Во втором десятилетии XVIII века в старой крепости в истоке Невы началось строительство, пожалуй, одно из самых крупных за все годы ее существования. Царь приказал, записал в октябре 1715 года ганноверский резидент Ф. X. Вебер, не только усилить наружные укрепления крепости, но и приготовиться к громадным работам внутри ее по устройству казарм на 4000 с лишком солдат. Речь, в частности, шла о сооружении двух грандиозных каменных построек, коренным образом изменивших облик крепостного двора.

В рукописном отделе Библиотеки Академии наук СССР удалось обнаружить проектный план, созданный около 1715 года, в котором не только изображены контуры новых зданий, но и подробно показаны их плановые решения.

Согласно проекта основная часть крепостного двора оставалась по-прежнему свободной. Вместо деревянных казарм изображены два новых каменных здания, возвести которые намечалось с таким расчетом, чтобы крепостная стена служила им четвертой стороной. Такая планировка позволяла экономить строительный материал, ускорял возведение построек, обеспечивала их большую прочность и безопасность.

Все 170-метровое пространство вдоль северной стены отводилось под казармы, проектируемые в виде одного грандиозного корпуса с расположенными в ряд помещениями. С наружной стороны к ним примыкала галерея, так же, как и помещения разделенная деревянным перекрытием на два этажа. Фасад казарм выполнен в виде высокой аркады (около 6 метров высотой), на уровне второго этажа которой тянулся пояс из балясин, а в глубине видны были затененные окна. Весь корпус перекрыт односкатной крышей, скрывавшей мощные своды. Это обеспечивало надежность потолка в случае попадания в него ядер и бомб. Под самыми стенами здания проходил довольно широкий канал, начинавшийся от рва цитадели и уходивший в Неву через отверстие в прясле стены между Воротной и Головиной башнями. Строители Шлиссельбурга решили дополнить старую, запущенную шведами водную систему новым протоком с таким расчетом, чтобы создать течение воды между Ладожским озером и островом. Работы по сооружению почти 300-метровой водной системы затянулись на многие годы.

Строительство казарм, начавшееся в 1717 году, велось постепенно, секциями, так что одна часть постройки могла уже эксплуатироваться, а другую только закладывали.

В 1719 году первая очередь казарм была окончена. 11 октября 1719 года здесь был дан обед по случаю очередной годовщины освобождения крепости от шведского господства. На обеде присутствовал Петр I.

Другое здание, у южной стены, именовалось, как гласит указ Петра I от 12 октября 1715 года, «денежным двором». Фундамент был подведен под все здание, но когда стали сооружать стены, то решили сократить работы и видоизменить саму постройку. При этом сложили только ее среднюю часть длиной 25 саженей. Но и в таком виде денежный двор до нас не дошел. Судя по обмерным чертежам XVIII–XIX веков, построенная средняя часть «денежного двора» представляла собой прямоугольный в плане двухэтажный корпус, в центре которого помещался вход в сени. Сооружение напоминало секцию казарм у северной стены. Шлиссельбургский монетный двор возник на пять лет раньше петербургского, однако впоследствии он был превращен просто в склад.

По своим пропорциям, оформлению фасадов и планировке оба здания значительно больше тяготеют к сооружениям XVII века, чем к постройкам петровской поры. Это и неудивительно, так как строителем их, а возможно и автором проектов, был Иван Григорьевич Устинов, получивший образование у своего отца — известного московского зодчего. О творческой биографии Устинова до недавнего времени знали очень мало. Среди найденных документов, имеющих к нему отношение, — собственноручно составленный архитектором перечень работ, выполненных им в Шлиссельбурге в 1719 году. Особенно важна запись, в которой прямо сказано: «велено архитекту Ивану Устинову быть в Шлютельбурхе удела каменных казарм».

И. Устинов руководил не только сооружением казарм и денежного двора. В 1720 году ему было предписано: «денежный двор доделать, кругом всей крепости валганг (обход стен) покрывать, канал пропустить сквозь замок, колокольню (Часовую башню) подкрепить, стены кругом изнутри и снаружи починить».

Кроме того, Устинов отделывал императорский дом, построенный на большом острове неподалеку от Орешка вниз по течению Невы (ныне его называют Фабричным островом), и, по-видимому, возводил деревянные хоромы для заключенной в 1718–1723 годах по делу царевича Алексея сестры царя Марии Алексеевны. Это было одно из первых тюремных зданий крепости.

В 1721 году зодчий был послан в Москву для «построения» триумфальных ворот в честь окончания Северной войны. В феврале 1723 года он просил «отца отечества»: «Да повелит державство ваше свое императорского величества жалованье на помянутый год милостиво выдать, чтоб я мог при вышеписанных работах иметь со своими домашними дневную убогую пищу и з голоду не умереть и от долгов освободиться».

Работы, упоминаемые в челобитных 1723–1728 годов, опровергают мнение о незначительной роли И. Устинова в отечественном градостроительстве. Перед нами предстает разносторонний архитектор, который строил, руководил починкой и проектировал в Москве и окрестных царских селах мосты, плотины, фонтаны, ворота, дворцы, палаты, Гостиный, Соляной, Казенный и другие дворы, кельи нескольких монастырей, контору Сената.

И. Устинов возродил каменное строительство Москвы после действовавшего много лет запретительного указа 1714 года. Он умер в 1731 году, и полагали, что ни одного его произведения не сохранилось. Действительно, ни построенных Устиновым зданий, ни подписанных им чертежей до последней поры не удавалось обнаружить.

И вот установлено пока единственное дошедшее до нас авторское произведение И. Устинова — шлиссельбургские казармы. Понятно теперь, почему так сильно сказались в их архитектуре черты древнерусского зодчества. И. Устинов, московский архитектор начала XVIII века, наследовал традиции отцов, при этом как бы связывая архитектуру старого и нового времени.

Осмотр сохранившихся руин здания казарм у северной стены убеждает в том, что оно построено в соответствии с проектным чертежом. Ценность этой единственной уцелевшей в крепости постройки петровской поры возрастает не только потому, что выявлены своеобразные черты, роднящие ее с другими образцами древнерусского зодчества. Во время поисков обнаружены также документы, в которых названы имена и других строителей здания казарм. После отъезда И. Устинова в Москву достройку казарм (окончены в 1728 году) возглавил «полковник от фортификации и архитект» Доменико Трезини.