Надписи подтверждают сохранение на Боспоре в IV в. традиционной административной системы (КБН, 1965, № 36, 64). Судя по списку из более 80 магистратов на памятнике в честь Тиберия Юлия Тейрана, многочисленную дворцовую бюрократию возглавляли наместник царства, хилиарх (командир тысячи) и начальник аспургианов, главный секретарь, начальник отряда, градоначальник, начальник отчетов, личный секретарь царя, секретарь. Другие магистраты исполняли свои обязанности по месяцу (КБН, 1965, № 36; Блаватский В.Д., 1985, с. 246). Стратегически важным пограничным городом Феодосией управлял не градоначальник, а чиновник более высокого ранга — наместник царства и Феодосии (Гайдукевич В.Ф., 1949, с. 343; КБН, 1965, № 36, 64). Градоначальников главных городов Европейской и Азиатской частей царства Боспора и Фанагории называли архонтами. В надписях рассматриваемого периода проявилось стремление местной знати показать свою связь с империей. На монетах Тейрана, Фофорса (285–308), Радамсада и Рескупорида VI (чеканились с 314 по 341/342 г.) на одной стороне помещен портрет боспорского царя, а на другой — римского императора. В 638 г. боспорской эры (341/342 г.) Боспор окончательно прекратил самостоятельную денежную эмиссию (Фролова Н.А., 1975, с. 50, 56).

По словам Аммиана Марцеллина, в 362 г. к императору Юлиану прибыли послы боспорцев. Они предложили выплачивать империи ежегодно дань за разрешение спокойно жить в пределах границ своей страны (Ammianus Marcellinus, 1972, 22, 7, 10).

После смерти в 453 г. Аттилы и разгрома гуннов в битве на р Недао в Паннонии в 454 г. их союз распался (Thompson E.A., 1948, p. 152–153; Maenchen-Helfen О., 1973, p. 144–147). По сообщению Иордана, многие входившие в него племена вернулись в Причерноморье, туда, где ранее жили готы. Кочевавшие там в V в. гуннские племена Приск называл акатцирами (Артамонов М.И., 1962, с. 57; Maenchen-Helfen О., 1973, p. 427–438). По словам Прокопия, степи между Херсоном и Боспором во второй половине V в. занимали гунны (Procopius, 1914, Vol I, book I, XII, 9; 1928 Vol V, book VIII, V, 26). Иордан помещал в степи около Херсона гуннское племя альтциагиров (Иордан, 1960, с. 72). С одним из этносов следует связать захоронения из Чикаренко (77)[2], Марфовки (27) и Изобильного (20). В первом из них нашли византийские краснолаковый кувшин (табл. 2, 2), амфору (табл. 2, 1) и изготовленные в Подунавье или Западной Европе стеклянный кувшин (табл. 2, 9), золотые детали поясного набора, инкрустированные альмандинами (табл. 2, 4-11) (Айбабин А.И., 1993, с. 207, 209). Подобный набор извлечен из гробницы Хилдерика I (Kazanski М., Périn Р., 1988, p. 13, 36).

Города и поселения восточной части европейского Боспора и сама столица не пострадали ни во время гуннского вторжения на полуостров, ни после захвата ими крымской степи и примыкавшего к Феодосии региона. Вещи V — первой половины VI в. найдены в Тиритаке (24), Мирмекии (26), Илурате (23), Китее (22), в Зеноновом Херсонесе (мыс Зюк) (27) (Масленников А.А., 1992, с. 156–167, рис. 17, 16–18, 20–26) и на других некрополях и поселениях. Общепринятое мнение о запустении после 376 г. городских кварталов Боспора на горе Митридат (Блаватский В.Д., 1962, с. 48, 49, 51, 64, 68–77, 84) опровергают материалы из раскопанного там верхнего слоя. В нем содержалась керамика V–VI вв. (Сазанов А.В., 1989, табл. 5). В обнаруженных в данном слое плитовых могилах самыми ранними были пряжки, кувшины, фибулы и поясной набор VII в. (Айбабин А.И., 1990, с. 15, 69, рис. 2, 93, 129, 156, 157, 159).

Восточная граница некрополя не изменялась с I по VI в. В результате раскопок, проводившихся в примыкающей к горе Митридат приморской части города, слои V–VI вв. выявлены у церкви Иоанна Предтечи (Макарова Т.И., 1991, с. 130–136, 143). В 1990–1993 гг. неподалеку от нее открыты узкая улица и квартал усадеб, возведенный в первой половине V в. на месте разобранных позднеантичных домов.

Захват гуннами небольшой части европейского Боспора не оказал заметного отрицательного воздействия на экономику царства. Земледелие продолжало оставаться основой экономики уцелевших городков и поселений (Зенонов Херсонес, Генеральское и другие). Их население занималось также виноградарством и рыболовством (Масленников А.А., 1992, с. 167–169). Судя по тексту надписи 486 г., знатный боспорец комит Саваг сын Аристона владел большими рыбопромысловыми угодьями (Виноградов Ю.Г., 1998, с. 238, 240). Происходящие из культурных напластований и погребений V — первой половины VI в. многочисленные привозные подвязные и двупластинчатые фибулы, амфоры, краснолаковые и стеклянные сосуды из Подунавья, Южного Причерноморья и Средиземноморья говорят о сохранении в данный период активной торговли с названными регионами империи.

