Кроме Актамского, изучались также могильники Кунгайский и Суфанский, а также Дашти-Ашт. При практически полной идентичности погребального обряда имеются небольшие отличия в характере намогильных сооружений. Так, например, в Кунгайском могильнике наряду с захоронениями в грунтовых ямах имеется значительное количество погребений на древней дневной поверхности в наземных каменных сооружениях. В Суфанском могильнике грунтовые ямы окружены каменной выкладкой (Горбунова Н.Г., 1969б).

Предметы искусства. Предметы искусства чрезвычайно редки. Особо необходимо отметить находку в Актамском могильнике роговой пластинки с резным изображением человека (Горбунова Н.Г., 1961б). Возможно, эйлатанскими по происхождению являются некоторые случайные находки. В частности, при строительстве Большого Ферганского канала был найден медный котел с цилиндрическим корпусом и уплощенным дном. По краю корпуса расположены четыре кольцевидные ручки и между ними фигурки козлов влево (своего рода шествие животных) (Оболдуева Т.Г., 1951). Котел датируется VIII–VII вв. до н. э. (Литвинский Б.А., 1972), возможно, происходит из земледельческой среды (Заднепровский Ю.А., 1962). Видимо, к этому кругу относится и котел скифского типа, найденный на берегу Каракульджи (Заднепровский Ю.А., 1962а).

Бургулюкская культура существовала на территории Ташкентского оазиса. Первые материалы бургулюкского комплекса были получены Г.В. Григорьевым в 1934 г. в нижних слоях городища Каунчитепе (Григорьев Г.В., 1937, с. 36–37; 1940, с. 84–86). Как самостоятельная бургулюкская культура была выделена А.И. Тереножкиным в 1940 г. после раскопок по Бургулюксаю. Он вычленил два этапа, датировав первый VI–IV вв. до н. э., второй, перекрываемый каунчинскими слоями, — III–II вв. до н. э. (Тереножкин А.И., 1940, с. 30–33). Впоследствии бургулюкские материалы были обнаружены в Ташкенте (Крашенинникова Н.И., 1960, с. 159–162), Каунчитепе и Чангтепе (Буряков Ю.Ф., Дадабаев Г., 1973, с. 41–48). В течение долгого времени хронологическая шкала А.И. Тереножкина была общепринятой, хотя имелись некоторые материалы, явно выходящие за рамки, намеченные для этой культуры. Позднее была открыта группа ранних бургулюкских поселений в среднем течении р. Ахангаран в зоне Туябугузского водохранилища (Спришевский В.И., 1978, с. 52–53; Бурякова Э.Ю., Буряков Ю.Ф., Алимов К., 1974, с. 453–457; Алимов К., Буряков Ю.Ф., Дуке Х.И., 1976, с. 495–496; Алимов К., Буряков Ю.Ф., Дуке Х.И., 1977, с. 522–523).

Исследование этих памятников дало материалы, позволившие вновь поставить вопрос о ее датировке. Х.И. Дуке на основании аналогий с бронзовыми предметами и керамикой чустской и карасукской культур датировал Бургулюк I IX–VII вв. до н. э. (Древности Туябугуза, 1978, с. 86–87, 89). Однако анализ бургулюкского комплекса показывает, что в его формировании, помимо чустско-эйлатанского элемента, определенную (видимо, довольно значительную) роль играл и сакский элемент (Массон В.М., 1959, с. 62; Буряков Ю.Ф., Дадабаев Г., 1973, с. 46–48; Тереножкин А.И., 1950, с. 153, 155). Необходимо также отметить, что на чустских поселениях наряду с бронзовыми серпами (аналогичными бургулюкским) широко представлены и каменные, совершенно отсутствующие в Туябугузе. Это заставляет думать о несколько более поздней дате бургулюкской культуры по сравнению с чустской. Видимо, ранний период бургулюкской культуры (Бургулюк I) необходимо датировать IX–VII вв. до н. э. (Буряков Ю.Ф., 1982, с. 70) (табл. LXXII).

