Знала бы она насколько она права!

— Саня, а может ты — ведьма? Сейчас их много развелось.

— Ирка, не говори глупости! Я — обычный человек. А глаза, я ведь близорукая, а очей не ношу. Не люблю носить очки.

Ирка мне не поверила, но поняла, что ничего другого она от меня не услышит. Любопытство-любопытством, оно, конечно, сильное чувство, но даже оно не позволяло ей напрягать меня, хотя бы из чувства благодарности.

Дождь не прекращался ни на минуту. Почему-то в последнее время меня постоянно преследует дождь. На Гаэзи, на Базе и здесь, на Земле, везде дождь льет, как из ведра. Но мне это нравится. Мне нравится запах дождя и его прикосновения к моему телу. Мне нравится его невнятный шепот и его непредсказуемый характер. Он живой, он умеет думать и чувствовать…

— Саня, я заметила, что в последнее время тебе не хочется работать. У тебя голова занята чем-то другим. Хочешь, я за тебя поторгую? Мне не трудно. А ты отдохни, займись своими делами. — Ирка безумно хотела сделать для меня что-то хорошее, и я решила предоставить ей такую возможность.

— Ну, если тебе не трудно…

Она разулыбалась.

— Какие трудности?!

Когда она, наконец, ушла, я оделась и вышла на улицу. Людей было совсем мало — кому охота мокнуть под дождем.

Я шла по лужам, и думала о своем. Мне было о чем подумать, но все мысли были в основном о Софе. Не знаю, сколько тысяч лет мы проживет, но знаю точно — мы всегда найдем, чем обновить наши чувства. И еще я знаю, что наши отношения никогда не будут гладкими, как бы мы ни старались.

Из темной арки навстречу мне шагнул какой-то тип. Раньше я бы испугалась, но сейчас я спокойно продолжала идти своей дорогой. Тип приблизился.

— Далеко собралась, рыжая?

— Тебе — то, какое дело?

Я почувствовала, как мне в бок ткнулся нож, но все равно не испугалась.

— Ты пойдешь со мной — хрипло сказал он.

— Не думаю, что нам по дороге — усмехнулась я.

Он растерялся — на такую реакцию он не рассчитывал, — но взял себя в руки.

— Если ты не хочешь, чтоб я распорол тебе брюхо, то пойдешь.

Интересно, и где это он у меня нашел брюхо? Я, может быть, не красавица, но брюха у меня точно нет. Хотя, чего еще от него ждать?

Я не видела его лица, но думаю, что каким бы оно не было, оно все равно мне бы не понравилось. Я повернулась к нему лицом и сказала:

— Послушай ты, моральный урод, я не думаю, что ты сможешь убить человека, но даже, если и сможешь — ничего у тебя не получится.

Он занервничал. Нож пропорол куртку и свитер, холодное лезвие коснулось тела. Неприятное ощущение, даже очень неприятное.

— Вот только маньяка мне и не хватало! — буркнула я, продолжая свой неторопливый путь.

— Ты не поняла?

Он дернул меня за рукав, и я чуть не упала. Нож впился в мой бок. Этот идиот думает, что я соглашусь, чтобы меня зарезали на моей родной планете, после всего того, что происходило со мной до этого? Не высокого же он обо мне мнения! Я остановилась.

— Ну, хорошо, я остановилась, что дальше?

А дальше он почему-то, ни за что, ни про что, пырнул меня ножом. Больно же, черт! Я взбесилась. Никогда раньше я ничего подобного не делала, но у меня все здорово получилось с первого раза. Нож в руках этого выродка раскалился до бела. Он вскрикнул и выронил его. Но я, как добрая девочка, на этом не успокоилась и решила довести дело до логического конца. Руки у него распухли, кожа потрескалась. Он взвыл. Я знаю, что это больно, но, что поделаешь, надо же проучить засранца. Не самая приятная работа!

— Что ты со мной делаешь?! Что со мной? — завывал он, и слезы катились градом из его глаз и смешивались с дождем.

На что это похоже? Точно сказать не могу. Когда мощный поток энергии пропустить под кожу, наверное, это было бы похоже на то, как если бы струю горячего пара под большим давлением запустили под кожу. Больно, наверное. Но тут он сам виноват.

— Прекрати! — завизжал он.

И я прекратила. С него довольно.

