Она была очень рада меня видеть, в её глазах я видел счастье, надежду и немного грусти. Она смотрела на меня с любовью.

А я… просто ею пользовался.

Но она отчаянно жаждала любви и закрывала на это глаза.

Почему? Я не знаю. Но могу предположить…

Возможно, эта очаровательная женщина выросла из маленькой девочки, недолюбленной отцом. Вот и пытается теперь быть идеальной, послушной и удобной, чтобы получить всё то, чего ей когда-то не хватало. Она всё ещё верит, что где-то в этом мире существует настоящая любовь, и наивно надеется заслужить её от Адама.

Но ведь даже я,лицемер,существо от любви далёкое, знаю точно – любовь невозможно заслужить, её не выпросить как милостыню.

Она приготовила нам роскошный ужин – уверен, что сама, а не заказала в ресторане, она выглядела как звезда на красной дорожке, она внимала мне, не отводя своих колдовских глаз, ловила каждое слово…

А мне было противно это обожание. Ведь Адам – этот кусок коричневой субстанции – явно того не стоил.

Я чувствовал, что она в глубине души злится и обижается, но не смеет даже намекнуть на своё недовольство. И мне вдруг захотелось встряхнуть её хорошенько, чтобы всё потаённое вырвалось наружу.

Но пока я не очень понимал, как это лучше сделать. Смотрел на неё, словно пытаясь просканировать насквозь.

Она же поняла мой взгляд по своему, подошла ближе и забралась на колени. Меня словно иглой прошило. Я стиснул её в своих крепких руках так, что Ита сдавленно охнула, и я чуть ослабил хватку. Надо пока сдерживать такие порывы, я ещё не совсем привык к этому телу. Да, не привык…

Вот сейчас, например, эта чёртова мясная тушка хотела взять надо мной верх и подчинить обычным животным инстинктам. Не хочу сказать, что я был так уж против – я жаждал обладать этой чарующей куколкой, но что-то мешало, что-то сидящее в ней и грызущее изнутри, как червь точит дерево.

Я оторвался от её пьянящего тела и севшим голосом прохрипел:

– Подожди! Ещё успеем…

Глупо, конечно. У меня каждая секунда на вес золота. Ита такого тоже не ожидала.

Удивлённо вскинула брови, нахмурилась и вдруг, поежившись, выдала:

– Ты сегодня… какой-то другой…

***

Я на секунду напрягся, ошеломлённо глядя на эту чертовку. Неужели она что-то почувствовала?

Нет, я не испугался, разумеется. Чего мне бояться?

Даже догадайся Ита, кто я такой, что она будет делать с этой информацией? Пойдёт в полицию и заявит, что в её любовника влез какой-то демон?

Смешно!

У меня лицо и тело Адама О’Нила, у меня голос Адама О’Нила , у меня документы Адама О’Нила, у меня отпечатки пальцев Адама О’Нила, у меня группа крови Адама О’Нила, у меня, в конце концов, память Адама О’Нила… И даже машина – да, да, даже чёртова машина! – у меня Адама О’Нила. Я украл всё, что он из себя представлял.

Ну и? Кто и как сможет доказать, чтояэтоне он? На чём меня можно подловить?

Нет, такие попытки вывестилицемерана чистую воду, скорее уж, закончатся плачевно для того, кто затеет эту игру и попытается меня обхитрить.

Если та же Ита возьмётся доказывать, что Адам вовсе не Адам, это, скорее всего, приведёт к тому, что стражи порядка её отправят к психологу, а то и психиатру.

В золотой век цивилизации, прогресса и современных гаджетов никто не верит в потусторонние силы, всяческих сущностей, фейри или подменышей. Кому нужны эти старые сказки?

Мне нравится это время. Ещё никогда я не жил так вольготно, не таясь, наслаждаясь всеми благами и совершенно не страшась расплаты.

А сейчас, включив того самого Адама, я нахмурился и чуть раздражённо спросил совсем не то, что хотел бы спроситья-лицемер:

– Ты чем-то недовольна?

Она мысленно метнула в меня молнию, глаза так и полыхнули огнём, но голос прозвучал сдержанно и холодно:

– Я… Нет, что ты! Разве я могу быть чем-то недовольна? Меня ведь всегда всё устраивает. Лишь бы тебе было хорошо…

Я усмехнулся. Меня заводили эти почти невидимые шпильки между строк.

