— Ты! У тебя нож есть? — спрашивает она у Тайры: — мне нужно ракушечника поменять, вместо того, что ты ногой разбила. Давай сюда нож и я не стану предъявлять обвинения в нападении на должностное лицо при исполнении.

— Это была самооборона. Ты первая напала. — напоминает Тайра, извлекая свой нож: — кроме того, мы сейчас не на территории Империи, а Бано-ага признал меня своей наложницей, так что технически я являюсь кочевницей, так сказать дитя Вольного Народа Степей.

— Признал наложницей?

— Ну… ээ… приглашал. — признается Тайра, передавая нож рукоятью вперед: — но это же считается!

— Странная ты. Но дерешься хорошо. — признает Лоа Ти: — сейчас, одену ракушечника и поговорим, а то у меня уже глотку огнем дерет.

Глава 21

— Кочевники оправили? Так ты у нас эмиссар Вольного Народа? Ну надо же. — качает головой Лоа, взваливая тело Найры на плечо: — давай тогда так — ты помогаешь мне найти беглеца, а я ходатайствую в Империи о амнистии.

— Амнистии? — странная чужачка в облегающем черном комбинезоне (ей должно быть жарко в одежде с таким цветом) только глазами моргнула: — да она мне и не нужна сильно. В селение я все равно вернуться не смогу. — она явно погрустнела: — меня за старого Ларса никогда не простят. А этому ученому все равно на Запад нужно. Там загадки древних, мистические руины и какие-то вакханки, которые ему очень нравятся. Я не совсем поняла кто это такие, но, судя по всему, они очень легко одеваются и чрезвычайно дружелюбны.

— Вакханки? Это женщины, которые торгуют своим телом на юге. Конечно, они дружелюбны. — хмыкает Лоа: — профессия такая. Не будешь дружелюбной — не будет денег. А твой ученый друг изрядный развратник.

— Он-то? Вряд ли. — пожимает плечами чужачка: — он даже на меня не смотрит, все время глаза в сторону отводит.

— Ну если ты все время в этом черном обтягивающем и непристойном наряде ходишь, то неудивительно. — Лоа поправляет Найру на плече: — впрочем не об этом речь. Ты же вдоль следа идешь, верно? Так пошли вместе. Тут недалеко. Я бы тебе даже место в Корпусе Амазонок предложила, твои боевые навыки на очень высоком уровне, а ведь ты даже Словами не пользуешься.

— Возражений у меня нет. — говорит Тайра: — вот только у меня времени мало, а ты медленно идешь. Дай мне сюда твою ношу, так быстрей будет. И чего ты ее тут не оставишь? Она же мертва.

— Ничего ты не понимаешь, Тайра из селения на краю Ойкумены, — вздыхает Лоа Ти: — вот потому-то я тебе тело Найры и не доверю. Она — мой боевой товарищ. И точка. Имперские Амазонки не оставляют своих ни на поле боя, ни в веселой пирушке. Нигде.

— Вот как? — чужачка смерила ее взглядом, быстро шагнула к ней и… подхватила на руки! Вместе с Найрой!

— Ты… ты чего⁈ — вскрикивает Лоа, судорожно удерживая тело Найры: — тяжело же! Спину порвешь!

— Я самая сильная Охотница за Тварей в селении. — отзывается чужачка и прибавляет шаг, начиная бежать, ее голос на удивление — остается ровным и спокойным: — не дергайся, баланс смещается.

— Да ты… — Лоа только глаза закатила. Да черт с ней, с чужачкой, она просто выскочка, которая не умеет рассчитывать свои силы. Откусила больше, чем сможет проглотить, ладно она, Лоа Ти тело своей заместительницы несла, но она же под Словом Усиления была! А тут — вес в два раза больше, еще и проблемы с балансом… да еще и бегом! Никто не сможет так бежать долго. Никто не сможет так пробежать хотя бы сто шагов. Так что, вместо того, чтобы начать возмущаться вслух, Лоа только поудобнее устроилась, позволив чужачке перекинуть ее через плечо. Тело Найры та перекинула на другое плечо, но с уважением, мягко, подхватив как следует. Что же… она, Лоа Ти, просто позволит этой выскочке выдохнуться. Тем более что бежать по песку, когда ноги увязают чуть ли не по щиколотку, боясь каких-то подземных червей… нет, она выдохнется очень и очень быстро, а амазонка только посмеется над этой странной чужачкой.

