Огромные челюсти смыкаются на моей шее.
Я снова погружаюсь в беспросветную черноту.
Но через какое-то время чернота взрывается очередным флешбэком…
Глава 2, в которой брюнет кидается на нож и жертва признаётся равнозначной
Бесконечная череда изощрённых смертей сделала своё чёрное дело, и я окончательно потерялся в лабиринтах собственной памяти. А искажённые флешбэки продолжали терзать мой помутившийся рассудок, как высокоуровневые слепуны обрушиваясь вдруг на голову из беспросветной черноты.
Я в очередной раз очнулся в своём теле и обречённо покатился к неминуемой кровавой развязке в рамках навязанного воспоминанием сюжета.
Выплеснувший мне на голову воду матрос небрежно отбрасывает на палубу пустое пластиковое ведро и молча скрывается в каюте.
По волосам стекает и падает на мокрое лицо речная вода. Грязные лохмотья, заменяющие мне одежду, тоже изрядно промокли.
Я сижу за богато сервированным столом на палубе роскошной речной яхты. Над головой синеет наливающееся сумраком вечернее небо. На западе разгорается багровый закат, провожая уже наполовину скрывшийся за горизонтом бронзовый диск дневного светила.
Яхта стоит на якоре в полусотне метров от берега.
– Мля!
– Извини, ты стонал во сне, пришлось принять меры, – объясняет сидящий напротив брюнет примерно моих лет, в дорогом итальянском костюме и кожаных перчатках.
Мужик столовым ножом неторопливо чистит большое зелёное яблоко. Срезанная шкурка узкой, как шнурок, лентой спускается на стоящую перед ним тарелку, где, свиваясь кольцами, собирается в ажурную горку.
– Вы кто?
– Можешь называть меня Ртуть, – улыбается брюнет одними губами. Взгляд его при этом остаётся холодным, пронзительным и изучающим, как у выслеживающего добычу хищника.
Вдруг фигура сидящего напротив человека становится зыбкой и расплывчатой, как отражение в подёрнутой рябью воде. Морок длится не дольше двух секунд, и я даже не успеваю прокомментировать удивительное явление, потому как фигура уже принимает снова нормальный, цельный вид.
Но теперь в холодных глазах брюнета полыхает дьявольский огонь.
– Ненавижу яблоки, – вдруг объявляет Ртуть, швыряя на стол нож с наполовину ошкуренным фруктом. А в следующую секунду он хватается за край стола и рывком отбрасывает его в сторону.
Отлетевший стол врезается в борт яхты и переворачивается. Еда, посуда, бутылки с напитками, столовые приборы, фужеры – всё с оглушительным шумом валится на палубу.
Ошалевший брюнет подскакивает ко мне и, схватив за грудки, рывком поднимает на ноги.
– Эй, ты чего? – бормочу я, ошарашенный яростной выходкой собеседника.
– Ртуть, что стряслось? – доносится удивлённый возглас вынырнувшего из каюты матроса.
– Нет времени объяснять, – шепчет безумец мне в ухо. – Я останусь здесь вместо тебя. А ты позаботься о ней…
– Сука! Ну-ка отвали от него! – раздаётся уже гораздо ближе возмущённый крик матроса.
Ртуть швыряет меня обратно на стул и отпрыгивает наперерез матросу. Блеснувший в руке последнего нож вонзается брюнету в грудь.
Картинка перед глазами замирает, словно поставленный на паузу фильм, и в навалившейся оглушительной тишине беззвучно загораются красные строки системного уведомления:
Внимание! Жертва признаётся равнозначной и принимается к исполнению. Код пробуждения подтверждён. Задание «Вынужденная мера» считается исполненным.
Награда за принятое задание: +13 000 к Опыту.
Удачной игры!
Я распахнул глаза и… снова уставился в черноту.
– Мля! Какого хрена?! – прохрипел и с трудом узнал собственный голос. Он был непривычно тихий и сиплый, словно после ангины.
Появившаяся возможность выражать мысли вслух одновременно удивила и обнадёжила. До этого в черноте я не чувствовал своего тела, и не мог говорить.
Попробовал поднять руки, и у меня неожиданно легко получилось это сделать. А через секунду вскинутые кулаки с раскатистым гулом врезались в крышку накрывающей меня темницы.
