— Ну и пусть, — сказал он. — Завтра мы с тобой наделаем пускалок. Это не то, что бумеранг. Мне кажется, австралийцы врут. С какой стати бумеранг полетит назад? Нет, пускалки лучше. Без них ты и не думай ехать.

И он наделал Сергею с дюжину пускалок. Это были палочки толщиной сантиметра в полтора-два, длиной сантиметров десять. С одной стороны из палочки торчало острие гвоздя, а с другой в нее были воткнуты два пера из куриных крыльев. Если бросить такую пускалку, она летит гвоздем вперед.

Через несколько дней, отправляясь на вокзал, Сережа нес с собой колчан со стрелами, запас деревянных пускалок и коробку спичек, облитую сверху парафином. Такие спички не боятся ни дождя, ни сырости, и в случае непогоды ими легко развести костер в лесу.

Если говорить по совести, Сережа не знал, есть ли в том далеком краю лес. Но это было неважно. Важно совершить большое путешествие и пожить на новом, неизведанном месте. Конечно же, там должны быть леса и горы, звери и птицы.

В привокзальной чайхане

— Папа, долго нам еще ехать?

— Теперь недолго, сынок. Отсюда километров сто на автомобиле, и — мы на месте.

— Папа, а на верблюде я покатаюсь? Я сейчас здоровенного рыжего верблюда видел. Покатаюсь?

— Конечно. Ты лучше помоги-ка маме узел нести…

Такой разговор произошел между отцом и сыном Казанцевыми на небольшом вокзале маленькой станции, затерявшейся в горах. Поезд, на котором приехали Казанцевы, прогудел и исчез в тоннеле. На перроне стало пусто и неуютно. Здесь не было ничего такого, что Казанцевы видели проездом на больших вокзалах: не суетились носильщики в белых фартуках и с блестящими номерами, не сновали тележки-самокаты, на которых по перронам возят ящики, тюки, корзины, не шумела разноголосая толпа встречающих и провожающих с букетами цветов.

Нет, здесь было совсем не так.

Алексей Васильевич Казанцев вывел жену и сына с безлюдного перрона на привокзальную площадь. Он надеялся увидеть перед собой город. Но города не было. Был небольшой пристанционный поселок, окруженный фруктовыми садами.

Стоял знойный полдень, и улицы поселка были безлюдны. Вдали, ныряя на ухабах и поднимая облако пыли, медленно шел грузовик.

На противоположной стороне площади Алексей Васильевич увидел чайхану. Под ее широким навесом стояла густая, прохладная тень. Туда и направились Казанцевы со своим багажом.

— Папа, это столовая? — спросил Сережа.

— Нет, чайхана, — ответил Алексей Васильевич. — Под этим навесом люди чай пьют.

— А мы будем?

— Попьем и мы…

Чайханщик оказался человеком разговорчивым.

— Вы здесь первый раз? — спросил он у Казанцева-старшего.

— Впервые.

— Так-так… Я угощу вас виноградом, лепешками и чаем. В жаркую погоду это — лучшая еда.

И он подал Казанцевым угощение.

Подъехала и остановилась возле чайханы грузовая автомашина. Шофер сошел на землю, сердито пнул шину переднего колеса и направился под навес.

— Эй, чайханщик! — крикнул он, хотя кричать было не к чему — чайханщик стоял возле оцинкованного кипятильника и полотенцем перетирал вымытые пиалы.

— Я вас слушаю! — в тон шоферу громко ответил чайханщик.

— Там пожрать чего-нибудь дай.

— Ай-яй, какой молодой человек некультурный! — покачал головой чайханщик. — Надо говорить «дайте покушать».

Шофер заметил Казанцевых, смутился и уже тише и мягче проговорил:

— Ну, ладно там… Побыстрей только.

Чайханщик улыбнулся.

— Вот такой разговор лучше! Могу предложить лепешку, виноград, чай…

— Кило винограда, три лепешки и два чайника чая.

Чайханщик удивился:

— У вас, молодой человек, завидный аппетит!

— Будет аппетит, — сердито пробормотал шофер. — С утра во рту ничего кроме табачного дыма не было.

Чайханщик ополоснул в воде две огромных кисти черного винограда, положил их на поднос и поставил его перед шофером, рядом со стопой душистых лепешек.