— Послушай меня, — сказала я устало — Я могла бы тебя убить, запросто. И мне бы за это ничего не было бы. Но зачем? Просто теперь ты никого не сможешь даже пальцем тронуть — даже не думай! Запомни, если ты захочешь повторить опыт — все повториться. Ясно? А болячки твои через недельку — другую заживут. Он тихо скулил, сидя в луже и казался таким жалким и испуганным, что я даже почувствовала угрызения совести. Но, когда я дотронулась до своего бока и обнаружила, что весь свитер пропитался моей кровью, я сразу успокоилась — он получил по заслугам! И я пошла домой, гулять больше мне не хотелось.

Дома я сняла мокрую одежду и обсмотрела свою рану. Это зрелище оказалось не таким уж страшным. Рана оказалась небольшой и не такой уж глубокой, но кровь из нее почему-то текла постоянно. Не могу понять, как можно вот так просто ни за что — ни про что, пырнуть человека ножом! Ну да ладно, ему это дорого обошлось.

— Что с тобой произошло? — объявился Соф — Как ты ухитряешься влипать во всякие неприятности? Тебя просто, как магнитом тянет во всякое дерьмо! Нет, в наших отношениях ничего не изменилось. А я-то, наивная, надеялась, что теперь все у нас будет мирно и гладко. Так нет же, как грызлись, так и продолжаем грызться. И никакого трепета и благоговения!

— Ты бы не тявкал, а посмотрел, что там у меня. Что-то я неважно себя чувствую.

Он подошел ко мне и внимательно рассмотрел мое боевое ранение. Всем своим видом он демонстрировал свое неудовольствие, если не сказать — просто возмущение.

— Ничего хорошего. Садись на диван, я тебя сейчас полечу.

— Ага, конечно, я сейчас весь диван в кровь уделаю. Давай здесь.

— Диван, — фыркнул он — дура, у тебя печень задета, а ты — «диван». Сядь хотя бы на стул.

Я села и сразу почувствовала страшную слабость, я даже чуть не упала со стола. Соф присел на карточки и занялся моим лечением. Ощущение было интересное: сначала щекотно, потом легкое тепло начинает проникать в мое тело, потом становится жарко и в боку начинается неприятное электрическое покалывание. Я бросила взгляд на его руки и увидела сияние, исходящее от его рук. Лицо у него было серьезное и сосредоточенное — он был весь в работе.

— Все — сказал он, — готово. А теперь иди, помойся, ты вся в крови, как мясник.

— Спасибо. Ты в очередной раз спас мне жизнь.

— Ты же знаешь, что это у меня хобби такое — спасать тебе жизнь. Когда я вышла из ванны, то первое, что я увидела — это были его глаза, встревоженные и сердитые.

— Тебя нельзя оставлять ни на минуту! — раздраженно сказал он — Не могу же я постоянно следить за тем, чтобы ты не вляпалась в какую-то неприятность! Что с тобой произошло?

Я ему все рассказала. Он слушал очень внимательно. Он становился все мрачнее и мрачнее. Я не знаю, что именно ему так не понравилось в моем рассказе, но подозреваю, что абсолютно все!

— Тебе, похоже, все это нравится? А я вот не пойму, чего тебя понесло на улицу в такую погоду? Чего тебе дома не сидится? Я пожала плечами и принялась мыть пол. Кровищи из меня налилось! Впечатление такое, как будто здесь было настоящее побоище, не хватало только пары-тройки трупов и разбросанных везде частей тела.

— Видишь ли, ты должен привыкнуть к тому, что не все в мире можно объяснить логически. Я пошла, гулять под дождем, потому, что мне так захотелось. Все ясно?

— Не ясно, но ничего другого я от тебя все равно не дождусь.

— Точно, не дождешься.

Нет, ничего в наших отношениях не изменилось! И кофе в постель он мне подавать, точно не будет.

— Кофе в постель? — возмутился он, — А пятки тебе не почесать?

— Было бы не плохо, но от тебя этого не дождешься.

Он разумно решил со мной не спорить. Ушел в комнату и завалился на диван. А я ушла в кухню. В холодильнике пусто: остатки Иркиного торта, одно яйцо и соевый соус. Не густо. Как-то неважно я веду хозяйство-то густо, то пусто. А кушать-то хочется!

Я оделась и собралась в магазин. Соф возник у меня за спиной, когда я была уже у дверей. Глаза его метали молнии.