— Вот что скажи, — говорит Лоа, пытаясь перевернуться, чтобы не биться головой о спину, еще и сотрясение будет, пусть и недалеко ее так пронесут, но висеть вот так, словно одеяло, перекинутое через плечо, да еще когда рядом точно также трясется голова Найры и ее длинные волосы, испачканные в крови… может и в самом деле надо было ее оставить? Закопала бы в песок, а потом, когда назад возвращалась — выкопала? Что за глупая гордость амазонки, не оставляем своих на поле боя и в пирушку… так не бой же. И не пирушка. И не оставляет она никого, вернулась бы… а если не вернулась, сама бы сгинула — так в этом случае ни она ни Найра подобающего захоронения и почетного караула из двенадцати гвардейцев в золоте и пурпуре не получили бы. Раньше мысль нести с собой тело Найры казалась совершенно логичной, но вот сейчас, когда она вместе с ней болтается на плече у чужачки… словно бесполезный балласт.

— Чего тебе? — спрашивает чужачка, не сбавляя ходу, голос у нее ровный и спокойный, как будто и не бежит по песчаным дюнам Пустошей, все-таки сильные эти Дети Вольного Народа… ах, да она из селений на краю Ойкумены, у них там все по-другому. Лоа глядит вниз и видит, что песок пустошей поменял цвет, стал белесым, начал хрустеть под ногами.

— Дай сесть нормально. — отвечает Лоа, но в этот момент чужачка резко замедляет ход, едва поднявшись на вершину очередной дюны. Останавливается.

Ну вот, думает Лоа, ненадолго хватило твоей варварской дури, два бархана преодолела и спеклась, мышцы сейчас поди огнем горят, ноги трясутся, задавака нашлась. Да та же Найра в беге по барханам чужачке фору даст… дала бы.

— Что это такое? — спрашивает чужачка и Лоа скатывается с ее плеча. Едва удерживается от ехидного комментария «это усталость, детка» или там «а что, у кочевников молочная кислота по-другому накапливается?». Удерживается, потому что видит, что именно остановило бег этой странной чужачки в черном. Перед ними расстилался синевато-бурый океан. До самого горизонта. А начинался он прямо у их ног. Лоа наклоняется и притрагивается к странной растительности, которая покрывает всю долину. Оглядывается назад. Так и есть, в песке отсутствуют воронки, оставляемые ракушечниками. Наверное, здешняя атмосфера слишком ядовита даже для них.

— Хотела спросить тебя. — говорит Лоа, выпрямляясь: — у тебя в груди не жжет? Боль, головокружение, помутнение сознания? В горле не першит?

— Нет. — отвечает чужачка, аккуратно кладет тело Найры на землю, поправляет ей руки, так, чтобы были сложены на груди. Наклоняется над сине-бурой травой, срывает стебелек и растирает в ладони. Подносит к лицу и нюхает.

— Никогда таких не видела. — говорит она: — а уж я в растениях разбираюсь. И пахнет странно. Скажи, Лоа, а вот эта штуковина у тебя на лице — она тебе дышать помогает?

— Ну да. Слишком тут ядовитая атмосфера. Яд идет из центра Пустошей. Значит из этого места. — Лоа прикладывает руку ко лбу, вглядываясь вдаль: — в центре долины какая-то скала. Или гора? Что-то возвышается над сине-бурым морем травы с мясистыми толстыми листьями…

— И как ты не страдаешь от этого яда? — спрашивает Лоа: — любой нормальный человек загнулся бы давно.

— Я — Охотница на Тварей. — коротко отвечает чужачка, так, словно это все объясняет.

— Знаешь, я понимаю, что ты думаешь, будто все объяснила, — мягко начинает Лоа, разминая плечи: — но на самом деле — нет. Мне ничего непонятно. Ты явно какой-то мутант. Это тебя надо Белой Смертью тут называть… о! Кстати. — она наклоняется и подбирает какой-то белый предмет, лежавший прямо под ее ногой: — видишь?

— Кость.

— Именно. А вот еще. И… еще. И… черт, да сколько их тут⁈

— Это все состоит из костей. Мы стоим на костях, просто уже старых и измельченных. — чужачка складывает руки на груди: — потому тебе не достать своих существ для фильтрования воздуха. На сколько тебе хватает одного?

— Часа на четыре точно. — заверяет ее Лоа, вовсе не испытывая такой уверенности. Но отступать сейчас глупо. Она переводит взгляд на белый вал, окружающий долину по периметру. Подумать только, это все кости.