Ровно тысячу лет продлится

эпоха магии и спокойствия.

И падет тогда последняя Императрица

имя которой все начало

от руки слуги своего

и станет слуга Императором печальным

вестником госпожи своей

вестником возлюбленной невесты своей.

По улицам столицы бегали радостные дети, на их лицах сверкали широкие улыбки. Звонкий смех раздавался ото всюду и заражал счастьем угрюмых взрослых. Веселое настроение и атмосфера приближающегося праздника буквально витали в воздухе, развеивая серость будней и добавляя ярких красок городу и его жителям. Дома были украшены гирляндами с яркими лампочками и разноцветными флажками, каменные дороги полнились меловыми рисунками, а фонари вдоль них, не без помощи крохотных лесных фей, увил плющ с фиолетовыми и голубыми цветами. Их свежий аромат заполнял улицы и цеплялся за за одежду, проходящих мимо существ, оседая искрящейся пыльцой. На торговой площади воздух пропитался запахом сладкой выпечки и заморских пряностей, таким ароматным что перед глазами сразу вставали картинки мягких маковых булочек и бабушкиных пирогов.

Праздник тысячелетия со дня основания империи решили посетить чуть больше чем все, из-за чего на всех проспектах и площадях уже сейчас было много народу. В вечер перед праздником на улице можно было встретить существо любой расы. Чаще всего встречались оборотни да люди, но сам Кристиан уже два раза наткнулся на лешего, а утром по приказу императрицы он встречал посла драконов и делегацию эльфов из леса жизни. Воспоминание об этом вызвало горькую улыбку на его лице, которую быстро стерла довольная ухмылка, стоило ему увидеть двух молодых людей, помогающих пожилой ведьме, хотя сами они были больше похожи на тех кто издевается над младшими. Казалось атмосфера праздника делала всех чуточку добрее и счастливее. На улице было просто не возможно встретить человека с угрюмым выражением лица.

Пока Кристиан Оссхаерт прогуливался меж домов, оценивая обстановку в городе, один из организаторов фестиваля гудел у него над ухом и докладывал о процессе подготовки празднования. Кристиан уделял ему ничтожно мало внимания. Как главный советник и правая рука императрицы он обязан следить чтобы все было готово во время, но его больше волновало как прошла заготовка зачарованных мечей, которые ему обещал старый гном. Мысли об этом увлекли Кристиана чуть сильнее чем нужно было, из-за чего он не заметил и столкнулся с ребенком. Это была девочка с милыми оленьими рожками, она звонко извинилась и, широко улыбнувшись, побежала дальше с другими ребятами, держа в руке какую-то сладость. Кристиан не весело усмехнулся, не смени он голубые глаза на карие, с помощью магии, девочка скорее всего испугалась бы его.

— Во время фестиваля такое случается постоянно — тяжело вздохнул организатор, прервав ход мыслей Кристиана — дети носятся туда сюда, мешают взрослым, так еще и занимаются корманичеством.

— Сомневаюсь что в праздник дети будут воровать — возразил Кристиан и насупил темные брови.

— Обычные возможно нет, но сорванцы Столичной Магической Академии точно что-то выкинут. На время фестиваля мы установим блокаторы элементарной магии, чтобы избежать нежеланных скажем так происшествий. Но говоря на частоту я сильно сомневаюсь что это поможет избежать краж, ведь это уже вошло в традицию.

— Воровать из карманов аристократов конфеты и соревноваться кто больше набрал, как я мог забыть — на сарказм Кристиана никак не отреагировали.

— Вам не кажется эта традиция хотя бы немного неправильной? — спросил Оссхаерт.

— Кажется. Но она стала актуальной только благодаря Императрице Шейли, которая была известной воровкой. До того как переняла корону от матери, она обкрадывала зажравшихся аристократов и раздавала деньги детям крестьян. Сейчас люди специально раскладывают по карманам конфеты, чтобы детишки могли повторить поступок одной из Императриц. Если рассматривать с этой стороны, то эта традиция не кажется такой уж странной — мужчина говорил это все с мягкой улыбкой, похоже его очень воодушевляет эта история. Это значительно снижало настроение Кристиана.