Материалы позднебургулюкского типа были получены при раскопках Каунчитепе в 1976 г. (Алимов К., Буряков Ю.Ф., Дуке Х.И. 1977, с. 522) и нижних слоев Шаштепе в 1978 г. (раскопки Спришевского В.И., см. Буряков Ю.Ф., Филанович М.И., 1979, с. 50). Керамика этого типа может быть сопоставлена с усуньской керамикой Южного и Восточного Казахстана III–II вв. до н. э. и керамикой актамо-кунгайского и суфанского могильников V–III вв. до н. э. Кроме того, на Шаштепе вместе с бургулюкским материалом были найдены сосуды прохоровского типа, датируемые IV–II вв. до н. э. (Буряков Ю.Ф., Филанович М.И., 1979, с. 50). Все эти наблюдения (с учетом также датировки каунчинской культуры, перекрывающей бургулюкские слои) позволяют датировать комплекс Бургулюк II VI–III вв. до н. э. (Буряков Ю.Ф., 1982, с. 70).

Поселения. В настоящее время известно более 10 поселений бургулюкской культуры. Обычно они располагались в пониженной болотистой части речных долин, низовьях их саевых протоков, удобных для каирного и лиманного орошения. Характер планировки поселений в настоящее время представить еще трудно. Жилища располагались на выдающихся в сторону реки лёссовых мысах и стояли в основном вдоль берега, входом к реке. Между постройками обычно существовали довольно значительные разрывы. Лучше всего сохранилось поселение № 1 Туябугуза. Оно имело овальную в плане форму (размер 260×100 м). С юго-запада, запада и северо-востока оно защищено рвом, выведенным из реки. Ширина рва до 25 м, глубина 2,2 м (Древняя и средневековая культура Чача, с. 171–173). Возможно, что здесь имелся и вал (Буряков Ю.Ф., 1982, с. 67).

Для бургулюкской культуры характерны три типа жилищ: 1) легкие постройки наподобие шалашей. Обычно у них вдоль стен, на полу находили ямки для столбов, поддерживающих легкую кровлю; 2) основной тип — землянки площадью до 22 кв. м (преобладающий размер 12–15 кв. м). Землянки в плане круглые или овальные (лишь одна прямоугольная). В некоторых из них удалось проследить по краю ямы углубления, видимо, предназначенные для деревянных столбов, поддерживающих кровлю. Стенки — глинобитные и каркасные. Лишь в одном случае была выявлена стена из кирпича, но размер его точно установить не удалось (Древняя и средневековая культура…, с. 17). Входы обычно ориентированы в сторону речных русел; 3) землянки крупных размеров, членящиеся пахсовыми перегородками на отсеки, или две землянки, соединенные входами. В этом, наверное, можно видеть зарождение многокомнатного дома. Иногда в землянках имелись пристенные очажки, но чаще использовались открытые очаги, в расположении которых нет никакой системы. В некоторых землянках зафиксировано наличие следов литейного производства.

В самом конце бургулюкского периода отмечается начало процесса урбанизации. Свидетельством этого является строительство Канки — мощной крепости, возведенной на берегу Ахангарана. Площадь ее около 6,5 га, в плане — почти квадрат (со стороной равной 230 м), слегка сжатый, вследствие условий местности. В северном углу — цитадель (также квадратная). И цитадель, и собственно город окружены стенами и рвами (шириной до 50 м), соединяющимися с рекой. Система укреплений цитадели еще не выяснена, система укреплений города — достаточно сложная. На слегка снивелированном лёссовом холме создана платформа (толщиной 3 м) из утрамбованной земли и пахсы, поверх несколько рядов сырцового кирпича (размеры 40×40×10 см). Стена возведена с отступом от края платформы. Ширина бермы до 14 м. Собственно стена имеет в основании пахсовую кладку, выше — из сырцового кирпича. Стена двойная: внешняя стена 2,7 м, коридор 2,2 м, внутренняя стена 4,5 м. Внешняя стена имеет уклон до 70°. Коридор перекрывается сводом (сложенным из трапециевидного кирпича), на высоте 3,4 м — остатки верхнего коридора (второй ярус стены). В месте разреза стены обнаружена башня, примыкавшая к стене. Она в плане овальная, диаметр у основания 9 м, возведена на той же платформе (ширина бермы 4,3 м) (Буряков Ю.Ф., 1982, с. 103; Абдуллаев К., 1973, с. 133). Имелись только одни городские ворота (в юго-западном фасе), видимо, они имели мощные укрепления: удвоение стен и система предвратных башен.