Однако присутствие гуннов на Боспоре не прошло бесследно.

Жители Боспора воспринимали все новшества, возникшие в Подунавье и в других провинциях. В первой половине V в. греческая и аланская знать Боспора переняла у соседних гуннов возникшую на Дунае моду на золотые, украшенные вставками из граната изделия нового полихромного стиля. По дунайским образцам такие изделия изготовляли и в боспорских мастерских (Амброз А.К., 1992, с. 72; Засецкая И.П., 1993, с. 34). Тогда же боспорские женщины стали носить такие же, как и дунайские, гладкие двупластинчатые фибулы (табл. 3, 98, 99, 104, 110), серьги с многогранником и широкие пояса с большими пряжками (табл. 3, 136), с середины V в. — пряжки и двупластинчатые фибулы с кербшнитным декором или его имитацией, броши в форме цикады (табл. 3, 152–154), а с начала VI в. — ранние пальчатые фибулы с резными концентрическими ромбами на ножках (Айбабин А.И., 1990, с. 70; Масленников А.А., 1992, рис. 17, 17, 18).

Судя по некрополям, в рассматриваемое время этнический состав населения европейского Боспора почти не изменился. На стене керченского склепа 491 г. и на эпиграфических памятниках встречены греческие (Евсевий) и аланские (Фаиспарта, Спадин) имена (Кулаковский Ю.А., 1891, с. 6, 22, 23). Аланскими именами называли и греков, например, Саваг сын Аристона. Рядовые боспорцы и знать использовали прежний обряд захоронения.

Для освещения рассматриваемого периода в Крыму прежде всего важны находки второй половины III — первой половины VI в. В результате изучения типологии находок и их взаимовстречаемости в составе закрытых комплексов они распределены на шесть групп.

Хронология захоронений первой группы основана на пряжках и наконечниках ремней, найденных в Керчи, Нейзаце, Херсонесе (с монетой 180–192 гг.) и на Черной речке в могиле 35 (табл. 1, 10) с фибулами второй половины III в. (табл. 1, 26, 32). На Черной речке в нескольких могилах с кувшинами, сделанными до середины III в. (табл. 1, 4–6), встречены одночленные подвязные фибулы I серии (табл. 1, 8) (Амброз А.К., 1966, с. 49, 50, 52), которые носили и во второй половине того же столетия. В Дружном в подбойной могиле 2/1984 нашли краснолаковые кубок и чашку, изготовленные не позднее середины III в. (табл. 1, 2, 3). Одновременный инвентарь встречен и в некоторых могилах Нейзаца (Храпунов И.Н., 1998, с. 235). На территории некрополя они расположены рядом с могилами второй половины III в. (Бабенчиков В.П., 1963, рис. 1). Данное обстоятельство позволяет предположить, что захоронения в ранних могилах в Дружном и Нейзаце совершили во второй четверти III в.

Захоронения второй группы датированы по монетам 251 г., 262 г., 268 г., 270–275 гг. (Айбабин А.И., 1999, с. 256), а также типичным для второй половины III в. одночленным фибулам второй серии (табл. 1, 32) (Амброз А.К., 1989, рис. 2, 23, 25–28), двучленным подвязным фибулам третьей серии (табл. 1, 14, 31), Т-образной шарнирной фибуле раннего варианта (табл. 1, 15), пряжкам с овальной или сегментовидной рамкой 1-го варианта (табл. 1, 17) (Айбабин А.И., 1990, с. 27, рис. 2, 3), височным подвескам с тисненым декором и вставками из сердолика (табл. 1, 34). В этих могилах найдены краснолаковые сосуды, в основном характерные для II — первой половины III в. (табл. 1, 11, 28, 33), но аналогичные извлечениям на Афинской Агоре из слоя второй половины III — начала IV в. (Robinson Н.S., 1959, p. 58, 59, pl. 14, К106, 12, К31), а также светлоглиняные амфоры (Зеест И.Б., 1960, тип 90, 93) (табл. 1, 21, 36). Красноглиняные амфоры (табл. 1, 20) обычно относят к концу II — первой половине III в. (Зеест И.Б., 1960, с. 113, тип 75, табл. XXX, 75а-з; Абрамов А.П., 1993, с. 47, рис. 54, 6, 16–18) или III в. На территории могильника Чатыр-Даг однотипные амфоры лежали с амфорами типа Зеест 90, а на Кноссосе — в слое середины III в. (Hayes J.W., 1983, p. 153, 166, fig. 25, А78, А79). Стеклянные кувшины (табл. 1, 29) начали производить во второй половине III в. По приведенным вещам захоронения второй группы необходимо отнести ко второй половине III в.