Быстро ощупав гладкие бока и изрытое трещинами дно, я догадался, что лежу под перевёрнутой ванной.
Интерлюдия 1
Два года назад в жизни рукастого слесаря Стёпы Гаврилова началась чёрная полоса. К молодому любовнику ушла его любимая жена. Детей у них не было, родители Стёпы давно умерли, и брошенный мужчина тяжело переживал невыносимую потерю единственного родного человека.
С горя Стёпа стал много пить. Лишился работы. А через несколько месяцев – и комнаты в коммуналке, влёгкую отжатой чёрными риелторами у беспробудного пьянчуги.
И в одно ужасное осеннее утро Стёпа Гаврилов оказался на улице, без гроша за душой.
Бедолага попытался повеситься в парке на берёзовом суку, но проходившая мимо мамочка с коляской вовремя заметила его отчаянные потуги и забила тревогу. Прибежавшие на её вопли люди вытащили полузадушенного пьянчугу из петли, надавали тумаков и прогнали из парка.
Пока мужик задыхался в петле, в его мозгу что-то щёлкнуло, и не дававшая несколько месяцев покоя боль утраты любимой развеялась без следа.
В тот судьбоносный день несчастный гражданин Степан Гаврилов умер и родился счастливчик бомж Гаврилка. Несостоявшееся самоубийство хорошенько прочистило мужику мозги, он перестал париться из-за проблем, стал жить одним днём и теперь всюду замечал одни лишь плюсы.
Позитивный настрой помог Гаврилке в скором времени обзавестись вполне сносным жильём. И не абы где, а практически в центре города. Приютивший бомжа двухэтажный деревянный дом стоял бесхозным уже много лет. Дом, конечно, был ужасно старый, но располагался в квартале многоэтажных новостроек, где земля была пипец какой дорогой. Но ветхое деревянное строение отчего-то никто не порывался сносить. Жильцы близлежащих домов словно не замечали бревенчатую развалюху с худой ржавой крышей.
И Гаврилка в гордом одиночестве прекрасно перезимовал в шикарных апартаментах, утеплив собранным из добытых на помойке запчастей электрокамином две соседние комнаты на первом этаже. Летом бомж поставил себе целью наладить в доме водопровод с канализацией, чтобы сюда было не стыдно пригласить даму, а там, глядишь, и личная жизнь наладится…
Увы, все славные задумки Гаврилки на корню пресёк несчастный случай.
Солнечным весенним утром, по привычке поправив здоровье стаканчиком забористого ерша, Гаврилка бодрой трусцой выбежал из дома в густые заросли разросшегося вокруг дома кустарника и только-только присел по-большому в специально приспособленном шалашике, как вдруг внутри дома что-то ослепительно-ярко сверкнуло, и тут же изо всех окон разом, выбивая остатки стёкол, яростно рвануло ввысь голодное пламя.
Скрючившийся в позе орла Гаврилка квадратными глазами таращился на стремительно сгорающий прямо перед его глазами дом. Несмотря на близость гигантского костра – а бомж сидел всего в четырёх метрах от горящего дома, он совершенно не ощущал исходящего от огня жара.
Дом полностью прогорел и осыпался грудой головешек за считанные секунды. Но на этом курьёзы щедрого на невероятные явления утра не закончились.
Едва Гаврилка поднялся на ноги и, застегнув штаны, двинулся проверять теплящиеся угли, всё пространство вокруг многометрового пятна дымящегося кострища вдруг затянуло непроницаемым маревом белёсого тумана, который словно вырвался из-под земли.
От тумана потянуло неприятным кислотным запахом, но окутавший шагнувшего в горячую золу бомжа дым перебил зловоние кислятины.
– А чё происходит-то? – пробормотал потрясённый Гаврилка. – Это чё, конец света, что ли?
И неожиданно получил хриплый ответ:
– Да с хрена ли?! – с гулким эхо раздавшийся словно из-под земли.
А в следующую секунду самая высокая груда пепла и дымящихся головешек в центре пепелища ощутимо просела под напором чего-то огромного, переворачивающегося в сторону, и тут же из образовавшегося углубления, как чёрт из табакерки, выскочил перемазанный сажей здоровенный детина в драном камуфляже и с бородищей по грудь.
