– А можно я ему придумаю имя? – в ожидании ответа она буравила меня умоляющим взглядом.
– Ладно, так и быть! Только надо назвать на букву «Б», – занимаясь уже кожными швами, говорила я и про себя удивлялась, что операция на мою дочь не произвела никакого впечатления. Много позже я поняла почему. Еще не зная по своему малолетству, как на самом деле протекают нормальные роды, она посчитала, что увиденная на кухне операция и есть норма. И еще долго потом считала, что и сама родилась таким образом. Только пару лет спустя недоразумение в отношении родов разъяснилось.
Операция завершилась благополучно. Арину перенесли на приготовленную подстилку и наконец-то подложили к ней щенка. Проголодавшись в долгом ожидании, он жадно зачмокал. Еще не в силах поднять голову, Арина скосила глаза на свое чадо и умиротворенно вздохнула.
– А я знаю, как мы ее назовем, – тихонько, чтобы не побеспокоить собачье семейство, сказала Юля, – Бастинда! Правда, хорошо?
– Правда. Пусть так и будет. Бастинда – первый бультерьер в Советском Союзе. Запомни день ее рождения – 21 февраля 1981 года.
Джастис
Среди близких мне людей нет таких, у кого бы не было собаки (или собак). Можно долго и с юмором философствовать по этому поводу, однако факт остается фактом: если таковые и появляются, то как-то очень быстро и они становятся «особаченными». И именно по этой милой причине темы для моих рассказов обычно искать не приходится.
На этот раз, чтобы не особенно мучиться, какой из них отдать предпочтение, я решила положиться на волю случая: чей телефонный звонок будет первым. Долго ждать не пришлось.
Звонил Петрович, мой очень давний приятель:
– Не разбудил? Тут у меня очередной вопрос…
Я лукавила, полагаясь на волю случая. На самом деле у меня не было ни малейших сомнений в том, что позвонит первым Александр Петрович – эти звонки с очередными вопросами продолжаются что-то около двух лет. За это время, согласитесь, у любого живого существа выработается условный рефлекс, который в человеческом смысле называется просто – привычкой. Итак, этой истории уже два года… Именно к тому времени относится начало раздумий и прочих мероприятий Петровича по выбору породы и, наконец, приобретение щенка, и начало моих испытаний, так сказать, на прочность.
Увы, по собственному опыту знаю, сколь тяжело бывает, когда в результате тех или иных причин уходит из жизни собака. Собака не просто собака, а настоящий член семьи, преданный товарищ. Что поделать: их жизнь много короче нашей, да и болеют они такими же серьезными и порой неизлечимыми заболеваниями. Моны – прекрасного ризеншнауцера – не стало… Наша с Сашей (Петрович он для меня лишь в официальных случаях) совесть была чиста – все, что можно, было сделано, но…
Спустя пару недель у Сашки в доме появился Плимут. Это пока еще не было собакой, а всего лишь котом вислоухой породы черного цвета. Плимутом он был довольно непродолжительное время, несколько позже он благополучно превратился в Плишку и в качестве общего любимца благополучно пребывает и ныне. Саша с улыбкой говорил, что это – не конец. Никто в общем-то и не сомневался, что Петрович – любитель крупных форм в собачьем мире – остановится. Похоже, я первая узнала о следующем шаге. В одном из разговоров я услышала название породы – скотч-терьер – и изумленно подняла брови. Для меня такая мелочь в прямом и переносном смысле была неожиданна. Но… Как оказалось, скотч был предназначен для Ольгиной души. Оля – Санькина половина. Так в их доме появилась Клемма Поломино Божоле. Таким высокопарным именем – не правда ли, кличкой «это» назвать язык не повернется – наградили при рождении черную кляксу с весьма независимым и отважным характером и смышлеными черными глазенками. Через некоторое время она охотно и без обид на фамильярность уже отзывалась на более простое, но зато гораздо более образное имечко Клюшка. Как ветеринарный врач, я о ее существовании вспоминаю лишь во время очередных плановых прививок. Она как-то очень незаметно превратилась в великолепного представителя своей породы. Специалисты утверждают, что она украсит собой любую собачью выставку. Это, согласитесь, льстит, но не является целью. Хороший, здоровый дружок нужен прежде всего в доме и для хозяев. А выставки – это как получится.