— И всё же это кража.

— И что с того? Определенно это доставляет много проблем, ведь молодежь иногда придумывает совсем невероятные и сумасшедшие способы стащить что-то, но это будь здоров как развивает креативность. Никто не хочет повторяться — организатор говорил так, словно общался с трехлетним ребенком, а не советником действующей Императрицы.

— Ладно забудьте — устало вздохнул Кристиан, в его планы определенно не входил спор со слепым последователем Люциферов. У него не было совершенно никакого желания спорить с кем-то чье имя он даже не потрудился запомнить.

Когда они приближались к главной площади города, уже вечерело. Стены замка из белоснежного мрамора, что с трех сторон укрывали площадь, были покрыты цветущими розами. Синие цветы впитывали закатные лучи летнего солнца и приковывали к себе взоры окружающих. Они слегка колыхались на горном ветре, что пропускал через себя замок. Он — величайшее творение природы которое духи преподнесли императорской семье в знак благословения на пути правления Люциферов. Тысячелетний замок без трещин, но увитый плющем сейчас горел сотнями праздничных огней приветствуя гостей и вызывая восторг своей величественной красотой. Витражные окна отражали лучи, тающего за горизонтом солнца, бросая цветные пятна на площадь, где разворачивали свои палатки торговцы. На лицах у каждого играла радостная улыбка, завершая картину прекрасной сказки. Сказки столь прогнившей изнутри… Но завтра она закончится, прямо во время фестиваля, когда Кристиан убьет Императрицу, властительницу этого мира.

Волнение из-за приближающегося переворота не давало Кристиану уснуть той ночью. Несмотря на старания Кристиана держать голову в холодном спокойствии, в нее то и дело лезли картины провала и следующей за ним смерти. План который Оссхаерт вынашивал множество месяцев был идеален и готов к осуществлению, но постороннее чувство сомнения усердно мешало Кристиану успокоиться. Стоило ему задуматься об убийстве Императрицы, сердце словно сковывали тиски призывая отказаться от этой идеи. Кристиан не понимал чем вызваны такие эмоции, это определенно не страх или неуверенность. Он ненавидел Императрицу и колебания, что появлялись в его душе он ненавидел не меньше. Желание освободить империю было не непоколебимо, но будь другой способ Кристиан однозначно попытался бы спасти и саму Императрицу, и это ему не нравилось.

— мы все умрем — безрадостно говорит Эдвард Веверн на последнем собрании мятежников.

— Прекрати быть таким пессимистом — с улыбкой упрекнула его жена Екатерина — не понимаю как ты согласился выступить против Императрицы, при этом так сильно боясь ее.

— Я уже говорил, что это инстинкты а не страх. Да и не мог же я оставить вас одних отдуваться.

— Как мило — безразлично протянул Кристиан — но я бы хотел чтобы ты доложил о заготовке оружия, а не говорил о том что мы и так прекрасно знаем.

— мечи готовы, гном выполнил свою часть сделки. Мой отряд уже распределил их между остальными — Эдвард сразу стал серьезным.

— замечательно — Кристиан тяжело вздохнул

— тебя что-то гложит? — обратилась к Кристиану Екатерина. Как всегда проницательна. Она по птичьи склонила голову, светлые кудри закрыли часть золотых узоров на ее лице, а желтые глаза заглядывали в саму душу. Кристиан не любил когда она так делает.

— нет — просто соврал он. Екатерина сузила глаза, но ничего не сказала. В гостиничной комнате на несколько минут повисла напряженная тишина, никто не двигался и только карие глаза Эдварда бегали между лучшим другом и женой. Наконец, когда в окна начали бить рассветные лучи, Кристиан оттолкнулся от стены и подошел к двери.