— А это очень популярная серия, — продолжала Клео. — Мы продали трех или четырех Мендос за последний год. Когда у фотографа есть такая возможность, он делает сразу пять или десять одинаковых снимков «Поляроидом». Вот остался последний.

— Это все фотографии, что у вас есть? — спросил Джимми, указав на стол.

— Перед тобой самая полная коллекция. Лучше ты нигде не найдешь, — раздраженно ответила Клео. — Снимки «Поляроидом» очень трудно достать.

Джимми протянул ей фотокарточку.

— Это мой брат, Джонатан Гейдж, — пояснил он. — У вас с ним когда-нибудь были какие-то дела?

— О! У Джимми есть брат! — Клео внимательно вгляделась в лицо Джонатана.

— Он пластический хирург. Очень белокожий — цвет лица светлее молока. Это не самый удачный снимок, но другого нет.

Клео покачала головой:

— Нет, я его не знаю. Но наши клиенты часто пользуются услугами посредников. Хотят остаться анонимными, — многозначительно посмотрела она на Джимми. — Хирурги называют скальпель ножом, ты не слышал? Я нахожу это очень возбуждающим.

Джимми забрал у нее карточку.

— Я хочу знать имя фотографа, снимавшего Мендосу. Возможно, Джонатан купил у него товар напрямую.

— Это конфиденциальная информация. Не обсуждается.

Джимми достал фотографию, на которой была Хоулт рядом с трупом Киннесона.

— Эта женщина полицейский. Если я сейчас позвоню ей, она быстро уговорит тебя назвать имя фотографа.

У Клео забегали глаза.

— Обожаю мужчин, способных на угрозы, — с вызовом сказала она, — однако ты промахнулся. Джейн Хоулт уже была здесь.

Джимми продолжал ошеломленно смотреть на Клео. Ведь он прекрасно помнил, как искренне удивилась Хоулт, когда он поведал ей о существовании рынка криминальных снимков.

— Она приходила недавно? — спросил он спокойно, скрывая удивление.

— Нет, детектив Хоулт навестила нас достаточно давно. Сначала я подумала, что она серьезный клиент, с виду вроде богатенькая. К тому же эти строгие люди, застегнутые на все пуговички, как раз и оказываются редкостными извращенцами с причудливыми пристрастиями, — вздохнула Клео. — Я была так разочарована, когда она сообщила, что ее интерес сугубо официальный.

— Да, я тоже, — ответил Джимми, уже практически не слушая ее. Он пытался понять, какую выгоду преследовала Хоулт, обманывая его. — И чего она хотела?

— Поляроидные снимки.

— Крупные планы? — поправил ее Джимми. — Скорее всего ее интересовали фотографии, на которых запечатлелось то, что могли пропустить полицейские.

Клео покачала головой:

— Она говорила только о поляроидных снимках. Я ей одолжила все, что у меня были на тот момент. Она вернула их через несколько дней и попросила сообщить, если в мои руки попадут другие.

— А почему ее заинтересовали только поляроидные фото? — озадаченно спросил Джимми.

— Ну, они более редкие, поскольку нет негативов. К тому же в них есть своя особая прелесть, эстетическая ценность. Хотя не думаю, что ее это сильно волновало.

— Что она делала со снимками?

— Откуда мне знать? Я предупредила ее, чтобы она не делала копий. За такое можно было бы и обвинить в нарушении авторских прав.

— А почему у тебя нет ни одного снимка из Лагуны?

— Ни один фотограф не смог пробиться к телу, — пожаловалась Клео. — Я спросила Джейн, не смогла бы она... экспроприировать парочку снимков Киннесона из лаборатории. Так сказать, в знак благодарности за мою услугу.

— Значит, вы никогда не выставляли на продажу фото Киннесона?

— К сожалению. Некоторые коллекционеры готовы заплатить уйму денег, лишь бы собрать снимки всех жертв Яйца. — Голос Клео смягчился. — Джимми, а у тебя есть доступ к фото Киннесона?

Джимми разглядывал цветной снимок, лежавший рядом на полке. Он представлял собой причудливую композицию из многочисленных синих точек, сосредоточенных вокруг белого пятна. Точки были обведены желтой линией. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять — перед ним изображение Лагуны, снятой сверху, вероятно, с утеса. Синие точки — это копы в униформе, желтая линия — полицейская лента. Вся композиция напоминала мишень.

