Пожалуй, чаще, чем амфоры, в качестве тары использовались в Таматархе-Тмутаракани высокие (0,45-0,5 м) красноглиняные стройные кувшины с плоскими ручками и удлиненным раструбом-горлом (табл. 67, 40–42). На материалах Таманского городища археологам удалось проследить время возникновения производства этих сосудов (IX в.), расцвета их «популярности» (X — первая половина XI в.) и время прекращения их употребления (конец XI в.). Представляется вполне правомерным называть эти кувшины «кувшинами тмутараканского типа». Отметим, что эти сосуды, относящиеся к одному устойчивому типу, по ряду признаков отличаются друг от друга, что позволило разделить их на ранние и поздние. Два признака, которые можно определить даже по небольшому обломку, можно считать наиболее существенными и значимыми. Это диаметр венчика и цвет обжига. Ранние кувшины характеризуются венчиками диаметром в 6–8 см и темно-красным, почти коричневым, обжигом. Поздние — венчиком диаметром в 10–12 см и ярко-оранжевым обжигом. 80 % тмутараканских кувшинов было изнутри покрыто смолистым черным веществом. Возможно, это была нефть, наливавшаяся в кувшины и продававшаяся в них.
Группа сосудов бытового (кухонного) назначения также дает нам несколько видов, позволяющих датировать слои, где они встречаются или даже превалируют. Прежде всего это характерные для хазарского времени кухонные горшки: почти круглые или яйцевидные сосуды с плоским небольшим дном и немного отогнутым венчиком (табл. 67, 1–5). Края венчиков закругленные, плоские, срезанные, нередко орнаментированные по краю наколами гребенчатого штампа или волной. Тулово сплошь или зонально покрыто горизонтальными полосками или волной (обычно по плечикам), глубоко нанесенными острым многозубым штампом. Изготовлены они из глины с примесью морского песка. К этому виду керамики можно отнести и единичные находки обломков котлов с внутренними ушками, представлявшие собой те же горшки, снабженные оригинальным усовершенствованием в виде налепов на внутреннюю сторону венчика с двумя отверстиями для продевания в них ремня, на котором сосуд вешали над открытым очагом. На Таманском городище таких очагов не было обнаружено, видимо, этим следует объяснять редкость находок обломков венчиков котлов в слое. Датировка сосудов этого вида и типа в настоящее время достаточно устойчива — конец VIII — первая половина X в.
Другой вид кухонной посуды, столь же яркий и выразительный, представлен немногочисленными обломками лепных сосудов, украшенных затейливым орнаментом: композициями из кружочков, 8-видных «запятых», прямых коротких насечек, гирлянд (табл. 67, 16–18). Многочисленные аналогии им известны в Саркеле-Белой Веже, где они датируются X в., а в сильно «упрощенном» виде попадаются и в XI в. (Плетнева С.А., 1959, с. 230–239). Находки этой посуды в Тамани разрознены, но один раз они позволили датировать закрытый комплекс X в., а найденная в том же пожарище монета Романа II (959–963) подтвердила и уточнила его дату — середина X в. (Плетнева С.А., 2001а).
Также немногочисленны в слое Таманского городища и обломки славянской и древнерусской керамики (табл. 67, 6–9), хотя появление их в городских слоях свидетельствует о смене эпох: хазарским горшкам пришли на смену древнерусская и, в основном, местная гончарная (круговая) и лепная посуда (табл. 67, 6-11, 19–21).
Третья группа — наиболее красивая и нарядная — столовая посуда. Она весьма разнообразна, и существенно, что каждый исторический период характеризуется своим набором столовой посуды. Так, для предхазарского времени (IV–VII вв.) типична краснолаковая посуда. В начале хазарского периода она почти исчезла из употребления, но небольшое ее количество все же продолжало изготовляться и ввозиться из византийских провинций. Это чаши разной глубины, сделанные из прекрасно отмученного теста и покрытые красно-оранжевым или оранжевым лаком. Изредка попадаются и обломки чаш, сделанных из более грубого теста и покрытых светло-оранжевым нестойким, легко стирающимся лаком. Возможно, это продукция местных мастерских (табл. 67, 22, 23).
