черт возьми, вам всем удалось улизнуть с кампуса? - Спрашивает Бирн.

— Боюсь, если бы мы сказали Вам это, профессор, нам пришлось бы Вас убить, - говорю я, ухмыляясь ему.

Если он думает, что мы собираемся разгласить самый тщательно охраняемый секрет в СА, пусть подумает еще раз. Я продолжаю обнимать Наталью за плечи, прижимая ее к себе. С тех пор как к нам присоединились учителя, она стала жесткой, как гребаная доска.

— Я бы хотел посмотреть, как ты пробуешь, Элиас, - говорит Бирн, удерживая мой взгляд. — Некоторые пытались, но ни один из них не преуспел.

Я фыркаю.

— Да, верно, старина.

Я убираю руку с плеча Натальи и перемещаю ей на бедро, сжимая, когда наклоняюсь к ней.

— Не волнуйся, я все равно собираюсь повеселиться с тобой сегодня, bonita.

Ее грудь вздымается, дыхание становится более неровным, и мне нравится видеть, как я воздействую на неё.

— Дмитрий, - рявкает Бирн, привлекая к себе всеобщее внимание.

Глаза Дмитрия расширяются.

— Что?

— Ты забыл, что произошло в последний раз, когда ты прошептал что-то неподобающее мисс Кармайкл?

— Я не сказал ничего такого, чего Ева не хотела бы услышать, - говорит Дмитрий, бросая взгляд на Еву. — Правда, Ева?

Напряжение, кажется, снова нарастает, поскольку Еве становится неловко, а затем она внезапно встает.

— Мне нужно подышать свежим воздухом.

Дим делает движение, чтобы встать.

— Ты хочешь, чтобы я...

Ева мотает головой.

— Нет, я вернусь через минуту.

Бирн раздраженно смотрит, как Ева уходит. Я бросаю взгляд на Ниткина, но жалею об этом, когда его бездушные карие глаза встречаются с моими, и в них светится восторг. Ему это нравится. Предвкушение того, как он будет наказывать нас всех. Дрожь пробегает по моей спине, и я крепче сжимаю бедро Натальи.

— Ты делаешь мне больно, - шипит она.

Когда я оглядываюсь, Бирна уже нет.

Следующим заговаривает тренер Дэниелс.

— Расслабьтесь, все вы. Мы тоже здесь только для того, чтобы хорошо провести время. - Его глаза по-прежнему прикованы к Адрианне. — Как у вас дела, мисс Васкез?

— Прекрасно, - выдавливает она сквозь зубы, ее ноздри раздуваются. — По крайней мере, были прекрасно, пока Вы не появились.

Он вскидывает бровь.

— Не очень вежливо говорить такое своему тренеру, не так ли?

Я хлопаю в ладони и смотрю на Ниткина.

— Предполагаю, что нам надерут задницы, как только мы вернемся в школу, но почему бы Вам не выпить, сэр? - Спрашиваю его.

Глаза Ниткина сужаются.

— Плохая идея, - говорит он, сжимая челюсть. — Ты же не хочешь, чтобы я назначал тебе наказание с похмелья. Будет гораздо хуже.

Я тяжело сглатываю, так как трудно поверить, что его наказания могут стать еще хуже. Мой первый год в СА был, мягко говоря, непростым, и этот человек наказывал меня гребаную кучу раз. Хуже всего было, когда он хлестал меня в подвале до тех пор, пока не содрал кожу со спины за то, что я поджег научную лабораторию.

После того года я узнал, что выходки приводят только к боли и наказанию. Я усвоил урок и держался подальше от его плохой стороны, даже если время от времени он меня наказывал.

— Трудно поверить, - говорю я.

Ниткин слегка наклоняет голову, а затем хватает ближайший стул и ставит его рядом с Камиллой Морроне.

— Пеняй на себя, - говорит он, придвигая ко мне свой бокал.

Я нервно глотаю и наливаю ему большую порцию водки.

Он залпом опрокидывает бокал, и я замечаю, как его взгляд устремляется на Камиллу.

— Вы не пьете, мисс Морроне?

Несмотря на то, что нас поймали с поличным, напряжение спадает и болтовня за столом возобновляется. Возвращается официантка с порцией напитков для Бирна. Я хмурю брови, сканируя бар в поисках нашего директора, но не вижу никаких признаков его присутствия.

Тогда наклоняюсь к Наталье.

— Тебе весело, Гурин?

— Не особенно. Когда тебя ловят, это отнимает все удовольствие. - Она бросает взгляд на Камиллу, которая, похоже, увлечена беседой с садистом Ниткиным. По крайней мере, она отвлекает психа. — Они мучают нас тем, что сидят с нами.

Я пожимаю плечами.

— Расслабься немного, Гурин. - Я скольжу рукой ей под юбку и сжимаю верхнюю часть бедра. — Может быть, если ты будешь хорошей девочкой сегодня вечером, я вознагражу тебя.

Она хмурится, глядя на меня, и я ненавижу то, как красиво она выглядит. Нахмуренная женщина не должна выглядеть так охренительно великолепно, и все же Наталья великолепна всегда.

— Мне ничего от тебя не нужно, - говорит она.

Ее губы говорят одно, а язык тела – другое. Она взвинчена, чертовски возбуждена, и хочет получить разрядку после наших игр с в микроавтобусе.

— Как тебе будет угодно, bonita. - Я наклоняюсь к ее уху, покусывая мочку. — Просто знай, что ты бы наслаждалась каждой гребаной секундой.

Она вздрагивает, ее глаза закрываются.

Ниткин внезапно хлопает рукой, привлекая к себе всеобщее внимание.

— Как бы весело это ни было, мне не очень удобно пить с несовершеннолетними в баре. А теперь все должны вернуться в академию.

За столом раздается несколько недовольных возгласов, но никто не возражает против его приказа прямо.

Тренер Дэниелс встает.

— Остынь, Гэв. Пусть дети повеселятся. - Он подмигивает Адрианне, которая просто смотрит на него в ответ. — Хочешь потанцевать? - спрашивает он.

Она отрицательно машет.

— Нет, спасибо.

Ниткин качает головой.

— Арч, ты же не серьезно. Где, черт возьми, Оак?

Тренер просто пожимает плечами.

— Хрен его знает. Мне все равно. - Его внимание снова переключается на Адрианну. — Потанцуй со мной, хотя бы раз.