— Я знаю, ты на особом счету у него. Мне рассказали.
— Кто рассказал?
— Викуля, любовница Шумского. Он ей многое рассказывает. Я хочу как она, понимаешь? — Ангелина-Настя умоляюще смотрит на меня. — Хочу уйти из эскорта и стать официальной содержанкой.
— Какая карьера! — хмыкаю я. — У Стэна еще и содержанка? Бедная Инга…
— Какая она бедная? Она сама ему Вику выбрала. Чтобы Шумский не трахал кого попало.
— Как это «выбрала»? — От шока еле слова выговариваю.
— Ты вообще откуда такая деревянная, а? — высокомерно ухмыляется эскортница. — Таким, как Шумский или Баев, мы по статусу положены. Как и их отцам, дедам, и их детям. С нами они чувствуют вкус секса, да если б Стэн предложил Инге то, что...
— Хватит! — перебиваю, потому что еще чуть-чуть — и меня стошнит от таких откровений. — Хватит. Я поняла. Значит, Ульссон все знала и принимала… Все, я пошла. Извини, помочь ничем не смогу.
И пулей лечу обратно в здание, по дороге чуть не сбиваю какого-то парня. Ангелина-Настя что-то кричит мне в спину, но я бегу к лестнице.
Лучше б не выходила к ней. Противно так. И я еще Баеву втирала за этот ролик. Потому что Ингу было жалко. Все-таки прав Артем, я ненормальная. Или норма стала какой-то ненормальной.
В нашей комнате уже тусуются какие-то парни; замирают, когда я вхожу. Отводят взгляды, а потом начинают прощаться с Юлькой.
— Оставайтесь, я не против.
— Нам проблемы не нужны, — криво улыбается один из них. — Пока, Юлька-Тян.
Когда дверь закрывается, Шелест объясняет:
— Заходил какой-то старшекурсник, сказал, чтобы никаких пацанов рядом с тобой. Распоряжение Баева. И ты говоришь, что между вами ничего?!
Утром смотрю на мобильный и борюсь с желанием отправить Артему поздравление. Ему оно явно не нужно. А мне? Я ведь с ним познакомилась в день своего рождения. «Спасибо» Вэлу с Герой.
Ничего не отправляю и спешу на пары. Не сразу замечаю за спиной незнакомого парня — кажется, его я вчера чуть с ног не сбила? Ускоряю шаг. Бояться нечего, ведь сейчас вся академия спешит на первую пару, но парень ускоряется вслед за мной.
Мне удается смешаться с толпой, и я спокойно выдыхаю. Но только до перемены, потому что в коридоре снова вижу его. Высокий, крепкий, но взгляд совсем не добрый.
— Чего тебе надо от меня? — Подхожу к нему, пока вокруг много людей. — Чего привязался?!
А самой страшно.
— Темный сказал, так-то ты мне не сдалась, — скалится он. — Типа сегодня я твой бодигард, завтра Вадя с филологического. Давай, иди на свою информатику.
Капец! Может, все-таки написать Баеву?!
Ни Шумского, ни Инги я не вижу в кампусе. Так же как и после вписки — они пропали на несколько дней. Не сказать, что грущу без них. А вот Гера с Вэлом и Петюней Красновым сидят на третьем этаже в релакс-зоне, куда я обычно прихожу после пар.
— Да ладно тебе, мы уже уходим! — говорит Гера и противно так подмигивает. Как будто я его подружка.
Они и правда поднимаются с пуфов. На всякий случай оборачиваюсь — «бодигард» маячит метрах в пяти.
— Расслабься уже, — лениво тянет Вэл. — Темный велел не трогать, так и не тронем. Надо же, даже сегодня о тебе помнит…
Они втроем противно смеются: явно знают то, чего не знаю я.
— Почему «даже»? — Останавливаю Вэла. Раньше никогда бы к нему не обратилась. — Потому что сегодня у него ДР, гости, поздравления?..
Вэл меняется в лице — замирает изумленно, а потом начинает громко ржать:
— Так ты ничего не знаешь? Какие гости, девочка-бунтарка? Темный ненавидит свой ДР. Каждый год запирается в своем склепе, так бухает в одиночестве, что может половину пентхауса разнести. Но это еще ничего, раньше занимался стритрейсингом. Все менты в городе на ушах стояли. Может, и в этот раз… Боль свою все глушит, заглушить никак не может. Эй, детка, ты в норме?
Щелкает пальцами перед моим носом, но я не реагирую. Они ржут и уходят, отпуская в мой адрес шутки.
Значит, бухает в одиночестве по-черному? Вот это день рождения.