Мое любопытство и нетерпение возрастало в геометрической прогрессии: кто будет следующим? Пожалуй, основной и заметной чертой характера Петровича есть и, я надеюсь, еще долго будет оставаться профессиональный подход буквально ко всем вопросам, с которыми его сталкивает жизнь. Под горячую руку эту черту я частенько называю занудством, на что он мне возражает, что это не занудство, а въедливость. Интересно, чем в принципе одно отличается от другого? Но в нормальном состоянии, не под горячую руку, мне это все-таки нравится, хотя бы потому, что не дает особенно киснуть моим собственным мозгам: прежде чем ответить на какой-либо очередной его вопрос, приходится перерывать гору литературы, ибо ничем не подтвержденный и по полной программе не обоснованный ответ он просто не воспримет.
Выбор Собаки, на этот раз уже для его души, был более чем профессионален. Я могу считать себя свидетелем, потому что это происходило на моих глазах. Сначала решилась проблема выбора породы. Много дней было потрачено на кинологические выставки разного ранга, где он занимался в основном тем, что педантично обходил все ринги, присматриваясь к собакам, их поведению, особенностям внешности и просто слушая рассказы владельцев, всегда излишне, по-моему, восторженные. Иногда я составляла ему компанию, и так как выставками меня уже удивить трудно, я получала удовольствие, наблюдая за Петровичем. Я видела, как постепенно сужался круг собачьих пород. В конце концов осталось всего две: американские бульдоги и кане корсо. К тому времени молодая американка была и у меня. Это отдельная песня, к своей американке я еще вернусь, но это будет в другом рассказе. А пока вернемся к проблемам Петровича, ибо волею судьбы это рассказ про него и его четвероногое окружение. Предпочтение все-таки после долгих раздумий было отдано кане корсо. Начинался второй этап: надо было выбрать, от каких родителей будет происходить новая пассия Петровича. И здесь к его действиям невозможно было придраться. Посещения выставок продолжались, но теперь угол зрения был несколько другим: он часами простаивал около рингов выбранной породы, причем его интересовало происхождение победителей. И вовсе не для того, чтобы его будущая собака стала звездой рингов, а по той простой причине, что победители выставок, как правило, наиболее соответствуют типу породы, а собственно к выставкам Саня относился и относится весьма прохладно. Это была уже работа с аналитическим уклоном и попыткой просчитать генетику, на что я никогда не решалась: у меня свой подход к выбору животных, которые так или иначе появляются в моем доме. Я с восхищением оценивала результаты анализа, но по-настоящему меня поражала его выдержка. Сколько раз за это время Саньке предлагали щенков корсо, но он твердо отклонял все предложения и терпеливо ждал еще НЕ РОДИВШИХСЯ детенышей от выбранной им собаки. Мне частенько задают вопрос о том, как выбирать щенка, и я надеюсь, в этом рассказе мне наконец-то удалось более или менее внятно на него ответить. Справедливости ради должна сказать, что мне самой подобный способ выбора недоступен. Я весьма эмоциональна в отношении собак и не очень-то об этом жалею. Так что, дорогие мои, право выбора – все равно ваше право. Никто не сможет выбрать вам друга без вашего участия и лучше вас самих. Другое дело, когда речь идет о подборе производителя в питомник или что-нибудь в этом роде…
Саша прекрасно справился с задачей и, похоже, сам остался доволен и выбором, и своей выдержкой. Долго ли, коротко… щенки родились, подросли, и пришло время им переселяться к новым хозяевам, так сказать, на постоянное место жительства. Петрович спросил у меня накануне этого знаменательного переезда, кого брать – мальчика или девочку – к уже имеющимся у него в доме животным. Не задумываясь, я быстро выпалила:
