5. Замечательными изделиями художественного ремесла являются кувшины. Один из таких бронзовых кувшинов, высотой 39,2 см, украшен изображениями птиц по сторонам дерева. На шее птиц ожерелья с развевающимися лентами. Этот сюжет связывается с плодородием (Тревер К.В., 1959, с. 317–332).
6. Другой бронзовый кувшин (высота 44,5 см) из Дагестана. Он округлый с высоким горлом и ручкой с изображением граната. Тулово покрыто растительным орнаментом и инкрустацией красной медью (Тревер К.В., 1959, с. 332, табл. 24–25). Интерес представляет серебряный с позолотой кувшин из Баку (Тревер К.В., 1959, табл. 4; Луконин В.Г., 1977, с. 93; Тревер К.В., Луконин В.Г., 1987, с. 116, табл. 91). Тулово кувшина позолочено и разбито гравированными полосами на четыре ромба, в которые помещены изображения петуха, фазана, сенмурва и орла, терзающего травоядное животное, характерные для сасанидского искусства. Между ромбами помещены розетки с шестиконечными звездами и шестилепестковыми цветами. По мнению исследователей, в декоре заметно влияние орнаментации тканей. Кувшин датируется VI–VII вв. (Кошкарлы К.О., 1981, с. 15) (табл. 175, 2).
8. Еще один серебряный кувшин обнаружен в разрушенном погребении могильника Шемахи, где было найдено и вышеописанное серебряное блюдо с позолотой. Грушевидное тулово кувшина помещено на высоком кольцевом поддоне. Кувшин имеет гладкую горловину и утолщенный венчик. На плечике сосуда круглая ручка. Тулово орнаментировано тонкими горизонтальными канеллюрами, что характерно, как говорилось, для керамики северо-восточной части Албании (Халилов Дж. А., 1965). Это дает основание предполагать, что кувшин изготовлен в Албании. Учитывая, что кувшин находился в комплексе с блюдом, его можно датировать IV в., хотя в литературе он датирован V–VI вв. (Кошкарлы К.О., 1981, с. 16).
9. Известна литая бронзовая курильница из Нахичевани (табл. 175, 3) (Тревер К.В., 1959, с. 327–332; Рзаев Н.И., 1976, с. 179; Кошкарлы К.О., 1981, с. 16). Это статуэтка всадника на полом четырехугольном пьедестале. Фигуры коня и всадника тоже полые, на боку коня отверстие, куда вкладывались пахучие травы и угольки. Ароматный дым выходил через специальные отверстия в гриве коня и короне всадника. Пьедестал орнаментирован рельефом и гравировкой. На передней стенке рельефное изображение двух львов, и скачущего козерога под ними, боковые стенки с одной стороны украшены растительной гравировкой; на другой — охотник с кинжалом и щитом и бросающийся на него лев. Всадник в полном царском облачении: зубчатая корона, ожерелье и серьги, правая передняя нога массивного коня поднята, богатая сбруя с фаларами, бляшками и ленточками. Маленькие короткие ноги всадника обуты в высокие сапоги, руки отведены в стороны, узкие штаны заправлены в сапоги, тело облегает кафтан. Облик всадника характерен для портретов сасанидских царей. К.В. Тревер предположила, что это может быть князь Албании Джеваншир, проведший в молодости ряд лет при сасанидском дворе (Тревер К.В., 1959, с. 327–329; Тревер К.В., Луконин В.Г., 1987, с. 120, табл. 122). Она датирует курильницу VII в. В последнее время высказано мнение о том, что на ней изображен один из позднесасанидских царей, вероятно, Хосров II (590–631), а значит курильницу можно датировать концом VI в. (Кошкарлы К.О., 1981, с. 17).
Следует подчеркнуть, что развитие художественных вкусов и производственных навыков в значительной степени находилось под влиянием поступавших из соседних стран произведений искусства.
Таковы, например, помимо описанных выше роскошных сосудов, многочисленные изделия мелкой пластики: геммы и печати из полудрагоценных камней, получившие широкое распространение в странах Закавказья. Однако наряду с привозными совершенными произведениями искусства, многие изделия были выполнены местными мастерами, тонкой гравировкой наносившими на камни изображения животных, птиц, рыб, растений, сцены борьбы и религиозные (христианские) символы (Пахомов Е.А., 1949).
Резьба по камню и дереву (скульптура, монументальная архитектура) заняла заметное место в среде албанских ремесленников (Рзаев Н.И., 1976, с. 161–164). Принятие христианства несомненно повлияло на творчество мастеров. Наряду с сюжетами, связанными с более ранними представлениями, они изображали и евангельские сцены, и христианских святых. В качестве декоративных мотивов постоянно использовались кресты (Ваидов Р.М., 1961, с. 52; Геюшев Р.Б., 1978, с. 39). Из многочисленных находок резного камня отметим обработанный в виде призмы камень с двумя павлинами по сторонам символически изображенного древа и албанской надписью на верхнем карнизе (Ваидов Р.М., Фоменко В.П., 1951, с. 98). Учитывая форму камня, его местонахождение (в одном из храмов) и типичный для христианского искусства сюжет, его считают престолом, устроенным в центре алтаря (Ваидов Р.М., 1954, с. 133; 1961, с. 110–113; Чубинашвили Г.Н., 1957, с. 220).
Широкое развитие во внутренней и внешней торговле получило монетное обращение. В Албании в основном пользовались привозными монетами, преимущественно сасанидскими драхмами. Наряду с ними имели хождение и византийские монеты.
О широком применении сасанидской монеты свидетельствуют многочисленные находки кладов.
1. Значительный клад, содержащий наиболее ранние сасанидские монеты, был обнаружен на окраине с. Чухур-Кабала, недалеко от столицы Албании Кабалы (Луконин В.Г., 1979, с. 74, 75). Клад обнаружен случайно и разошелся по рукам. Удалось собрать 163 монеты, из них — 159 монет были драхмами сасанидского царя Варахрана II (276–293). Установлено, что клад был зарыт до 293 г.
2. Во многих областях Албании были найдены клады поздних сасанидских монет. К их числу относится клад серебряных монет, обнаруженный в 1937 г. в с. Алты-агач. Он находился в глиняном кувшине. Из этого клада собрано 140 монет, чеканенных между царствованиями Кавада I (488–531) и Хосрова II (590–631). По поздним монетам клад был зарыт в первые годы VII в. Монеты были чеканены в разных монетных дворах. Среди них преобладают со знаком НАХЧ, т. е. монетный двор Нахичевани (Пахомов Е.А., 1949, с. 29–29).
3. Другой вид серебряных сасанидских монет найден в 1938 г. близ с. Астары, из которых 70 монет собраны и изучены (Пахомов Е.А., 1949а, с. 25–27). Они были чеканены в разных монетных дворах между 483 и 523 гг. Среди них драхмы сасанидских царей Пероза (459–484), Кавада I (488–531) и Хосрова I (531–579). Самая поздняя монета в кладе чеканена в 572 г. Таким образом, дата зарытия клада — вторая половина VI в.
4. Небольшой клад обнаружен в 1958 г. в городе Шемахе. Это серебряные драхмы, чеканенные в разных монетных дворах, в том числе г. Нахичевани, в период правления сасанидских царей Хосрова I (531–579), Хормизда IV (579–590) и Хосрова II (591–628). По поздним монетам клад был зарыт в начале VII в. (Пахомов Е.А., 1966, с. 26, 27).
5. В том же году в с. Вери при пахоте было обнаружено около 300 сасанидских монет. Они разошлись по рукам, удалось приобрести 9 монет, которые оказались драхмами Хормизда IV, Хосрова II (Пахомов Е.А., 1966, с. 27).
6. В 1958 г. обнаружен еще один клад в кувшине в с. Ибрахимгаджилы Таузского района, состоящий из 80 серебряных драхм. Из этого клада удалось собрать 52 экземпляра. Это монеты Кавада I, Хосрова I, Хормизда IV и Хосрова II, чеканенные в различных городах Ирана. В кладе имеются монеты, происходящие из монетных дворов Албании — Барды и Нахичевани. Зарытие кладов датируется первой четвертью VII в. (Пахомов Е.А., 1966, с. 27–30).
Помимо кладов, при раскопках памятников сасанидского периода обнаружены десятки сасанидских монет, что указывает на их постоянное использование в торговле. Причем, в ходу были не только монеты, чеканенные в иранских монетных дворах. С развитием экономики и ростом торговли требовалось большое количество монет. Центральные монетные дворы не в состоянии были обеспечить возросший спрос на монеты. Этим объясняется то, что в VI в. Персидские марзпаны, сидевшие в Барде, Нахичевани и других городах, чеканили серебряные монеты сасанидского образца.
