— Я… случайно… — Язык не поворачивается врать дальше. — Я…
Лицо у Баева непроницаемое — он уже не такой бледный и взбешенный, когда только застал меня за просмотром своей вечеринки. Он закрыт и полностью владеет собой. И главное, я не представляю, чего от него ждать. Что он сделает сейчас?
— Как. Ты. Здесь. Оказалась? — Артем шагает ко мне, под его ботинком раздается хруст. Мой мобильный! Но Баев не останавливается, даже не смотрит вниз.
— Я… — Вжимаюсь в стену, мне больше некуда деться. А если рвануть к двери? Успею?
Поздно.
— Мира…
Почти вплотную стоит — я не чувствую привычного приятного запаха парфюма. От Баева пахнет опасностью и тьмой. Он выпустил своего демона. И если я сейчас не отвечу…
— Взяла ключ… у Филиппа… случайно… хотела положить обратно. Клянусь!
— Клянешься? — переспрашивает Артем. Точно таким же тоном он разговаривал со Смертиным из моей группы, а потом разбил ему лицо об парту.
— Я…
— Ты решила, что имеешь право совать нос в мои личные дела, Мирослава? — тихо уточняет Артем.
Под его взглядом я съеживаюсь, а когда он перед моим лицом еще и руку выставляет, чтобы опереться ей о стену, мне совсем дурно становится.
Пальцем еще меня не коснулся, а у меня уже коленки подрагивают.
— Я задал вопрос. Считаешь, что можешь разнюхивать о моем прошлом?
— Нет… конечно… нет, — лепечу в ответ. Одним вопросом он указывает мне место в своей системе координат. Меня в ней просто не существует.
— Кем ты себя возомнила, Мира? Ты — никто, пустышка, которую я не разрешил порвать на части. Как ты вообще посмела сюда зайти?! Снова!
От его слов мне больно. Он знает, как бить по живому, ударить, не дотронувшись. Да так, что от обиды забываешь как дышать. К горлу подступает колючий ком, в глазах закипают слезы. Я для него — никто, пустышка…
— Ты — всего лишь уборщица, Мирослава, твое дело пол мыть и пыль стирать. Но ты и с этим справиться не в состоянии.
— Прости…те, пожалуйста…
— Любопытно стало, а? Как живут те, до которых ты никогда не дотянешься?
Как пощечину влепил! Щеки пылают от фантомной боли.
— Да при чем тут «не дотянешься»?! — выкрикиваю я. — Почему ты все переводишь на деньги, на власть? При чем тут это?! Я хотела узнать тебя лучше! Понять, почему ты стал таким! Вот и все! Я просто хочу тебя понять!
Выражение его лица неуловимо и стремительно меняется: сначала во взгляде появляется удивление, но оно быстро исчезает, и вот на его губах уже играет презрительная улыбка, а в глазах — надменный холод.
— Понять? Меня? Зачем? Лучше швабру в руки возьми…
— Ты был нормальным! — восклицаю я. — Настоящим! Чудесным, замечательным… я даже не сразу поняла, что ты — это ты! Ты…
— Я был наивным идиотом! — взрывается Баев. У меня барабанные перепонки сейчас лопнут. Прижимаю ладони к ушам, но это плохо помогает. — Я был слабаком, Мира!
— Ты любил! Ты был живым!
Взвизгиваю от испуга, когда его кулак врезается в стену рядом с моей головой. Ноги уже не держат — сползаю вниз, но Артем не позволяет. Как тряпичную куклу поднимает меня, замечаю кровь на костяшках пальцев. Мне жутко страшно, но глядя в безумные, полные боли глаза я безоговорочно понимаю: он не ударит меня. Не поднимет на меня руку.
Поэтому когда он вдруг касается пальцами моих волос, когда ладонь ложится на мой затылок, я не вздрагиваю, не пытаюсь спрятаться. Сердце перестает биться, я слышу только тяжелое дыхание Артема, вижу его приоткрытые губы. Его лицо чисто выбрито — как всегда. Мне очень хочется до него дотронуться. От волнения облизываю кончиком языка губы, и Артем мрачнеет.
Он резко отпускает волосы, как будто они… грязные. Отходит от меня и поворачивается спиной.
— Я совершил ошибку, когда впустил тебя в свою жизнь. Убирайся!
— Артем!
— Я сказал: вон!
Как удар хлыстом. Боль затапливает душу, он меня растоптал.