– Ты сегодня тоже… какая-то другая… – задумчиво выдал я.

– Просто устала… – она сползла с моих колен, села рядом и отвернулась к тёмному окну.

– Чем это ты занималась, что так сильно устала? – продолжал я допрос в лучших традициях О’Нила.

Она снова посмотрела на меня.

– Ничего важного. Не обращай внимания! – вот теперь Ита улыбнулась так, как всегда улыбалась Адаму – мягко, нежно, соблазнительно, влюблённо. – Давай завтра съездим куда-нибудь за город, погуляем в лесу, пока ещё не все листья облетели?

– Завтра не получится, – покачал я головой и потянулся к бокалу. – У детей в школе праздник в честь Хэллоуина… Ну, знаешь, все эти костюмы, глупые песенки, сценки. Попросили родителей прийти. Так что… завтра я, как примерный папочка, пойду с детишками в школу…

– Ты? В школу? – изумлённо ахнула Ита.

– Ты что-то имеешь против? – снова одёрнул её я.

– Нет, конечно… – хмыкнула Ита. – Просто… странно… такое слышать от тебя… Тебе же нет никакого дела до твоих детей и жены!

– Иногда нужно поддерживать репутацию примерного семьянина… – пожал я плечами.

Она окончательно скисла, мне даже показалось на миг, что сейчас заплачет. Вот только этого ещё не хватало! Утешать рыдающих женщин – это точно не моё.

Насколько я мог судить об Ите из воспоминаний Адама, она никогда не была истеричкой, терпеливо сносила все его выходки и старалась угодить. Так что сейчас я не очень понимал, что происходит, и как на это реагировать.

– Но… ты же обещал, что эти два дня мы проведём вместе… Ты обещал, что-то придумать… Адам, я думала… мы…

– Сладкая моя, ну, прости! Так вышло! Я просто забыл об этом дурацком празднике.

Я попытался обнять её, но Ита внезапно вывернулась из-под моей руки и соскочила с дивана.

– Эй! Да что с тобой сегодня?! – опешил я.

Я снова играл в Адама, но сам, если честно, понимал ещё меньше, чем этот горе-любовник. Чего она так завелась?

– Я же тебе уже ответила – просто устала… – всхлипнула она. А потом, резко развернувшись, вдруг выпалила мне в лицо: – Да! Я устала, Адам! Я устала так, что сил моих больше нет! От всего этого устала: устала от вранья, устала прятаться, устала от твоих обещаний. Ты уже год мне обещаешь, что вот-вот, вот-вот… Но ничего не меняется, ничего! Я сижу тут одна, как в тюрьме. Ты против того, чтобы я приглашала в гости подруг, и сама куда-то выходила. И я словно в клетке! Ведь ты со мной тоже никуда не ходишь, никогда, словно стыдишься меня, словно я какой-то уродец или прокажённая. Я не имею права никому про тебя рассказать, придумываю нелепые отговорки для родни и знакомых, почему у меня никого нет, а сама… скрытничаю, вру, притворяюсь, словно я какая-то преступница. Мне надоело это всё, Адам! Я хочу жить, хочу любить открыто, хочу гордиться своим мужчиной, а не прятаться по норам. Боже, мы с тобой стали похожи на кроликов. Ты же приезжаешь ко мне только потрахаться и поесть! Я так больше не могу! Яне хочу так!

– И чего же ты тогда хочешь? – поинтересовался я.

– Хочу, чтобы ты выбрал наконец –я или она! – выпалила мояЖажда.

И сейчас, такая разгорячённая и раскрасневшаяся, она была так ослепительно хороша, что я готов был заявить ей, что завтра же подам на развод.

Но вместо этого я вскочил с дивана, оказавшись совсем близко и порядком её напугав, и с азартом уточнил:

– Сейчас… сейчас чего ты хочешь? Я готов исполнить любой твой каприз прямо сейчас. Ну? Чего ты хочешь?

Она растерянно захлопала роскошными тёмными ресницами, приоткрыла свой чувственный рот, закрыла, открыла снова…

И выдала, кажется, неожиданно даже для себя:

– Танцевать… Я хочу танцевать! Тысячу лет не была в ночном клубе… Отвези меня туда, где музыка и веселье!

Она осеклась и вздохнула.

– Танцы… – повторил я за ней удивлённо. Это было действительно неожиданно. Чёртова песенка Стинга меня сегодня точно преследует. – А что… мне нравится. Давай… собирайся!