— Интересно, — сказал Джимми.

— Тебе, может, и интересно, а мне — нет. Кроме того, я думала, тебя интересуют поляроидные снимки. Как и детектива Хоулт. — Клео размазала помаду подушечкой указательного пальца. — Подписывай карточки, и я согласна на три с половиной тысячи. Лучшее предложение, между прочим.

Остальные фотографии были более четкими и выразительными. Однако именно эта, в виде мишени, взволновала Джимми. В ней чувствовалась какая-то неприкрытая надменность, даже гордыня. Вероятно, сыграл роль угол съемки — создавалось впечатление, что фотограф видел все иначе, чем остальные присутствовавшие, в том числе и полиция. Джимми взял снимок.

— Кто его сделал?

— Не помню, да и какая разница? На нем все равно ничего такого не видно, — безапелляционно сказала Клео. — Многие из похожих картинок я покупала напрямую у фотографа.

— Как его имя? Это важно, Клео.

— Ой, посмотрите, какие мы крутые самцы, бьем себя в грудь и требуем чего-то! Я тебе не бюро добрых услуг.

Джимми вспомнил старое полицейское клише о том, что преступник возвращается на место преступления. Иногда наиболее прозорливым детективам удается найти убийцу в толпе зевак, окружающей тело. Джимми снова взглянул на фото. Вероятно, фотограф был не один в момент съемки. Может, рядом с ним находился кто-то заинтересованный в происходящем.

Джимми положил снимок в конверт и взял ручку.

— Оставь деньги себе. А мне дай имя фотографа, его адрес и номер телефона. — Джимми начал выводить грязные ругательства и собственную под ними подпись.

Клео прочитала написанное через его плечо.

— Ой, как чудесно! — прощебетала она, хлопая в ладоши от восторга.

Джимми перепроверил адрес фотографа, который дала ему Клео (она сказала, что его зовут ATM, как сокращенное название сети банкоматов). Вчера он по дороге из галереи заехал к этому парню со странным именем, но того не оказалось на месте. Джимми зря прождал несколько часов — фотограф так и не появился. Джимми оставлял ему сообщения, но тоже безрезультатно — никто не откликнулся. Однако он не терял надежды.

В соседнем доме грохотала музыка, которую Джимми услышал, как только вышел из машины. Крутили запись группы «Лимп бизкит». Джимми подошел к крыльцу и постоял в нерешительности — какую из двух дверей выбрать. В итоге он постучал висевшим рядом молоточком в ту, что находилась правее. Странное имя ATM. Вряд ли его так назвали родители. Или взгляды Джимми слишком устарели?

Постучав еще несколько раз, Джимми почти отчаялся услышать шаги за дверью. Однако та медленно отворилась. Тучный человек высунул в проем лицо, скрытое множеством свисающих косичек.

— ATM?

— Зависит от ситуации, — пробурчал мужчина, посасывая молочный коктейль. — Эй, незнакомец, ты на колесах?

Двадцать минут спустя они на бешеной скорости мчались по шоссе, чудом не задевая бампером многочисленные в это время суток автомобили.

— Принцесса Диана! Принцесса Диана! — стонал ATM, содрогаясь от смеха на переднем сиденье черного «сааба». Машина ловко перестраивалась из ряда в ряд и обгоняла соседние автомобили.

— Заткнись! — бросил Джимми, жалея, что не обсудил все с этим странным парнем еще у него в квартире. Теперь было поздно. За ошибки приходится платить. — Еще раз заорешь, отправишься домой.

— Эй, это ты ко мне пришел! — ATM почесался. Его голова топорщилась грязноватыми косичками, а на толстом пузе висело несколько фотоаппаратов. — Неужели так сложно подбросить приятеля-журналиста?

— Слушай, я уже тебя подбрасываю, разве нет? Только, пожалуйста, заткнись.

— Так постарайся ехать побыстрей! — недовольно проворчал ATM.

Джимми сильнее нажал на педаль газа. Они мчались так быстро, что Джимми едва различал картинку за окном. Руль так и рвался из рук. Теперь он понимал, почему автомобиль этого горе-фотографа находился в ремонте.