Слезы льются из глаз, я даже не пытаюсь их унять. Выбегаю из комнаты, мчусь по лестнице вниз, спотыкаясь, чуть не падая. Захлопнув за собой дверь пока еще моей комнаты, оседаю на пол. Нет сил даже на кровать упасть.
«Кем ты себя возомнила, Мира? Ты — никто, пустышка…»
«Ты — всего лишь уборщица…»
«Я совершил ошибку, когда впустил тебя в свою жизнь. Убирайся!»
Вот и все.
Не знаю, сколько времени я сижу на полу. Наверное, жду, что Артем придет, накричит, заставит извиниться. Может, придумает мне какое-то изощренное наказание. Хотя оно и вполовину не будет таким жестоким, как то, как я сама себя наказала.
Сама во всем виновата.
Но Артем не приходит.
Когда ноги уже совсем немеют, заставляю себя встать, чтобы собрать вещи. У меня их мало, хватает нескольких минут, чтобы засунуть все в сумку и чемодан. Отчаявшаяся, я с равнодушием вспоминаю, что осталась без ноута, на котором у меня тонна незаконченных заданий, переписка с преподами, мой личный кабинет на сайте, все мессенджеры. Да и телефона тоже нет. Я даже родителям позвонить не могу! Зато обнаруживаю в кармане платья вторую флешку Артема… И что мне с ней делать?! Оставить здесь?!
Бросаю последний взгляд на уже не свою комнату и иду к черному входу. Моя магнитная карта осталась на столе. Да и зачем она мне? Выйти из пентхауса можно и без нее.
Толкаю дверь, но она закрыта. Странно. Пробую еще раз, и еще. В квартире тишина, Артема, кажется, нет.
Оставляю вещи у входа и, озираясь, поднимаюсь наверх. Баева нигде нет, комната, где валяются мои разбитые гаджеты и магнитная карта, под замком. Я не могу никому позвонить, написать…
Я заперта в пентхаусе! Одна!
Глава 51
Опускаюсь на пол у двери и закрываю глаза. Может, и хорошо, что одна? Меня никто не вышвыривает. Не кричит и не говорит, что я никто.
Артема все нет. Почему он вернулся? Филипп обнаружил пропажу и позвонил хозяину? Вряд ли. Сам бы попытался выяснить. Тогда что случилось? Может, забыл что-то и поэтому приехал? Мог бы поручить кому-нибудь из персонала привезти пропажу…
Я готова забивать свою гудящую голову любыми мыслями, лишь бы не вспоминать жестокие слова Артема, ненависть и презрение в его взгляде. Он не из тех, кто прощает, кто позволяет другим совершать ошибки. И с чего я взяла, что ко мне у него особенное отношение?!
Жажда гонит на кухню, нахожу бутылку воды — единственное, что разрешено употреблять в этом доме, ну кроме алкоголя, конечно. Есть вообще не хочется. Но утром точно захочется. Артем говорил, что уедет на пару дней…
Похоже, он и правда забыл обо мне. Или решил заморить голодом. Совсем не смешно от этой мысли. Я для него полное ничтожество.
Память подбрасывает воспоминания, от которых становится только хуже. Как он спас меня от брата Лики, какой разнос устроил моим одногруппникам, как сидел рядом на веранде, пока я спала и приходила в себя после похмелья.
Он может быть другим, настоящим! Не таким, как Стэн, или Инга, или Тарас, или все эти мажоры! Но я никто, чтобы его в этом убедить.
«Не спасай меня».
Мобильника нет, ноута тоже… Наверное, я это заслужила, но денег на новые гаджеты у меня нет, а сегодня вечером я обещала позвонить родителям! Вот тут у меня даже слезы на глазах высыхают! Если папа не сможет со мной поговорить…
Я хотела уйти незаметно, чтобы никто меня не видел, но это неосуществимо.
Двери что с черного входа, что с парадного, по-прежнему заперты, поэтому я вынуждена звонить по внутреннему телефону Филиппу. Стыдно так, что я задыхаюсь; несколько раз беру в руку трубку и кладу ее на место. Но страх заставить родителей волноваться побеждает.
— Да! — Голос администратора не сулит ничего хорошего. Он точно знает, что я украла у него ключ.
— Филипп Иванович, это Мирослава. Я… в общем, я не могу выйти из пентхауса. Не могли бы вы… меня выпустить?
— Почему не можешь? — сухо спрашивает он.
— Не знаю, первый раз такое…
— Видимо, Артем Александрович запер. Позвони ему, он может дистанционно открыть замок.