На смену этой посуде уже в середине VIII в. появилась на Тамани также красивая и несомненно более разнообразная по формам и назначению керамика с лощеной поверхностью. Это кувшины, кубышки, кружки, горшочки и корчаги (табл. 67, 24–32). Они также сделаны из прекрасно отмученной плотной глины и обожжены по поверхности до серого и черного цветов, лощение придает им эффектный металлический отблеск. Такая посуда столь же типична для хазарского периода, как и горшки с линейно-волнистым орнаментом. Аналогии ей и прототипы хорошо известны в аланских древностях Северного Кавказа, однако широкому распространению этой посуды по юго-восточной Европе способствовали хазары, под покровительством которых аланские ремесленники активизировали свою деятельность, передав свои навыки в гончарстве другим народам, которые разнесли их по многим городам и селам не только Хазарин, но и других государств, например в Дунайскую и Волжскую Болгарии (Дончева-Петкова Л., 1979, с. 70 и сл., рис. 18, 33а, б, в; Хлебникова Т.А., 1984, с. 30–35, рис. 3, 11).
Лощеная посуда еще продолжала изготовляться и была даже преобладающей на столах таманских жителей, но одновременно с нею начала использоваться поливная керамика, постепенно за столетие вытеснившая все остальные типы и виды парадной посуды (Макарова Т.И., 1963)[10].
Остановимся более подробно на характеристике поливной посуды, поскольку она весьма часто используется археологами Крыма, Причерноморья и Закавказья в качестве датирующего материала так же уверенно, как монеты.
Наиболее ранние виды этой посуды изготовлены из белой глины и покрыты желтой или зеленой пятнистой поливой. В Константинополе они производились с VIII по X в., откуда вывозились в города Болгарии и Крыма. В Херсоне подобная византийская поливная керамика датируется серединой IX–X вв. В Таматархе она встречалась с херсоно-византийскими монетами IX–X вв.
Самые ранние ее экземпляры представлены кувшинами с поверхностью, покрытой поливой только с внутренней стороны, но особенное распространение получили синхронные им, хотя и появившиеся немного позже, чаши на невысоком поддоне и блюда с характерным рельсовидным венчиком (табл. 68, 7). Обычно они покрывались геометрическим рельефным орнаментом под поливой. Посуда с желтой поливой помимо рельефного орнамента украшалась примитивной гравировкой и подглазурными мазками коричневого ангоба. Петрографический анализ этой посуды показал, что она изготовлялась из двух различных по составу глин, что говорит о разных центрах ее производства. К аналогичному выводу, опираясь на данные анализа форм и декора, пришли и болгарские археологи (Штерева И., 1998, с. 193–195). Очевидно, поливная керамика поступала в то время в европейские города не только из мастерских столицы Империи, но и из городов континентальной Греции (Солуни, Коринфа).
Помимо монохромной, в Византии в IX–X вв. появилась белоглиняная керамика с полихромной росписью, ставшая в последующие века заметным явлением в ее художественной жизни (Rice D.T., 1954, p. 76). Отличительной особенностью этой керамики является сочетание контурной росписи от черного до пурпурного цвета с подцветкой желтыми и зелеными пятнами в простейшем варианте (трехцветная гамма) и с применением синего и красного в усложненном варианте (пятицветная гамма).
Единичные образцы полихромной керамики простейшего варианта найдены на Таманском городище. Это обломок чашечки с контурной черной росписью с подцветкой зеленым и желтым. В центре ее изображен побег лозы (табл. 68, 5).
Уникальным образцом византийской полихромии является блюдо с изображением двух птиц по сторонам древа жизни, найденное в Тамани в 1931 г. (табл. 68, 7) (Макарова Т.И., 1967, с. 18–20, табл. IV, 1). Рисунок выполнен четким контуром с расцветкой деталей синим, голубовато-зеленым, желтым, красным и белым под бесцветной кроющей поливой. Близкое по стилю и способу орнаментации блюдо было обнаружено в Киеве (Макарова Т.И., 1967, табл. IV, 2). Оба они вписываются в круг произведений византийского художественного ремесла XI–XII вв.