Шофер ел молча и сердито. Лепешки он не разламывал, а складывал вдвое, как блины, и откусывал с такой силой, словно это было непроваренное мясо. Запив еду зеленым чаем, шофер закурил и сказал:

— Эх, поспать бы малость, хоть жару переждать. Прилечь на часок можно?

— Пожалуйста, — любезно ответил чайханщик. — Чистая постель всегда найдется.

— С чем хорошо в наших краях, — продолжал чайханщик, обращаясь уже больше к Казанцевым, чем к шоферу, — так это с жильем. Вы приезжаете, скажем, в Куйбышев или в Оренбург. Вам говорят: «В гостинице мест нет». Куда пойти в незнакомом городе? Некуда! А здесь — не так. Занята гостиница — направляйтесь в чайхану. Тут, конечно, не очень уютно, но заночуете в чистой постели, в тишине. А что еще человеку нужно?

Он увел шофера в заднюю комнатку.

— Папа, а мы спать пойдем?

Алексей Васильевич усмехнулся:

— Мало ты еще в вагоне спал? Опух весь от сна. Ешь вот получше. Смотри, какой виноград сочный. И лепешки мне нравятся. А тебе, Маша?

— Очень вкусно, — ответила Мария Андреевна. — И чай какой-то особенный, терпкий, во рту вяжет. Называется зеленый, а на самом деле — желтый. А что это, Алеша, на лепешке насыпано? Семена аниса, что ли?

— Это семена кунжута. Есть тут такое растение, из его семян масло добывают.

Вернулся улыбающийся чайханщик.

— Уснул беспокойный человек! — сказал он, указывая через плечо на дверь задней комнаты. — Каждый раз вот так: приедет, раскричится, как пьяный. Ах, Николай, Николай!

— А он что — ваш хороший знакомый? — спросил Алексей Васильевич.

— Мне каждый шофер знаком, — ответил чайханщик. — Где человек ни ездит, а отдохнуть заглядывает ко мне. Пиала чая успокаивает нервы! А Коля — действительно хороший знакомый. Славный парень! Только чуть-чуть на мой кипятильник похож: такой же горячий. Ох, горячий, ох, горячий!..

— Какой-то уж очень нервный, — заметила Мария Андреевна.

Чайханщик налил себе пиалу чая, опустился на суфу рядом с Алексеем Васильевичем и сказал:

— Нервный — это верно. Потому, что работает там, где будете работать вы.

Алексей Васильевич удивился.

— Откуда вы знаете, где мы будем работать? А, может быть, мы не на работу сюда приехали, а на отдых.

Чайханщик широко улыбнулся.

— С такими тюками да корзинами на курорт не ездят, А приехали вы на освоение целины — на тот же Гидрострой, где и Коля шоферит. Сейчас все на Гидрострой едут. Кто с путевками, кто без путевок. Но это все одно: людей там требуется великое множество, работы всем хватит. Вот так! — и чайханщик выразительно чикнул себя оттопыренным большим пальцем по горлу.

«А у него наметанный глаз!» — подумал Алексей Васильевич. Вслух он сказал:

— Как же нам до этого Гидростроя добраться?

— Легче легкого! — живо откликнулся чайханщик. — Можете складывать свои тючки в кузов грузовика. Николай не откажется доставить вас до места. Что там у него в кузове — вы не заметили?

— Мешки какие-то, — ответила Мария Андреевна.

— И замечательно доедете на этих мешках! Когда Николай ведет машину, ямы и ухабы исчезают. Остается только гладкое шоссе и приятный ветерочек!

Чайханщик весело болтал до тех пор, пока под навесом не появился шофер Николай Астапов. Он вздремнул, почувствовал себя лучше и решил отправляться на Гидрострой.

Алексей Васильевич легко договорился с Николаем о поездке. Мария Андреевна села в кабину, а Алексей Васильевич с Сергеем устроились на больших тугих мешках.

Когда уже басисто заурчал мотор, из-под навеса выбежал суматошный чайханщик.

— Эй, Николай! Минуточку, минуточку!

Николай выглянул из кабины.

— Ну, чего там еще?

Чайханщик подал Сереже крупную кисть винограда. С черных, подернутых матовым налетом ягод стекали прозрачные капельки воды.

— Вот, на дорожку, молодой человек. Кушай — поправляйся!

— Спасибо, — сказал Сережа, принимая тяжелую гроздь.