Конечно, это не мое дело, но почему-то вместо того, чтобы пойти в релакс-зону, я спускаюсь на первый этаж и забираю куртку из гардероба. Автобус отходит ровно в три, и я на него успеваю. За спиной маячит «бодигард», со мной не едет, но уже пишет что-то в телефоне. Наверняка Артему.
Филипп замечает меня у лифта и округляет глаза. Надо же, он умеет показывать эмоции?
— Мирослава, что вы здесь делаете? Вам нельзя… никому нельзя.
— Мне можно, Филипп Иванович, — улыбаюсь я опешившему администратору и забегаю в лифт.
Ожидаю увидеть разгром в прихожей, но в пентхаусе тихо и все на своих местах. Артем точно дома, я чувствую. На первом этаже его нет. Может, у себя в спальне? Мира, что ты делаешь, а? Ну вот зачем тебе?!
Я просто не хочу, чтобы он напился. Не хочу, чтобы он разнес здесь все вокруг. Да я много чего не хочу!
На втором этаже останавливаюсь. Что-то не то. Медленно прохожусь по широкому коридору и застываю у той самой комнаты, которая всегда заперта и про которую Баев велел забыть. И в которой я никогда не была.
Дверь приоткрыта, она как будто приглашает войти. Толкаю ее и захожу.
Артем здесь. Один.
Глава 46
Он сидит на ковре, скрестив вытянутые ноги и прислонившись спиной к светло-бежевому дивану. В его руке бокал, наполненный коричневой жидкостью. Коньяком, наверное. Рядом на ковре стоят красивые узорчатые бутылки.
Темно-синяя рубашка на груди наполовину расстегнута, рукава завернуты до локтей. А в глазах — полное равнодушие.
— Привет?
Да, это не приветствие, это вопрос. Я как бы спрашиваю, можно ли войти в логово к бешеному дракону.
Дракон молча смотрит на меня и делает пару глотков из бокала. Ну ладно, молчи дальше.
Я жадно окидываю взглядом комнату. Не раз думала, что могут здесь прятать? Чувствую легкое разочарование — комнату как будто используют в качестве склада; вижу задвинутый к стене огромный белый рояль, большой письменный стол, шкафы, кровать явно новая, два кресла, стол и диван.
Обычная комната. С одним серьезным отличием.
— Здесь пыльно. Очень. Может, все-таки прибраться?
Баев ставит на пол пустой бокал. Вид у него совсем не дружелюбный, но я и не жду, что он мне обрадуется. У меня другая цель.
— Приди ты полчаса назад, выбросил бы из окна. Но ты умеешь выбирать время…
В переводе с «баевского» это означает «привет».
— Не знала, что вот так можно отмечать собственный день рождения. — Иду по ковру, как по минному полю. — Поздравлять, видимо, не обязательно?
Артем не отвечает и поднимает с пола бокал.
— Коньяк, да? — Без спроса сажусь подле Артема и беру в руку бутылку. — Хороший, наверное? Ты же паль пить не будешь?
— Лучший. — Баев отбирает у меня бутылку и наливает в бокал алкоголь. — Зачем ты здесь?
— А можно попробовать? Никогда не пила коньяк. А запах приятный.
Баев удивленно пялится — вопрос, что ли, мой не понял?
Осторожно забираю у него бокал и залпом выпиваю.
— А-а-а!
Горло, а потом и желудок обжигает огненная лава — пару секунд не могу дышать, сгорая изнутри. Но уже через мгновение становится тепло и хорошо. По жилам стремительно несется кровь, но это не напрягает, наоборот, расслабляет.
— Вкусно как. — Я улыбаюсь Баеву, его лицо совершенно непроницаемо. — И правда хороший коньяк!
— А ты разбираешься? — Артем не сводит взгляда с пустого бокала в моей руке.
— Нет, конечно. Говорю же, первый раз. Но мне очень понравилось.
На всякий случай прислушиваюсь к своему голосу — все отлично, такой же как всегда.
— Ты зачем вернулась?
Мы сидим бок о бок. От Баева пахнет коньяком, что логично, но он точно не вусмерть пьяный. Вовремя приехала.
— Вэл сказал, что ты запираешься здесь на свой ДР и пьянствуешь в одиночестве, — не скрываю я. — А потом еще разносишь все. А кому потом все это убирать?
— Ты поверила Селиванову? — Артем отбирает у меня бокал и снова наливает туда коньяк. Бутылка пуста! Но рядом еще две стоят. — Тому, кто гонял тебя как зайца по городу, пока ты ко мне под колеса не прыгнула? А потом Вэл насильно привез тебя на вписку. И ты ему поверила?
